– Господи, – Ирма заметалась по комнате. – Но Проша совсем не знает город! Он же почти никуда не выходил из дома! Он не сможет найти свой дом!

– Спокойно, – подняла я руку. – Я уверена, что ваш сын знает город лучше любого таксиста. У моего мужа не было ни одного ученика, который не знал бы наизусть карту местности, где он живёт.

– Да, да, да, да, – затараторила Ирма. – Ваш муж – педагогический гений, я знаю это лучше, чем кто-либо. Где он?! – Она схватила меня за руку. – Где Глеб Сергеевич?!

– Переодевается. Он пытался показать мне как Прохор ушёл по воде и провалился в грязную речку почти с головой.

Зря я это сказала.

Ирма побледнела и схватилась за сердце.

– Значит, мой сын мог утонуть? – прошептала она. – В её глазах стояло такое несчастье, что я, несмотря на двусмысленность ситуации, обрадовалась: лекарство уже перестало действовать, и Ирма обрела способность соображать.

– Да почему он должен утонуть? Ребёнок, с которым хоть полчаса занимался мой муж, никогда не утонет.

– Так, я всё поняла, – схватившись за голову, Ирма стремительными шагами начал мерить пространство от окна до кровати. – Я всё поняла! Мой Прохор удрал от своих похитителей. Он смелый, сильный, умный, выносливый мальчик, а значит, скоро вернётся домой, правильно?

– Да.

– Скажите, мне всё ещё нужно платить похитителям пятьдесят миллионов долларов в мелких купюрах?

– Нет.

– И двадцать пять чемоданов мне не нужны?!

– Нет!

Очевидно, остатки лекарства ещё бродили по её организму, потому что она долго думала и уточняла у меня очевидные вещи.

Я решила, что можно немного расслабиться и с размаху плюхнулась на разобранную кровать.

– Я хотела сказать вам спасибо, – склонилась надо мной Ирма.

– За что?

– С тех пор как я пью ваши соки и ем ваши чипсы, моя голова прояснилась. Скажите, меня хотели отравить?

– Скорее, просто вывести из строя. Вы сильный соперник, Ирма, и кое-кто очень хотел, чтобы вы ничего не соображали.

– Кто этого хотел?

– Мне нужны серьёзные доказательства, прежде чем я смогу назвать имя этого человека. Это очень серьёзное обвинение.

Ирма усмехнулась и отошла к окну. Мне показалось, что она и без меня о чём-то догадывается… Уж во всяком случае, Громова не станет подозревать кухарку в том, что та подмешивает ей в чай отраву.

Ирма вдруг уселась перед зеркалом и с помощью специальных щипчиков занялась бровями.

– Господи, на кого я стала похожа, – пробормотала она. – Как я себя запустила, как запустила… Смотреть страшно.

А мне захотелось спать – прямо здесь, не раздеваясь, на этих пуховых подушках и шёлковых простынях. Наверное, степень доверия Ирмы ко мне была такова, что она разрешила бы мне дрыхнуть в своей постели сколько угодно, но я не хотела злоупотреблять её благодарностью, поэтому села, с силой протёрла глаза, и для того, чтобы хоть немного взбодриться, задала Громовой щекотливый вопрос.

– Вы в курсе, что ваш муж продаёт дом?

– Никас? – Она замерла, и бровь, которую она тщательно причёсывала, взлетела вверх.

– Надеюсь, что на данный момент у вас один муж.

Ирма отбросила щёточку и так начала носиться по комнате, что я засомневалась в её вменяемости.

– Вы не знаете, где мой мобильный? – резко остановилась она.

– Понятия не имею.

– Я с этим лекарством, которое мне подмешивали, совсем ничего не помню, а мне нужно срочно позвонить. Срочно! – Она опять стала носиться по спальне, заглядывая под подушки и открывая шкафы.

– Возьмите мой телефон, – предложила я простое решение.

– Спасибо. – Ирма выхватила у меня трубку и быстро набрала номер. – Юрий Владимирович! – завопила она так, что безделушки на полках зазвенели. – Немедленно отмените доверенность, которую я сделала на имя моего мужа, и оспорьте все сделки, которые он уже провернул! Немедленно! Если хоть одна копейка уйдёт с моего счёта, я вас порву! Это мой адвокат, – пояснила она мне, нажав отбой.

– Браво! – похлопала я в ладоши. – Первый разумный шаг с вашей стороны.

