Выдра пришла в воинственное настроение и явно не думала утихомириваться.

– А я разве говорю, что непорядочный? Но считаю: мы, звери, уже много сделали для него. Ведь не оставили же лежать на нем ствол дерева…

– …и согревали ночью! – добавили привлеченные громким спором волчата.

– …и теперь лесничий освобожден от тяжелого дерева, и люди могли бы его забрать, – продолжала Марианна. – Иначе он умрет! Так что пусть кто-нибудь сообщит людям!

Первым оценил идею лис Ремигий.

– Марианна, ты гений! – вскричал он, вскочив с места. – Как же я сам не догадался! Наверное, потому, что уж очень я не люблю людей. Впрочем, у меня есть на то уважительные причины… Ты права, людей надо позвать сюда!

– Да как же это сделать? – зашумели вокруг.

– Как, как! А Чак на что? – кричала Марианна. Говорить спокойно она просто не умела.

– Некому отправляться за Чаком! – сказали оба волка. – Сама подумай.

А Марианне и думать было нечего, она уже все заранее продумала.

– Сама понимаю, раз птицы не летают, к Чаку может отправиться только Пафнутий. Слышишь, Пафнутий? Придется тебе оставить лесничего и мчаться к Чаку. Кроме тебя некому.

Пафнутий не слышал. Вообще ничего не слышал, даже не заметил, что прибежала Марианна. Относясь ответственно к порученному делу, он старательно грел лесничего, не шевелился и лишь время от времени позволял себе горестно вздохнуть над ним, ибо чуял, как в человеке усиливается болезнь.

Импульсивная Марианна, не выдержав, подбежала и дернула Пафнутия за ухо. Пафнутий вздрогнул, отчего и лесничий вздрогнул и открыл глаза. Выдру они увидели одновременно. И опять лесничий не поверил своим глазам, потому что в этих местах выдра уж никак не могла появиться. Не иначе, опять начинается бред, тем более что во всем теле лесничий ощущал жар. То ли медведь так нагрел, то ли температура поднимается.

– Оставь его! – крикнула выдра Пафнутию. – Слышишь, что говорю? От того, что ты его греешь, он не выздоровеет! Отправляйся немедленно к Чаку! Расскажи ему обо всем, пусть сообщит людям, и те заберут лесничего!

Не сразу до медведя дошли умные слова Марианны. Какое-то время он сидел неподвижно, уставившись на очень взволнованную выдру, потом понял – найден выход из положения. И надо торопиться.

Не раздумывая больше, медведь выпустил из объятий изумленного лесничего и бросился в лес. Теперь главное – не терять времени.

К Чаку Пафнутий мчался так прытко, как ему еще никогда не случалось. Кроме тревоги за здоровье лесничего, его подгоняло и другое обстоятельство, а именно то, что медведь основательно проголодался, так что бежалось на редкость легко. Он и сам не ожидал, что так быстро доберется до луга.

Скверная погода и здесь подпортила дело. Люди не выгнали пастись ни коров, ни овец, ни коней. В такую погоду, как говорится, и собаку не выгонят из дома… Хотя нет, с собакой дело обстояло по-другому. Чака никто не выгонял, он сам по своим собачьим делам вертелся у дома хозяина. Хорошо, что Чак был собакой крупной, с лохматой белой шерстью. Благодаря этому Пафнутий разглядел его с противоположного края луга. А будь он собачонкой маленькой, да еще серенькой, нипочем бы не заметил.

Углядев Чака на том конце луга, Пафнутий крякнул и пустился к нему прямиком через луг, не думая об опасности.

Чак сразу заметил – что-то черное катится по лугу в его сторону. Хорошенько приглядевшись, узнал Пафнутия и немедля кинулся ему навстречу, хотя и очень удивился. Впрочем, наверняка у Пафнутия было к нему очень важное дело, иначе вряд ли по доброй воле медведь направился бы к человеческому жилью.

Пес и медведь встретились на полпути, как раз посередине луга. Вопреки обыкновению, вежливый Пафнутий, даже не поздоровавшись, проговорил, преодолевая одышку:

– Чак… скажи людям… в лесу лежит лесничий… очень больной. Ходить не может… болезнь у него в ноге… умрет, если люди не помогут… мы больше ничего не можем сделать!

– Надо же! – огорчился Чак. – В лесу, говоришь? А в каком месте?

– Давай я тебя туда свожу! – предложил Пафнутий. – Ты узнаешь, где это, и потом приведешь людей.

