— Дракон Мемфис поступил правильно! — крикнул Конан. — Ты останешься здесь, в темноте и безвестности, Амида, и не сможешь помешать нам продолжить наш путь!

Со страшным грохотом лед обвалился в озеро. Обезображенные куски статуи закачались на черных волнах. «Скорлупа», одевавшая изящные руки и толстые скрещенные ноги, обломки «маски», покрывавшей лицо, проплывали мимо Конана и Гирадо. Странно было видеть бесстрастный прозрачный лик, оторванный от головы и подпрыгивающий в воде. Как будто там тонул человек, равнодушный к собственной судьбе.

А на лотосе осталась только маленькая золотая статуэтка раскаленная теперь докрасна. Она тщетно пыталась приподняться, взмахнуть руками: Только шипение слышалось теперь, многократно усиленное эхом, и в этом шипении спутники разобрали:

— Мемфис… проклятый дракоша Мемфис…

Несказав больше ни слова, они припустились бежать и скоро скрылись в темных подземных переходах.

Поначалу ничего нового они не видели. Только низкие ходы, как будто прорытые огромными муравьями, обнаженные скальные породы, иногда сырость под ногами. Затем впереди мелькнул свет.

Конан остановился.

— Ты видишь? — спросил он своего спутника. Гирадо замер рядом с могучим киммерийцем.

— О чем ты? О том огоньке?

— Да. Это не просто светляк… Мне кажется, там есть кто-то живой, — сказал Конан.

— Ну да, — отозвался Гирадо, стараясь выглядеть уверенным, — светляк ведь живой.

— Я хотел сказать, там существа… Ну, какие-то разумные существа! — рассердился Конан. — Ты ведь прекрасно понял, что я имею в виду! Зачем прикидываться?

— Я понял тебя, — кивнул Гирадо, — только мне кажется, что там обыкновенные колонии светляков.

— Что светлякам делать под землей?

— Мы очень мало знаем о живых существах, которые обитают под землей, — нравоучительным тоном проговорил Гирадо. — Например, не которые змеи, лишенные глаз…

— Только избавь меня от болтовни о змеях, ты, уроженец земли Сета! — взревел киммериец. — Ненавижу змей!

— К ним стоит относиться с уважением, — заметил Гирадо. — Я тоже не большой поклонник Сета, но по крайней мере жизнь в Стигии приучила меня внимательно следить за змеями.

— Хвала богам, я не знаток жизни в Стигии! — разбушевался Конан. — И если я говорю, что впереди кто-то живой, то я говорю то, что говорю! То есть, что впереди кто-то живой! Опасный! Враг! Ты понял, что я говорю?

— Я понял, что ты злишься и немного напуган, — сказал Гирадо спокойно, что еще больше вывело Конана из себя. В наступившей тишине было слышно, как киммериец скрипит зубами.

От этого звука у Гирадо мурашки побежали по коже. К тому же он уже сообразил, что киммериец прав: свет впереди означал, скорее всего, селение магминов.

Подземные жители, маленького роста, скорченные, с уродливыми лицами, были потомками лемурийцев, и в их сознании до сих пор жил образ их предков, красивых, с прямыми спинами и ясными глазами. У лемурийцев не было расширенных зрачков, приспособленных к тому, чтобы видеть в темноте. Они не напоминали горбатых карликов. Их руки не были мускулисты и узловаты.

Магмины тесно сроднились со стихиями подземного мира — прежде всего земли и огня. Огонь, который пылал в недрах земли, согревал их сердца, и каждый из них представлял собой как бы крошечный сгусток почвы с одушевленным пламенем в середине.

Они заметили пришельцев раньше, чем Конан углядел пламя их факелов. И скоро над головами путников начал сыпаться песок. Поначалу с потолка пещеры тихо струились песок и мелкие камешки. Но скоро это грозило превратиться в настоящий обвал.

Конан остановился.

— Эй! — крикнул он. — Мы никому не желаем зла!

Он прислушался. Гирадо так разволновался, что сам не заметил, как прижался боком к могучему боку киммерийца. Конан слышал его дыхание и чувствовал, как дрожит маленький стигиец.

Поначалу никакого ответа не последовало. Только в темноте вдруг протопали крошечные ножки. Затем издалека донесся звон кирки. А после совсем рядом зазвучал голос. Говорил некто, с трудом выговаривая человеческие слова:

— Что вам надо?

