И в самом деле, невероятное событие! Сорвавшись со своих мест, Павлик с Яночкой обступили бабушку и принялись тормошить её:
— Как это — не захотел? А что сделал?
— Увидев, что у калитки я, а не соседка, тут же сунул её обратно в сумку! — возбуждённо рассказывала бабушка. — Я его спрашиваю, нет ли чего для нас. «И для соседки могу передать», — говорю. А этот грубиян, вместо того, чтобы передать посылку мне или хотя бы сказать, что тогда соседка должна лично расписаться на квитанции, нагло говорит: «Нет ничего! «. И быстро-быстро пошёл прочь.
— А соседка что сделала? — поинтересовалась потрясённая Яночка.
— Ничего. Она даже не подходила к почтальону. Как увидела меня у калитки, так сразу же в дом вернулась. Сразу повернулась и скрылась за дверью. Ничего не понимаю! Похоже, ей не хотелось, чтобы я видела, как она примет посылку? Почему?
— Ясно, не хотелось! — торжествующе под твердил Павлик. — Видишь, как все это подозрительно? Ну, рассказывай же!
— Да вроде и все, больше ничего не было, — ответила бабушка.
Но внуки не оставили её в покое, засыпали распросами. И выяснилось, что посылка была небольшая скорее, бандероль, размером с книгу средней величины. Завёрнута в бумагу, но странная какая-то.
— Я видела её очень хорошо, почтальон вытащил почти целиком из сумки. И, знаете, на ней не было ничего написано! — удивлялась бабушка. — Не похожа она на почтовые посылки. Даже марок не было!
Бабушка и в самом деле совершила потрясающее открытие. Яночка бросилась в прихожую, лежащий под столом Хабр за ней. Распахнув входную дверь, девочка крикнула:
— Хабр, к калитке! Стереги почтальона!
Как рыжая молния Хабр пересёк двор и занял пост у калитки. Павлик одобрил действия сестры:
— Ты тоже думаешь — он ещё вернётся?
— Обязательно, раз не отдал ей посылку, — уверенно ответила Яночка. — Ведь потом бабушка торчала на улице, высматривая нас. Теперь все понятно! Вот почему эта ведьма все время сидит в окне! Значит, ей надо получать посылки так, чтобы никто не видел, понятно? Бабуля, ты просто обязана каждый раз первой встречать этого подозрительного почтальона!
Такая перспектива почему-то отнюдь не вдохновила бабушку. Она даже сделала попытку воспротивиться:
— Дети, вы с ума сошли! С чего это я стану перехватывать соседкины посылки? Ясно ведь, не наша.
— Боевое задание — и никаких отказов! — командовал Павлик. — Мы должны узнать, в чем дело. Бабушка отмахивалась от внука обеими руками, как от надоедливого комара.
— Ни за что! Такое задание мне не по силам . Это некультурно — так вести себя! Никогда в жизни не совала нос в чужие дела и не собираюсь на старости лет! — бушевала старушка.
— Предпочитаешь подождать, пока дом не рухнет окончательно? — зловещим полушёпотом поинтересовалась внучка.
— А при чем тут дом?
— При том, что пока соседка живёт в нашем доме, ремонт нельзя закончить. Ведь она же не позволяет подняться на её половину чердака, а ты сама говорила, дом начинает разрушаться сверху. Вот и будет разрушаться её чердак, а так бы мы все там отремонтировали. Видишь же, как папа переживает из-за ремонта. Не хочешь помочь собственному сыну!
С осуждением глядя на бабушку, Павлик горько произнёс;
— Вот, теперь и от собственных детей отрекается! Бедная тётя Моника! Так и не выйдет замуж, Рафал останется без отца.
Яночка ковала железо, пока горячо.
— А папа прямо на глазах седеет! Мы хотим ему помочь, видишь, делаем все, что в наших силах, муфточки раздобыли, теперь грымзу выследили с помощью Хабра, а ты…
— Дом рушится! — уже кричал Павлик. — Без ремонта совсем рухнет!
Ошеломлённая таким натиском бабушка не знала, на что решиться.
— Не из-за почтальона же он рушится! — попыталась она возразить. — И не из-за соседских посылок.
— Езус-Мария! — схватился за голову Павлик. — Ну какая непонятливая! Сто раз ей повторяешь, а она ни в зуб! Хабр давно бы понял. Прежде, чем бабушка успела обидеться, вмешалась Яночка.
