– С какой стати мне устраивать пожар? Так вот, мисс Полинг услышала, как кто-то сообщил Гейнсу, что владельцы кокаина готовы выкупить товар за пятьсот тысяч долларов. Сказал, чтобы деньги привезли в двух портфелях в пятницу, в девять вечера, и добавил, что еще свяжется с Гейнсом, чтобы назначить место встречи.

– Как ты узнал, когда надо поджигать? – спросил Дэши. – Как узнал, когда Гейнсу будут звонить? Сукин ты сын, ты едва не спалил Культурный центр.

– Спрашивается – зачем понадобилось откладывать встречу до девяти вечера в пятницу? Я думаю, затем, чтобы совершить обмен в таком месте, где, по мнению покупателей, будет полным-полно зевак. Но, как выясняется, это секретный ритуал…

– Значит, Ситьятки, – произнес Ковбой.

– Вот именно. В этом случае концы с концами сходятся.

Последовала долгая пауза. Ковбой явно задумался.

– Сходятся, да не очень, – сказал он наконец. – Зачем такие сложности, когда надо всего лишь получить деньги за кокаин?

– Соображения безопасности, – сказал Чи. – Им нужно такое место, чтобы покупатели не пристрелили тех, кто придет с кокаином. Большой соблазн – и деньги сохранить, и товар получить.

– Не думаю, что там безопаснее, чем в любом другом месте, – возразил Дэши.

Возможно, ты и прав, подумал Чи. Но зачем тогда ждать до пятницы?

– Ладно, – сказал он. – По-моему, обмен состоится в Ситьятки, и, если ты расскажешь, что и как там будет происходить, может, я пойму, почему они выбрали это место.

Ковбой стал рассказывать. Он говорил крайне неохотно, то и дело останавливаясь, так что, когда Чи все-таки вытянул из него информацию, блинчики и сосиски уже успели остыть, но, в сущности, Дэши мало что добавил к сказанному ранее. Суть сводилась к тому, что с наступлением темноты и до рассвета селение будет закрыто. Жители должны оставаться дома и не пытаться подсматривать за духами, которые посетят кивы ночью, а настоятели кив будут время от времени обходить улицы дозором – скорее, как понял Чи, церемонии ради, а не по необходимости.

Чи ел не торопясь, выжидая подходящий момент, чтобы позвонить в контору капитану Ларго. Капитан всегда чуть-чуть опаздывал на работу, и Чи хотел, чтобы к моменту прихода Ларго телефон уже трезвонил вовсю. В общении со старшими по службе иногда полезно иметь психологическое преимущество, а сейчас Чи ощущал, что оно ему особенно необходимо.

– Капитан еще не пришел, – сообщила телефонистка.

– Ты уверена? – спросил Чи. – Обычно он появляется в пять минут девятого.

– Минутку, – поправилась девушка, – он сейчас как раз въезжает на стоянку.

Именно на это Чи и рассчитывал.

– Ларго слушает, – сказал капитан.

– Говорит Чи. Мне нужно кое-что доложить.

– По телефону?

– Вчера вечером, когда я возвращался к себе, в вагончике меня подстерегали двое. Без света. С пушкой в руках. Во всяком случае, один точно был с пушкой.

– Вчера вечером? – переспросил Ларго.

– Около десяти.

– И ты звонишь, чтобы доложить мне об этом?

– Думаю, один из них агент Управления. По крайней мере, я вроде видел его раньше с Джонсоном. Если это так, то и второй наверняка оттуда. Словом, мне было неясно, что делать дальше, и я предпочел сбежать.

– Они не пытались задержать тебя?

– Нет. Я сообразил, что они сидят в вагончике, и бросился к пикапу. Они услышали мои шаги и бросились за мной. Один держал в руке пистолет, но до стрельбы дело не дошло.

– Как ты узнал, что в вагончике кто-то есть?

– Я почувствовал запах кофе, – ответил Чи.

Ларго не стал выяснять подробности.

– Сволочи, – произнес он.

– И еще, – продолжал Чи, – мисс Полинг рассказала мне, что подслушала разговор какого-то типа с Гейнсом. Он сказал, что Гейнс может получить кокаин за пятьсот тысяч долларов и деньги нужно привезти в пятницу в девять вечера.

– Куда?

– Он не сказал. Это дело вне нашей компетенции, поэтому я не задавал лишних вопросов. Я сообщил Ковбою Дэши. Наверное, люди шерифа побеседуют с ней.