Ирма захохотала, закинув назад голову.

– Вы не представляете, Элла, сколько сил я в себе теперь чувствую! Сколько сил и решимости!

Она вышла из спальни, и её каблуки застучали в коридоре.

– Арно! – словно полководец завопила Громова. – Где ты?! Ко мне, засранец! Порву всех! Распустились! Меня снотворным, гады, поили, а сами имущество распродавали?!! А вот не надо его распродавать, потому что Прохор сбежал и скоро вернётся домой! Арно, ко мне!

Её крик затих в глубине дома, а я всё же заснула на широкой кровати, на чужих простынях, несмотря на то, что это было негигиенично, невежливо и крайне несвоевременно.

Маленький мальчик плыл в бурной зловонной реке, и голова его то выныривала, то скрывалась в воде.

Я бежала вдоль берега и орала:

– Прохор, позвони маме, она волнуется!

Мальчик в очередной раз скрылся под водой и больше не вынырнул.

– Прохор, не звони маме, пусть волнуется! – закричала я, но Прохор всё равно не вынырнул.

– Прохор, – заплакала я, – я обещала Ирме, что ты вернёшься домой.

В ржавой клетке на противоположном берегу сидел Сом. Он зубами грыз кусок сырого мяса и показывал мне кулак.

Я знала, что сделала что-то не так, и поэтому Прохор утонул. Речка бурлила грязной водой и воняла, а Сом грыз своё мясо и его кулак служил мне укором…

– Он не мог утонуть, – заметалась по берегу я. – Прохор – мой главный герой!

Неожиданно из мутной воды показалась голова Арно. Она болталась на поверхности, как резиновый мяч.

– Я твой главный герой, – сказал охранник. – Я! Почему ты не сказала Ирме, что я убийца, киднеппер и отравитель?!

Резким движением он вскинул руку с ножом и проткнул свою голову-мяч. Она зашипела, спуская воздух, лицо у Арно сморщилось, сдулось, и превратилось в бесформенный шмоток резины, который тут же унесло течением.

Я в ужасе заорала, тем более, что в клетке вместо Сома оказался Бизон. Он бился о прутья и кричал: «Элка, проснись! У тебя совесть есть?!»

– У тебя совесть есть?! – спросил он уже наяву, тряся меня за плечо. – Почему ты дрыхнешь на хозяйской кровати, да ещё в обуви?!

– Нравится, вот и дрыхну… – Я сняла очки и протёрла глаза, стараясь избавиться от неприятного осадка кошмарного сна. – Прохор уже вернулся?

– Нет, – мрачно ответил Бизя. Наверное, с перепугу, после куцей одежды с чужого плеча, он напялил свой лучший белый льняной костюм и ботинки из телячьей кожи ручной работы. В другой ситуации я непременно проехалась бы по этому приступу пижонства, но сейчас меня волновал только Прохор.

– Чёрт, куда же он мог запропаститься? – пробормотала я. – Надеюсь, с ним всё в порядке…

– Ирма подняла на ноги ОМОН и милицию. Впрочем, милиция давно на ушах, благодаря Васе. Прохора ищут с собаками и с вертолётов. Но главное сейчас не это.

– Что может быть главнее Прохора? – подскочила я. – Или в льняном костюме приоритеты меняются?!

– Элка! Проснись! Ты что, не смотрела новости?!

– Я, вообще-то, спала. В обуви, на хозяйской постели.

– Ах, да! – треснул он себя по лбу. – Значит, новости ты не смотрела…

– Не-ет!! Я спала! В обуви! На хозяйской постели!

– Тише, тише, – Бизя прижал палец к губам. – Просто экстренные выпуски несутся из всех утюгов, чайников и зажигалок, я уж не говорю о радиоприёмниках и телевизорах.

– И что сообщают утюги и чайники? – прошипела я, достав из сумки сигареты и закурив. – Что говорят зажигалки?

– Они ведут прямой репортаж из Чусов-лэнда. Над посёлком кружит вертолёт «Робинсон», пилот которого метает гранаты и обстреливает недостроенные дома из ракетницы. Крупный план подтверждает, что вертолётом управляет… Элка, я не знаю, плакать или смеяться…

– Да говори быстрее! В чём дело?

– В вертолёте Сазон, Элка.

Я схватила сумку, выскочила из спальни и понеслась по коридору, как скаковая лошадь. Бизя помчался за мной.