Достаточно поднявшись, Аттаре застопорил крылья и начал планировать. Темно-серый катер отчетливо вырисовывался внизу.

Аттаре стремительно вытянул в сторону катера руку, и с нее сорвалась, пронзив воздух, извилистая белая молния. Аттаре не мог представить себе, что когда-нибудь направит молнию против людей. Но сейчас он ударил в ракетную установку: Аттаре хотел вывести ее из строя. Он слишком плохо представлял себе мощь разрывающегося снаряда.

Ракетный снаряд, уже скользивший по направляющим, от удара молнии взорвался. Раздался страшный грохот, взметнулся фонтан огня и взвился столб дыма. Это сдетонировали боеприпасы.

Мотылек против бронированной машины. Крыломах отбросило воздушной волной. Он развалился еще в небе. Тело летателя упало в воду отдельно от его механических крыльев. Солнце над побережьем заволокло дымной мглой.

Часть 5

Мечты Безумного нелепы,

Но видит каждый, кто не слеп:

"Любой из нас, пекущих хлебы,

Для мира старого нелеп".

"Безумный Волк" Н. Заболоцкий

Шахди по-прежнему был Черным Жителем в Летхе.

Об обитателях свалки он думал по-своему. Это те, кто отказался от дара Стейра — от всего, что Стейр, по его словам, "дал людям": от всех доступных лояльному члену общества благ и прав. Выбор был такой: свобода и ничто — или сытость и безопасность в рамках цивилизации паразита. Обществу принадлежало все, без чего нельзя жить полноценно. Но жизнь обитателей свалки в Летхе — это вызов "философии для людей", созданной Стейром. Они — как бы пережиток древнего, доивельтского мира: они уходят на свалку, создают свои мифы, — и тем самым вытесняют мифы Стейра из головы.

Среди потрескавшихся бетонных свай и пахнущих ржавчиной труб был небольшой песчаный пустырь, где из земли торчат сваи и прутья арматуры. Хенко рассказывал Йанти, что странный призрак где-то тут и живет, во всяком случае, в этой части свалки. Неска с удивлением оглядывалась: она здесь еще никогда не была. Йанти тоже был настороже. Опутанные проводами лазуны могут с таким же успехом существовать, как и не существовать. Но если они есть, лучше заметить их первыми.

— Кажись, пришли, — наконец остановился Йанти. — Надеюсь, это здесь.

— Если и немножко не здесь, — успокоила Неска, — ничего страшного. Житель везде является.

— Ладно, ничего, — согласился Йанти. — Это ему должно понравиться.

Он скинул с плеча рюкзак, достал банку пива и пару завернутых в газету бутербродов.

— Держи, — Йанти ловко открыл и протянул Неске банку.

Она взяла ее в руку, и Йанти тоже взял, положив свою ладонь поверх ее.

— Ну? Тебе, Черный Житель!

— Тебе, Черный Житель, — повторила Неска.

Они засмеялись, выливая пиво на землю. Когда оно перестало литься, Йанти надел банку на ближайший прут арматуры.

— А бутерброды куда? Может, тоже сюда нацепить? — предложил он.

— Смотри, вон!.. — показала Неска.

На толстой ржавой трубе стояла микроволновка без дверцы.

— Наверное, это его собственная, — догадался Йанти. — Он себе в ней готовит.

Омшо рассказывал, что Черный Житель разогревает себе еду в неработающей микроволновой печке.

— Туда и положим? — спросила Неска.

Они взяли по бутерброду и засунули в микроволновку.

— Мы с Неской хотим тебя поблагодарить, Черный Житель, — произнес Йанти, обращаясь к песчаному пустырю. — Мы заключили договор, хороший договор, будь спокоен. Когда начнется заварушка, мы будем здорово драться друг за друга.

Он обнял черноволосую Неску в засаленном пестром хайратнике, с худощавой и сильной мальчишеской фигурой. Она тоже обхватила его одной рукой. Их объединял договор, суть которого можно было свести к нескольким словам: мы вдвоем против всего мира. Он означал готовность пойти против полиции, против всех сил общества, если это понадобится хотя бы одному из двоих.