— Помолчи, я сейчас ей все объясню, — сказала она брату и обратилась к бабушке:
— Ты знаешь, папа уже нашёл квартиру…
— Две квартиры! — перебил Павлик.
— … две квартиры, куда она могла бы переехать, может выбирать. Но ей здесь хорошо, она и не думает переезжать. Зачем возиться с переездом, обживать новую у, когда здесь так удобно? А то, что мы сидим на головах друг у друга, не можем начать ремонт — так ей это до лампочки. Вот и нужно сделать так, чтобы она сама захотела съехать отсюда.
— Поняла? — наседал на бабушку Павлик. — А ты как барыня какая, не хочешь лишний раз пробежаться к калитке!
Увидев опасный огонёк в глазах бабушки, . Яночка снова постаралась разрядить обстановку:
— Насчёт барыни это не он выдумал, это дедушка говорит.
Павлик продолжал агитацию:
— Рухнет дом, и все мы под развалинами погибнем. А все из-за тебя! Неужели так трудно иногда к калитке сбегать?
— Да сбегать совсем нетрудно, — произнесла слегка ошеломлённая таким натиском бабушка, — только не люблю я совать нос в чужие дела.
— Какие же они чужие? Самые что ни на есть наши! — убеждала бабушку внучка, целуя и обнимая её. — Папа сказал — больше тянуть нельзя.
— Значит, у тебя нет выбора, — поставил точку в дискуссии Павлик. — Спасая близких, человек может пойти на все! Мы имеем право на самозащиту. Пожалуйста, если тебе так трудно, почтальона будем встречать мы, но тогда придётся прогуливать занятия в школе…
— Ну-ну! Только без демагогии и шантажа! — рассердилась бабушка.
— Какая же тут демагогия? — обиделась Яночка. — Мы тебя обрабатываем… то есть, я хотела сказать — убеждаем, а не принуждаем. Не грозим, не шантажируем, а если ты не согласна, так готовы пожертвовать собой. Для нас жизнь наших родных важнее, чем даже учёба в школе. Не то что для некоторых…
— Такое бессердечие, можно сказать, даже бездушность… — вздохнул Павлик.
— Перестаньте морочить мне голову, — из последних сих отбивалась бабушка. — Говорите глупости, думаете, поверю вам? Правда, с тех пор, как мы с Хабром начали дежурить у калитки, нам стало приходить намного больше писем…
— Вот видишь? — подхватил Павлик, а Яночка добавила:
— Зато ни одной посылки мы не получили! Бабуля, мы не морочим тебе голову, ведь и в самом деле тут что-то нечисто. Сколько раз ты нам твердила, что честные люди делают все открыто, им не надо прятаться и скрываться! Зачем же соседка скрывает от нас, что получает посылки? Не кажется ли тебе это подозрительным? И что, ты намерена потакать нечестным людям вместо того, чтобы вывести их на чистую воду?
Бабушка явно стала колебаться, доводы внуков подействовали на неё, но она все ещё не могла решить, как правильнее поступить в педагогическом отношении. Она ещё не выразила своего согласия на выполнение боевого задания, когда вдруг стукнула ручка входной двери.
— Хабр! — срываясь с места, крикнул Пав лик. — Почтальон возвращается! Все вниз! Яночка бросилась следом за братом, бабушка тоже вскочила с табуретки, напрасно призывая внуков одеться, не выскакивать раздетыми. А внуки, скользя по мокрым листьям двора, уже добежали до калитки. Молодец, Хабр! И в самом деле по улице к их дому шёл какой-то незнакомый почтальон. И хотя дети во все глаза уставились на него, Павлику каким-то чудом удалось заметить, как от крылась входная дверь, из неё выглянула грымза, увидела их с Яночкой у калитки, помедлила и скрылась в доме.
— Грымза выползла, увидела нас и смылась, — информировал мальчик сестру. — Срочно надо чем-то заняться, — отреагировала та, — чтобы она не догадалась, что мы специально ждём почтальона.
Павлик думал не дольше секунды. — Давай на калитке кататься! — И, увидев недоуменный взгляд девочки, предложил:
— Сначала я. Гляди, как это делается.
Жуткий скрежет заржавевших петель заполнил двор и сад, и эхом понёсся по улице. Хабр в недоумении насторожил уши. Бабушка на кухне нервно вздрогнула. Отталкиваясь от земли одной ногой, Павлик несколько раз проехался на калитке. Сестра в нетерпении кричала:
