– Баннфюрер! – предупреждающе пискнул Земцкий. И действительно, баннфюрер Кнопф неторопливо прошел перед строем.

Барт отдал рапорт Вурму. Вурм отдал рапорт Кнопфу. Баннфюрер сказал несколько назидательных слов об участии каждого немца в общих усилиях, о его обязанностях и обязательствах.

Когда Хольт протиснулся в отведенный им вагон, все места уже были заняты, но Вольцов шугнул со скамеек каких-то четвероклассников. Феттер сдал карты для ската Вольцов вытащил из рюкзака сигары. Каждый откусил кончик и выплюнул на пол. Купе заволокло дымом. Малыши почтительно глядели на старшеклассников.

– Если все пойдет как следует, – сказал Вольцов, – мы уже через месяц будем зенитчиками. Вурм и Барт нам не указ.

– Каждый из нас мог давно уже стать штаммфюрером, – подхватил Хольт.

Через полчаса Вурм и Барт явились с обходом. Вурм был высокий сухопарый малый с яйцевидной головой и густо напомаженными черными волосами. Нижняя челюсть у него отвисала, и постоянно открытый рот придавал лицу невыразимо глупый вид. Увидев курящих школьников, он опешил:

– Нет, вы поглядите! Эти господа курят сигары!

Вольцов протянул ему ящичек.

– Пожалуйста, закуривай!

Вурм наотмашь ударил рукой по коробке, сигары рассыпались по полу. Вольцов встал и отложил карты.

– За это, штаммфюрер, ты мне ответишь!

Вурм поспешил спрятаться за своего адъютанта.

– Не задирайся, Вольцов, – сказал Барт, – а не то придется доложить по команде.

– Пусть подберет сигары! – заупрямился Вольцов.

– Довольно! – гаркнул Барт и, обратясь к малышам, добавил: – Подберите все с полу!

Вольцов снова сел. Феттер выложил на откидной столик первую карту. Кто-то в соседнем купе рассказывал: «Фюрер встретился с дуче где-то в Северной Италии. Это, я вам скажу, неспроста! Теперь эту ловушку в Сицилии непременно захлопнут».

После пяти часов езды по железной дороге, на маленькой сельской станции заливистый свисток Барта выгнал школьников из вагона.

Шоссе утопало в пыли, солнце нещадно палило головы, колонна пела: «Вот мчатся синие драгуны». Справа и слева тянулись поля, уставленные копнами скошенной ржи.

После двухчасового марша колонна вошла в большое село. На лужайке перед трактиром Барт разделил школьников на звенья. Вурм стоял рядом и наблюдал с открытым ртом. Разместили всех в деревенской школе.

– Никакой жратвы до завтра не предвидится, – доложил товарищам Феттер. – В половине пятого всем собраться на площади. Строевые учения! А потом Барт устраивает товарищеский вечер.

Эта программа была полностью отвергнута. У Феттера и Земцкого возникли было сомнения, но Вольцов их рассеял. Как только внизу заверещал свисток и вся школа пришла в движение, Хольт захлопнул дверь, оторвал от классной доски деревянный борт, переломил его о колено и одной из половинок заклинил ручку двери. После чего приятели завалились спать.

Часов в восемь вечера они проснулись.

– А теперь айда в трактир! – приказал Вольцов.

В темной душной распивочной несколько крестьян потягивали пиво. За стойкой орудовала темноглазая девушка лет двадцати.

– Скажите, фрейлейн, – обратился к ней Вольцов басом, – когда у вас собирается народ?

– А вот как накормят скотину, – отвечала девушка. Хольт подумал: хорошенькая… Феттер снова сдал карты.

В углу поднялся один из крестьян. Хольт пододвинул ему стул.

– Сигару? – предложил Вольцов. – Фрейлейн, еще пива!

Вскоре к ним присоединились еще несколько крестьян, все курили и пили пиво, которым угощал Вольцов. Трактир постепенно наполнялся посетителями. Кто-то бренчал на расстроенном рояле. Лампа, свисавшая с потолка, изливала мутный свет, в воздухе стоял туман от сигарного дыма.

Хольт глаз не сводил с девушки, обносившей посетителей пивом. Время от времени, поймав его взгляд, она улыбалась ему или высоко вскидывала брови. Земцкий, Гомулка и Феттер с азартом резались в скат. Крестьяне, сидевшие вокруг, заглядывали к ним в карты и долго препирались после каждого хода.

