— Да, — согласился Сути, — наш корабль стоит больше, чем если бы он был сделан из чистого золота и наполнен алмазами.

— То есть в честном обмене нам нечего вам предложить. А зачем вам понадобились наши животные и растения?

— Чтобы узнать, как они устроены.

— Зачем?

— Наши болезни могут оказаться опасны для вас, а ваши — для нас. Понимаешь? Все живое в каждом из миров приспосабливается к своим болезням, а чужие организмы могут оказаться в ином мире смертельно опасными. Поэтому мы не выходим из корабля, пока не проверим, безопасно ли это.

— Может оказаться, — медленно произнес Конан, — что из вашего корабля выйдет зараза, которая оставит на месте нашего мира гигантское кладбище?

— Да. Но мы не допустим такого. Мы сначала должны изучить устройство живых существ вашего мира и исключить опасность заражения.

— Зараза или есть или нет. Что тут можно сделать?

— Мы можем изменять свойства живых организмов и их чувствительность к болезням.

— То есть можете сделать лекарство против определенной болезни?

— Да.

— Но тогда вы можете сделать и болезнь? Наделить живое вредоносными свойствами?

— Но нам это не нужно!

— А что же вам нужно?

— Знания! Знание о том, как устроен мир, дает нам возможность использовать движущие силы природы в своих целях. Мы обеспечены пищей и одеждой, жильем и инструментами, мы можем летать с огромной скоростью и узнавать о происходящем в других странах. У нас есть все необходимое. Но узнать — как устроена жизнь в других мирах — это новые знания и новые возможности. Ради этого мы готовы даже предоставить вам некоторые наши устройства. Без оплаты, в знак добрых намерений. Вот.

Сути протянул киммерийцу округлый предмет размером с кулак.

— Он тщательно очищен от возможности заражения, — сказал пришелец, — Если нажать выступ на устройстве, то можно будет говорить с нами, находясь на большом расстоянии от корабля. Если мы захотим что-то срочно сообщить тебе, то аппарат издаст громкий писк.

Конан с сомнением взял предмет и рассмотрел его. Он был легкий, но прочный. Рядом с выступом, на который надо было нажимать, имелось несколько рядов мелких отверстий.

— Одно устройство? — спросил король.

— Пока да. Потом мы сделаем для тебя еще несколько аппаратов.

— И тогда мои люди могут сообщать мне о происходящем в разных краях государства без ожидания, пока гонец доставит сообщение, — медленно проговорил Конан.

— Конечно.

— Это ценная вещь для армии.

— Армии? — смутился Сути. — Мы не хотели бы, чтобы наши устройства применялись для войны.

— У вас есть оружие? — как бы ненароком спросил Конан.

— У нас на корабле нет специальных боевых средств, — осторожно ответил Сути, — но некоторые наши устройства можно использовать как оружие.

— Понятно, — задумчиво проговорил король, — любой транспорт можно использовать для переброски войск, любой инструмент можно использовать как оружие…

— Но ведь это неправильно. Инструмент — это то, что позволяет создавать что-то новое. А любое, самое совершенное оружие, это всего лишь разновидность дубины. Мы можем, например, пришить отрезанную руку или ногу. Никакое оружие не заменит в этом случае инструмент врача. И за все золото вашего мира ты не сделаешь этого. Так?

— Так, — согласился Конан. — Но отрезанная рука или нога может появиться только от удара человеческим инструментом. А если человеку оторвет руку какой-нибудь зверь, то пришивать будет уже нечего. И некому. Так что такое достижение не кажется мне столь уж полезным. Я себе представляю — как ваши лекари идут следом за войском и пришивают руки, ноги и головы, только что отрубленные в битве.

— Мы сделаем все возможное, чтобы вы могли жить без войн, торжественно произнес Сути.

— Каким же это образом? — насторожился Конан. — Если у людей идет борьба за то, чей род будет жить на спорной земле, то только сила дает ответ на этот вопрос.

— Мы создадим для вас более продуктивные виды растений. Земля сможет прокормить всех.

— А если кто-то не захочет менять свою жизнь по вашим советам?

