– Считай, у тебя теперь не остаётся ничего в деле?

– То, что осталось при такой-то работе может пойти на погашение кредита. Я его спешно брал, невыгодно. Это не бизнес кредит, а потребительский.

– Володя поручился?

– Да, он.

Сразу после Хабаровска Фёдоров пригласил всех на собрание.

– Итак, товарищи, кому не нравится, господа, – начал он, отличаясь довольным видом, от большинства, сидящих в зале. – Предсказанный кризис произошёл. Меня многие спрашивали – не был ли этот кризис, так сказать самодеятельным, искусственным. Сразу отвечаю – нет, не был. Не было даже провокации, иначе всё бы пошло не так, как прогнозировалось. Правда вероятность этого дурацкого удара была невелика, всего 60 –65%.

Зал зашумел, задвигался. Не дожидаясь тишины, Фёдоров продолжил.

– Да, это небольшая вероятность. И сразу хочу сказать, что спасти никого в городе до удара было нельзя. Тогда изменялись граничные условия, ситуация выходила из под контроля. Жертв неизбежно становилось в несколько раз больше. А вот быстрое развёртывание спасательных сил – тут мы могли помочь и помогли. По предварительным подсчётам, в городе потеряно, то есть погибло, пропало без вести или смертельно ранено, около 70 тысяч человек. Цифра большая, но могло быть несравнимо больше. Резервным вариантом объявления режима чрезвычайного положения было прямое столкновение с НАТО на Украине. Сейчас, в связи с последними событиями, кризис на Украине отодвинулся минимум на полгода. Есть большие надежды, что он не разовьётся вовсе. Прямое столкновение с Альянсом нам сейчас очень не выгодно. Страна, как всегда в начале войны, к этой самой войне не готова. Наша задача отодвинуть как можно дальше горячую стадию, а то и вовсе её избежать. Исследования показывают большую вероятность того, что Россия вообще может избежать прямого столкновения с Альянсом – он должен через некоторое время просто рассыпаться сам.

Но это дело будущего. Наша первоочередная задача преобразование страны. В том числе, перевод её на военные рельсы. Предстоит грандиозная работа по фрагментации промышленности, сельского хозяйства и собственно населения страны. Все вероятно ознакомились с магистральными вариантами развития, поэтому не буду повторяться. Новые поселения различного типа и назначения должны состояться менее чем за год.

Работа, превосходящая по объёму эвакуацию начала Великой Отечественной войны. В несколько раз. При этом необходимо полное, поголовное тестирование всех перемещаемых лиц. Развёртывание производств, жильё, инфраструктура – не наше дело. Наше – это социальная устойчивость всего и вся, от отдельных коллективов до регионов и страны в целом. Ключ к этому – непрерывное отслеживание быстро меняющейся обстановки.

На следующей неделе начнётся апробирование новой системы безналичного расчёта по всей стране. Своего рода карточная система времён войны, но на новом принципе современных пластиковых, так называемых кредитных карточек. Готовится промышленная база для обеспечения всего населения страны системами учёта, похожими на выданные вам всем мобильники и пропуска. Новые посёлки и городки, все вновь строящиеся здания будут сразу компьютеризированы. Старые – модернизированы. Опять же, не наша задача, но учитывать в расчётах мы это должны.

Прогнозируется, что начальный этап ликвидации преступности пройдёт легко. Момент истины для рецидивистов и других красавцев наступит тогда, когда они уже будут за решёткой. Тогда небольшие осложнения предполагаются, более того – неизбежны. Но неприятности прогнозируются лишь для бандитов. Сложнее с так называемыми правоохранительными органами. Там ситуация и запутанней, и более многовариантна. Надо стараться, чтобы развитие событий пошло по наиболее щадящему варианту. Вопросы? Нет. Давайте работать. Готовьтесь к командировкам. Не всё можно решить на месте сидючи.

Секция, где работал Дугов, собралась в общей комнате. Якушев озвучил ближайшие задачи.