Душой общества был Вольцов. Он выпил подряд пять кружек пива. Начал он с того, что стал хвалиться своими мускулами, а потом схватился один на один с одноглазым кузнечным подмастерьем, похожим на пирата. После долгой возни с неопределенным исходом зрители объявили ничью. Была принесена кочерга в палец толщиной, Вольцов согнул ее одним махом, а подмастерье, скаля зубы, тут же разогнул. Наконец они стали посреди зальца лицом к лицу и, сплетя пальцы и напрягши мускулы, тщетно пытались поставить друг друга на колени. Оба долго кряхтели и пыхтели, но ни один так и не взял верх. Крестьяне наградили их усилия дружными хлопками.

Земцкий, Феттер и Гомулка напропалую дулись в карты, все творившееся кругом, казалось, нисколько их не интересовало.

Разошедшийся Вольцов ударил своего противника по плечу.

– Ставлю бочку пива! – объявил он. Поднялся невообразимый шум.

Хольт увидел, что трактирная служанка украдкой делает ему знаки. Он поднялся. Узкий коридор вел из общего зальца наружу. Они стояли в полутьме друг против друга.

– Достаточно ли у твоего товарища с собой денег? – спросила она. – Бочка стоит шестьдесят марок.

– Я полагаю, что достаточно, – сказал Хольт. От служанки пахло землей, потом и волосами.

– Что ты на меня вытаращился? – спросила она и засмеялась. Он схватил ее за руки и на минуту почувствовал теплоту ее кожи. Но она вырвалась.

– Некогда мне! – крикнула она. Убегая, она подарила его улыбкой, и ее белые зубы блеснули в темноте.

Хольт ощупью двинулся вперед по узкому коридору. Слева вела наверх крутая лестница. Он вышел во двор и стал у дверей конюшни. В небе высыпали звезды. Хольт глубоко вздохнул, его охватил внезапный стыд, но кончики пальцев все еще хранили щекочущее прикосновение ее кожи.

Суетня, и суматоха, и разноголосый гомон в зальце, где носились едкие облака дыма и натужно орало радио, вызвали у Хольта внезапный приступ отвращения. Вольцов стоял у стойки, окруженный толпой крестьян. Земцкий лихо выбросил на стол червонного туза, когда на пороге показались Вурм и Барт. Он сидел лицом к двери и при виде начальника испуганно крикнул:

– Черт бы их побрал! Теперь нас погонят на ученье!

Вурм и Барт, посовещавшись в дверях, нерешительно двинулись к столу. Вурм наклонился и сказал, понизив голос:

– Немедленно выкатывайтесь и ступайте на плац, а не то о вашем поведении будет доложено по инстанции!

Хольт увидел, что девушка за стойкой ищет его глазами… Многоголосый гомон поутих. Вольцов подошел к столу, провожаемый взглядами крестьян.

– Отвались! – проворчал он заплетающимся языком.

– Опомнись, Вольцов! – накинулся на него Барт. – Так отлынивать от своих обязанностей…

– Это кто же из нас отлынивает? – придрался к слову Вольцов. – Твое место не здесь, а в зенитных частях!

Барт покраснел, а Вольцов повернулся на каблуках и зашагал назад к стойке. Гомон возобновился с прежней силой. Кто-то опять забренчал на рояле. Земцкий, уже оправившийся от испуга, наново сдал карты. Вурм опять нагнулся над столом.

– Без разговоров, вон отсюда! – потребовал он.

– Восемнадцать, – объявил Феттер; пот прошиб его от страха; ища поддержки, он все оглядывался на Вольцова.

– Вист! – сказал Гомулка.

Вурм решил зайти с другого конца:

– Это Вольцов вас подначивает, – сказал он. – Не поддавайтесь на его подстрекательства. Если это будет продолжаться, предупреждаю – попадете в тюрьму для несовершеннолетних!

– Двадцать! – объявил Феттер.

– Вист! – отозвался Гомулка.

– Мы немедленно подадим на вас рапорт. Если же вы подчинитесь приказу, я, так и быть, на вас заявлять не стану.

– Двадцать четыре! – объявил Феттер.

– Давно бы так! – сказал Гомулка.

Чувствуя, что девушка на него поглядывает, Хольт отодвинулся вместе со стулом и заявил:

– Никуда мы не уйдем!

Вурм и Барт переглянулись. Хольт невольно втянул голову в плечи… И вдруг почувствовал, как кто-то мягко, но неудержимо тянет его куда-то в сторону.