– Мне докладывали, что там был небольшой пожар, – заметил Ларго. – Тебе что-нибудь известно об этом?

– Это я обнаружил огонь – загорелась куча перекати-поля.

– Ну вот что, – сказал капитан Ларго. – Я приму кое-какие меры, чтобы привести Управление в чувство. Мы не можем больше терпеть это. Но когда я буду разговаривать с людьми в нашем подразделении, я скажу, что тебе было строго-настрого приказано держаться подальше от того дела с наркотиками. Я скажу людям, что ты пулей вылетишь из полиции, если до меня дойдет хотя бы слух, что ты снова шустришь на федеральной территории. Я скажу нашим, что ты отлично понял это. Что ты усвоил – я сделаю именно так, как сказал. Без вопросов. Ты понял с предельной ясностью, что, если даже случайно приблизишься к этому делу, или войдешь в контакт с кем-либо, кто в это дело вовлечен, ты будешь немедленно отстранен от работы. Уволен. Выкинут из полиции. Навсегда.

Ларго помолчал, давая Чи время переварить услышанное.

– Итак, – продолжал он, – ты все понял, верно? Сейчас, как только положу трубку, я сяду писать служебную записку, где будет сказано, что Джим Чи в третий и последний раз официально предупрежден, что любое его вмешательство в это расследование повлечет за собой немедленное увольнение. В записке будет сказано, что Чи все понял и подчиняется инструкциям. Ну, дошло до тебя?

– Дошло, – ответил Чи. – Только могу я попросить, чтобы там было записано, какие дела мне поручены? Напишите, что вы велели мне заняться ветряком, кражей в фактории Горелой Воды, поиском Джозефа Мушкета и опознанием неизвестного, чей труп найден на Черной месе. Вы можете все это написать?

Наступила долгая пауза. Чи понял, что Ларго вовсе и не собирался писать служебную записку. Сейчас он размышляет, почему Чи обратился с такой просьбой.

– Зачем? – спросил Ларго.

– Ну, просто, чтобы все было сказано в одном документе.

– Ладно, – сказал Ларго.

– А еще, мне кажется, следует попросить ребят из судебно-медицинской экспертизы в Флагстаффе связаться с тюрьмой штата Нью-Мексико и узнать, нельзя ли получить рентгеновские снимки зубов Джозефа Мушкета, чтобы сравнить их со снимками зубов неизвестного.

– Постой, – сказал Ларго, – ты же видел Мушкета после того, как нашли того покойника.

– Я видел какого-то человека, – ответил Чи. – А Вест сказал, что это был Мушкет.

Опять пауза.

– Ага, – произнес Ларго. – Понятно.

– Теперь насчет ветряка. Похоже, я выяснил, кто его ломал, но вряд ли нам удастся что-либо доказать.

Он рассказал Ларго про источник и про святыню и сообщил, что старик Тэйлор Савкатева, когда с ним беседовали помощник шерифа Дэши и полицейский Чи, дал понять – хотя и не сказал об этом прямо, – что в ночь аварии находился недалеко от самолета.

– Постой, – произнес Ларго. – Когда это вы беседовали с ним? Это же было после того, как я велел тебе не совать нос в дело с наркотиками.

– Я занимался ветряком, – возразил Чи. – Так иногда бывает – ищешь одно, а находишь другое.

– Да уж вижу, – мрачно сказал Ларго. – Придется тебе написать обо всем этом докладную.

– Завтра годится?

– Но не позже, – ответил Ларго. – А почему бы тебе не приехать и не написать сейчас?

– Я сейчас далеко – в Камероне, – сообщил Чи. – К тому же я попытаюсь сегодня поймать того типа, который ограбил факторию Горелой Воды.

Первый шаг на пути к тому, что Чи назвал поимкой типа, ограбившего факторию, был чисто ритуальным действом. По сути дела, Чи вышел на охоту. С самого начала своей истории племя навахо было обществом охотников. Как и все охотничьи племена, они с величайшей осторожностью подходили к такому опасному, кровавому и ранящему душу делу, как убийство живых существ. И чтобы это убийство причиняло душе охотника как можно меньше вреда, был придуман особый обряд. Он возник в далеком холодном прошлом, когда Народ охотился в Арктике вместе с волками на лося и карибу. Первой ступенью обряда было очищение охотника.