Йанти и Неска поцеловались и направились в сторону кладбища машин, чтобы найти укромное местечко. Ветер — привычно сильный вихрь Летхе, дувший из холодного бурного залива — взметал песок и свистел в ржавом металле. Из громадных куч хлама слышались шорохи и скрип, как будто там лазили невидимки.

Как раз в это время Аттаре занимался раскопками в Тиевес, где было обнаружено святилище героя Тирса, воспитанника золотой козочки и борца с чудовищами. По завершении раскопок молодой ученый собирался подняться в небо Земли на крыломахе, чтобы напомнить Духу об открытии наставника Стелаиса.

Ни Аттаре, ни его друзья-землепроходцы даже не представляли себе, в каких условиях ему предстоит испытывать свой крыломах. Он вступил в бой с земным сторожевиком. От удара взрывной волны летательное устройство рассыпалось еще в воздухе. Жизнь Аттаре сберег спасательный пояс. Без него у летателя не было никаких шансов продержаться на воде: он лишился сознания раньше, чем упал в море.

Живописец Хородар видел все от начала до конца. Он не выполнил приказ Аттаре уходить из святилища, он же первый и бросился в воду на помощь другу.

Из "Северной Оливы" Аттаре был доставлен в Даргородскую больницу, в которой уже лежал несколько лет назад после трагедии в Тиевес.

Его состояние было очень тяжелым. Другие землепроходцы, особенно ребята из «Оливы», тревожно ждали вестей из больницы и обсуждали случившееся между собой. Аттаре не только подвесил на волоске свою жизнь, но и нарушил правила. У землепроходцев был закон: не вступать в бой с земными людьми, пусть даже те и открыли огонь первыми. Достаточно просто уйти, мгновенно исчезнуть, как это позволяет землепроходцам их способность перемещаться в пространстве. Спасая святилище, Аттаре уничтожил сторожевой катер Стейра. Реликвии: шкуру козы, сандалии, меч, посох, венец героя археологи успели забрать. Тем временем к месту происшествия подошел малый десантный корабль. Земные десантники обнаружили лишь пустую пещеру. Тогда повился черный приземистый монитор. Он обстрелял прибрежные скалы и сровнял их с землей.

Хородар по памяти сделал зарисовки святилища. Он был рад хотя бы этим утешить Аттаре, когда тот придет в себя, и к нему станут допускать посетителей. Землепроходцы понимали, что с выздоровленьем руководителю экспедицией предстоит держать ответ за нарушение устава.

Наконец врачи разрешили посещать Аттаре. Поначалу к нему пускали только родных. Из Оргонто приехала мать: у нее не было способности являться в любом месте мира с помощью своего личного алтаря, и ей пришлось проделать путешествие по железной дороге. Сеславин и Ярвенна пригласили ее пожить у себя: они получили от городского совета просторную квартиру в новом кирпичном доме, облицованном гранитными плитами. Дом оказался недалеко от больницы, и мать Аттаре, еще молодая и черноволосая, но осунувшаяся от тревоги, ходила туда пешком.

У Аттаре часто бывала и Тиона. Он рассказал сестре о необычном разговоре с Шахди накануне боя с патрульным катером.

— Если бы Шахди не подарил мне спасательный пояс, я бы свой собственный не надел, — признался он.

— Он ведь прорицатель, да? — спросила Тиона, наклоняя к брату матово-смуглое загорелое лицо.

Аттаре слабо усмехнулся:

— Кто поймет Шахди?..

Аттаре и раньше считал, что прорицательство — не менее, но и не более чем гипотеза. Он и на сей раз готов был допустить, что подарок Шахди — счастливая случайность: Шахди мог на самом деле перепутать, когда Аттаре собирается лететь.

— Почему он тебя не предупредил, если все знал? Пусть бы он что-нибудь придумал, уговорить тебя в этот день не появляться на Земле, — взволнованно продолжала Тиона.

— Не знаю, прорицание это было или нет, — сказал Аттаре. — Допустим, да. Тогда Шахди выбрал именно тот исход, который я бы выбрал сам. Пойми, Тиона… Если бы в этот день меня кто-нибудь заменил, он едва ли стал бы спасать реликвии. Он бы выполнил правила, а я их нарушил.

Тиона покачала головой, колыхнулись ее антрацитовые волосы, вьющиеся крупными кольцами. Она уже знала, что Всемирный комитет назначил особую комиссию по делу ее брата.