— Мы никого не собираемся принуждать к чему-то. Мы надеемся, что наши знания смогут вам помочь, и ваши люди сами увидят, что им будет лучше.

— Не знаю, не знаю. Людей всегда интересует, чтобы лучше стало не кому-то вообще, а только себе лично. Они часто готовы причинить соседу немереный вред, лишь бы получить от этого ничтожную пользу для себя. Так что крайне рискованно пытаться сделать людям «как лучше». Для этого надо быть готовым беспощадно карать сопротивление. Это я на себе испытал. Ладно, я понимаю, что вы управляете силами, недоступными для нас, и сможете добиться своих целей через мое содействие. Вам доставят все, что вы попросите. Но я очень прошу вас быть осторожными и ничего не предпринимать без моего ведома. Чтобы не сделать чего-то, что недопустимо, а вы этого просто не знаете.

Переделав с утра множество неотложных дел, Конан вернулся в свои покои усталый и раздраженный. Он чувствовал, что попадает в какую-то безвыходную ситуацию — чем больше он отдает распоряжений, своей властью направляя подвластных ему людей на исполнение намеченных им целей, тем чаще обнаруживает, что без его приказов уже ничего не делается вообще. Но не может он держать в уме все повседневные нужды и распоряжаться каждым из слуг! Король раздраженно стукнул кулаком по столу. «Надо будет требовать, чтобы повседневные дела делались в обычном порядке, а приказывать только в случае необходимости», — подумал он.

Что делается против установившихся обычаев, то вязнет в пучине повседневных дел. Король может одним словом послать в поход многотысячное войско, казнить неугодных или устроить строительство грандиозных сооружений, но как только он пытается прекратить воровство и незаконные поборы, вымогаемые сборщиками налогов, так вся его власть становится бессильной, как клинок в трясине. Не за что ухватиться, некого покарать… То есть покарать-то можно, только каждый следующий чиновник немедленно начинает делать то же самое, за что был наказан его предшественник.

На столе пронзительно засвиристел аппарат связи, который Конан получил от пришельцев. Он схватил аппарат, нажал на выступ и раздраженно рявкнул:

— Я слушаю!

— Король Конан, — раздался из аппарата громкий отчетливый голос Сути. — Мы подвергаемся враждебному воздействию. Если это возможно, окажите нам помощь!

— Что случилось? — удивился киммериец.

— Ваш лагерь возле нашего корабля захвачен очень сильным магом. Он пытается получить контроль над нами. Мы просим о помощи!

— Вы не можете справиться с магией?

— Мы можем испепелить всю вашу страну со всеми ее магами! Но корабль при этом тоже погибнет. А менее мощные средства мы не рискуем применять. Маг уже отразил нашу попытку очистить пространство вокруг корабля и вывел из строя некоторые наши приборы. Остановите его, пока он не совершил непоправимого!

— Разве ваш корабль потерял способность летать? — спросил Конан.

— Он, похоже, увеличил сцепление корабля с землей. Мы не можем оторваться от ее поверхности.

— Влипли! — понял киммериец.

Он быстро пересек кабинет, резко распахнул дверь и распорядился:

— Коня мне! Сотню конной гвардии немедленно к выезду. Посыльного в храм Митры — пусть шлют за нами следом своих лучших магов.

Когда отряд во главе с королем подъехал к повороту от основной дороги на вырубки, их не встретил дозор, и Конан помрачнел. Или его люди, охраняющие лагерь, безобразно распустились и совершенно забросили службу, или его ждет ловушка. Он послал вперед дозорных и медленно последовал за ними. Наконец впереди показался лагерь. Несколько палаток, загон для лошадей, костер с висящим над огнем котлом и кашевар возле него. Лагерь как лагерь. Несколько воинов сидят на траве, перекрывая тропу.

Конан подозвал командира десятка дозорных и велел ему подъехать к этим разгильдяям и приказать им подойти к королю. Дозорные подъехали к лагерю, но после непродолжительных переговоров не только не вернулись к своему повелителю, но медленно спешились и отправились куда-то за палатки.