– На собрании Николай Дмитриевич сказал о перспективах, сейчас поговорим о том, что поставлено перед нами. Москва будет эвакуироваться в последнюю очередь. Военные считают, что у них достаточно сил и средств защитить город. В связи с этим, и так не благоприятный в криминальном плане город, может стать и вовсе клоакой. Отлов преступников и рецидивистов по всей стране погонит их в наш благословенный город. Как вариант, возможно Москвой пожертвуют. Об этом говорит то, что принято решение эвакуировать все эффективные предприятия, научные и учебные институты и персонал. В Москве остаются системы управления, которые в новых условиях не только не нужны, но и сильно мешают. Сюда же уже несколько десятилетий набивались предприимчивые люди, которые хотели жить за чужой счёт, а не работать. У нас очень тяжёлая задача удалить из города максимальное количество людей, которые согласны работать, а не только воровать. Все читали, что после преобразований, а именно – через пару лет, а может быть и раньше, государство полностью откажется не только от смертной казни, но и от наказания, в привычном понимании, как такового. Смертная казнь и сейчас невозможна официально. Но военное положение накладывает некоторые исключения. Организацией фильтрационных лагерей, зон и лагерей передержки уже занимаются другие люди. Наша задача, как только будут изолированы рецидивисты и потенциальные преступники, организовать реабилитацию и возвращение в общество граждан, которые ему полезны. Вообще, как вы уже догадываетесь, наша группа и группы подобная нашей, войдут в общую систему мониторинга и контроля страны.

Владимир, перемолвился с коллегами, вышел на улицу. Разговорился с Петей и, недавно приехавшим, Костей Вяземским. Против обычного, Костя не болтал без умолку.

– Что-то ты сегодня молчалив необычно, – удивился Володя.

– Так я треплюсь, чаще всего, чтобы чужую дурь не слушать, да когда настроение хорошее. А сейчас на душе муторно что-то. Трудно жить, когда знаешь, что и как происходить будет. И то, что если подлость не сделаешь, то или катастрофа, или труп на трупе лежать будет.

– Так это подлость – когда знал что надо делать, а сам, "благородно" голову в песок зарыл. Дескать, не буду подлецом, пусть всё катится к чёртовой матери, – возразил Петя.

– Да я всё понимаю. Всё равно муторно. Людей запутали совсем. То от них требуют социалистической законности, то капиталистической, то, теперь, потребуют всеобщую справедливость. В коммунистическом вчера, народ заставляли тупо следовать заветам и не высовываться, потом вдруг стали призывать к инициативности, к тому, чтобы по головам к собственному благополучию шли, а теперь заставят отвечать за каждый свой обдуманный и необдуманный поступок и даже намерение.

– Что ты можешь предложить что-то лучшее? – спросил Володя, – так предлагай, все с энтузиазмом подхватят.

– Не могу, в том то и дело. Раньше можно было хоть мечтать безнаказанно. Вот, если бы так, эти дураки политики сделали бы, весь народ и весь мир бы и осчастливились. Потом, когда в очередную глупость родные или зарубежные политики вляпывались, можно было гордиться своей гениальностью и прозорливостью. А сейчас вариант спасения мира предложишь, а тебе сразу варианты развития показывают. И подсчитывают, во что твоя гениальность миру обошлась. В трупах. Что досадно, не может обойтись, а обошлась.

– Ты предпочитаешь непредсказуемость? – спросил удивлённо Петя.

– Теперь не важно, что я хочу или не хочу. Мир изменился. Даже если уехать, заниматься чем-то другим, всё равно будет глодать мысль, что всё рассчитано, что тобой кто-то управляет, манипулирует. Лучше уж быть в курсе событий, нежели ожидать от них оплеух. Непривычно всё это. Непривычно, что от тебя ничего не скрывают, непривычно, что не какой-то там рок, карма, судьба, фатум, а ты сам распоряжаешься своей судьбой и миром вокруг.

– От случайностей никто не убережёт, – перебил Петя.

– Это понятно, я о магистральных вещах говорю. Но такими темпами, скоро можно будет и индивидуальную судьбу с точностью до последнего знака рассчитывать.