– Нет, – возразил умный пес. – Во-первых, время потеряем, во-вторых… видишь, какой дождь? Потом мне придется опять терять время в поисках наших следов. Дай подумать… О, придумал!

Пока Чак думал, Пафнутий стоял смирно, ничего не говорил и пользовался представившейся возможностью хоть немного передохнуть.

– Сделаем так, – сказал пес. – Сейчас я побегу за людьми и уговорю их отправиться на помощь лесничему. А ты нас к нему поведешь. Оставайся здесь, на опушке, отдохни себе, подкрепись немного, а как увидишь толпу людей во главе со мной, сразу прячься и дуй прямиком к лесничему. Я их поведу по твоим следам. Только не показывайся людям, мало ли что… Среди них попадаются такие, что с перепугу и пальнуть могут. Понял?

– Чего тут не понять, – коротко ответил Пафнутий и развернулся к лесу, но Чак его остановил.

– Вот еще что. Пожалуй, тебе следует выбирать дорогу полегче, ведь эти люди… они… такие…

– Понимаю, они не везде смогут пройти, – Вздохнул Пафнутий. – Ладно уж, выберу для них дорогу поудобнее.

И Пафнутий неторопливо потопал к лесу. Чак напротив, изо всех сил поспешил к хозяину.

Пан Ян, хозяин Чака, диву давался. Его пес словно с ума сошел. Прибежал к нему мокрый и запыхавшийся и принялся громко, тревожно лаять, хватал его зубами за брюки и куда-то тащил, потом с громким лаем бросался к воротам, возвращался и опять пытался куда-то тащить хозяина. Тот ничего не понимал. Хорошо, что к пану Яну пришел в гости его племянник, умный молодой человек. Тот сразу сообразил – пес что-то нашел и хочет показать это своему хозяину. Племянник не так давно принимал участие в поисках запрятанных в лесу грабителями сокровищ и очень хорошо запомнил, что именно этот кудлатый Чак привел прямехонько к сокровищам остальных собак, в том числе и умудренных службой полицейских овчарок. Вот и сейчас у пса, видимо, были серьезные основания тянуть хозяина на улицу, хотя тому страсть как не хотелось выходить из теплого дома.

Чак знал своего хозяина как облупленного, немного подсуетился, немного даже подвыл в нужный момент – и тот сдался. Прихватив на всякий случай топор и еще кое-какое оружие, а также электрические фонарики, пан Ян с племянником вышли из дома. По дороге встретили возвращавшегося с работы соседа и уговорили его отправиться с ними в лес.

А о том, что пес ведет их в лес, они догадались уже через минуту, увидев, как Чак бежит через луг прямиком к лесу. Нельзя сказать, что прогулка доставила людям удовольствие. Все трое сразу же промокли и озябли и наверняка вскоре повернули бы обратно к дому, если бы не заблудились. Чак завел их в такую чащобу, из которой они сами ни в жизнь бы не выбрались. Напрасно хозяин грозным голосом приказывал собаке: «Чак, домой! Веди домой!» Чак делал вид, что не понимает, и упрямо углублялся в чащу. Он прекрасно слышал, как перед ним топает

Пафнутий, и шел за медведем, ворча себе под нос, так как медведь начисто забыл об уговоре и не выбирал дороги. Приходилось время от времени возвращаться к людям, слыша их беспомощные возгласы: «Чак, где ты? Куда, пся крев, девался этот пес? Чак! Чааак!!!»

Сами они медведя не видели и даже не слышали. А тот вовсе не забыл об обещании выбирать дорогу поудобнее, просто он вышел на кабанью тропу и не сомневался – удобнее дороги и быть не может. Люди же продирались сквозь нее с трудом, чуть ли не на четвереньках, чертыхаясь и на чем свет стоит понося Чака, который ведет их неизвестно куда.

Брошенный Пафнутием на произвол судьбы лесничий подумал: ну все, теперь пропал. Сейчас начнет замерзать и, значит, долго не протянет. Пока же ему было тепло, и он вдруг решился – нет, так легко он не сдастся. Раз вернулись силы, попробует ползти к людям. Ближе всего была его собственная избушка, но тогда пришлось бы переправляться через лесную речку, а сейчас это ему было не под силу. Значит, надо ползти к ближайшей деревне, той, что за лугом. Раненая нога так занемела, что он ее совсем не чувствовал. Нет худа без добра, по крайней мере, не причиняла особой боли при движении.