— Мы пришли в страну магминов, — начал Гирадо, — с миром и нижайшей просьбой.

— Кто вы? — последовал вопрос.

— Два человека сверху.

— Мы знаем страны, которые лежат сверху — высокомерно произнес голос. Он звучал так, словно исходил из статуи, хотя на самом деле говорило живое существо. Конан даже различал его дыхание, немного хриплое, как будто в

легких у него осела каменная пыль. — Назовите эти страны.

— Стигия, — сказал Гирадо.

— Киммерия, — произнес Конан.

— Знаете ли вы Лемурию? — спросил голос.

— Она исчезла много тысячелетий назад, — отозвался Конан. — Но лемурийцы оставили на земле немало полезного…

— Вы уважаете Лемурию?

— Хоть эта страна и исчезла, она до сих пор заставляет с собой считаться, — быстро ответил Гирадо. — Трудно не уважать такую страну, почтенный.

Послышалось удовлетворенное шипение. Затем тот же голос заговорил опять:

— Кто ваши друзья?

— Дракон Мемфис, — назвал Конан и внутренне сжался, готовясь отразить атаку, с какой стороны бы она ни последовала. Он понятия не имел, кого поддерживали магмины в долгом противостоянии Мемфиса и Амиды. Вряд ли маленькие подземные человечки оставались в стороне, когда рядом кипела такая схватка: ведь они, считающие себя потомками славной Лемурии, полагали своим долгом вмешиваться в любые значительные конфликты, о каких только им удавалось узнать.

И если Конан назвал неправильное имя…

Гирадо нащупал несколько амулетов и одну бутылочку с порошком. Он не знал, какой это был порошок, ослепляющий или усыпляющий, но если придется действовать, он метнет зелье, не раздумывая, — а там уж как получится.

Но оказалось, что Конан не ошибся.

— Мемфис — наш друг, — сказал магмин и выступил на свет.

Это был крошечный согбенный старичок с длинной бородой, длинными редкими волосами серого цвета и уродливым личиком мандрагоры. Его руки почти касались земли, а глазки-бусинки, состоявшие, казалось, из одного зрачка, глядели проницательно. Он смотрел на стоявших перед ним людей со странной смесью зависти и презрения.

— Мемфис никогда не презирал ни одно живое существо, — сказал магмин. — Он не презирал и нас. Он наблюдал за нами на всем протяжении нашей истории. Он видел, какими мы пришли из Лемурии. Он знал и о падении нашей страны, о погружении в волны материка… Он летал над тем местом, где некогда была Атлантида. Он рассказывал нам об этом. Он никогда не пренебрегал нами. А Амида был другим. Он презирал живые существа, если те были слабее его. Он совершал ошибки. Он попал в ловушку. Мы помогли Мемфису одержать верх. Вы видели Мемфиса?

— Да. Это он показал нам дорогу сюда, — сказал Гирадо и вежливо поклонился карлику. — У нас очень важное дело, почтенный. Если ты поверишь нам, то поможешь спасти царство от страшных чар.

— Колдовство людей! — карлик плюнул себе под ноги. — Как это глупо! Ничтожные создания куют ничтожные заклинания ради ничтожных целей! В этом нет никакого сострадания к живым существам. Это непочтенно, это очень глупо. Это портит карму. Нельзя так поступать.

— Мы не хотим ковать заклинания, — быстро проговорил Гирадо, чтобы не дать Конану вступить в беседу и присоединить свой могучий глас к мнению карлика о заклинаниях.

Гирадо достаточно уже наслушался рассуждений киммерийца на тему «хороший колдун — мертвый колдун» и не хотел, чтобы эту арию Конан с карликом исполнили дуэтом. Он справедливо опасался, что подобное исполнение займет не один час.

— Значит, не заклинания ваша цель? — повторил магмин.

— Ни в коем случае! — заверил Гирадо.

— Разве не амулеты у тебя на поясе, человек? — в третий раз вопросил карлик.

Смутившись, Гирадо прикрыл пояс ладонью.

— Да, амулеты, но совсем слабенькие… Скорее, сувениры. Напоминания о некоторых… вещах. О встречах и странствиях. О том, что я должен почитать богов и духов. Не более того. Ну и пара сонных зелий — если вдруг не смогу заснуть. Иногда у меня бывают тревожные мысли, и я долго ворочаюсь без сна…