У подножия пологого, поросшего вереском холма бил родник. Прозрачная, как горный хрусталь, холодная, как северные красавицы, вода, выбиваясь из нагромождения мшистых валунов в царство солнечных лучей и не теряя ни капли своей, попадала на сооруженный когда-то кем-то из цельного дерева желоб, установленный на высоте человеческого роста. Текла по нему и журчащей струей ниспадала в еще один такой же желоб, лежащий на земле. Всадник спешился, привязал коня к дереву – как остынет, тогда и напьется. А человеку можно и сразу. На земле, на заметном месте стояла незамысловатая деревянная кружка. Остановившийся у родника два раза наполнял ее – два раза пустела кружка. Напившись, человек скинул с себя пропыленную, в двух-трех местах порванную рубаху и подставил под струю обнаженный мускулистый торс. Он фыркал и покряхтывал от холода и наслаждения. Вместе с потом и грязью смывалась усталость. Ну, теперь он и не заметит, как доскачет до города, который видел с вершины холма.

Человек вдруг резко обернулся на треск сучьев позади себя. По тропинке, ведущей из леса, к роднику подходила старуха с глиняным кувшином в руке.

– С хорошим днем, сынок! – улыбнулась она, обнажив беззубые десны.

– Здорово, мать! Денек и впрямь хороший! – Молодой человек подошел к коню, отвязал его, повел к водопою.

– В Конверум путь держишь, сынок?

– Значит, городишко Конверумом называется! Тогда выходит, в Конверум путь держу. Богатый городишко?

– И бедных людей там тоже хватает. Как и везде.- Старуха подвела горлышко своего кувшина под стекающую с верхнего желоба на нижний родниковую воду.- Как и везде, богатые гребут под себя тремя руками, добром своим неохотно делятся.

– Ничего,- хохотнул молодой человек,- я попрошу – поделятся.

– Зато будь славен светоносный Митра, война и мор давно уже стороной обходят здешние места. И чернокнижников, чума им в сердце, вроде извели всех.

– И правильно. Должно же быть хоть одно место на белом свете, где можно отдохнуть от колдунов.- Незнакомец надел рубашку, закинул за спину меч в потертых ножнах из лошадиной кожи, запрыгнул на коня.- Ну прощай, мать, поеду.

– Езжай, сынок. На воина ты, гляжу, похож. Таким в Конверуме дело сыщется. Есть что охранять. Наймешься к купцу какому-нибудь. Голодать-то не будешь.- Старуха поставила наполненный кувшин на плечо, собираясь отправиться туда, откуда пришла.

– Как получится! – Всадник ударил стоптанными каблуками сапог по бокам лошади и умчался по дороге, ведущей в Конверум.

Он не знал, что его ждет в городе с таким красивым названием, сколько он в нем пробудет, как все там у него сложится.

Не знал и город, что к нему приближается человек, которому суждено стать одной из главных фигур в событиях большой важности и для Конверума, и для всей Коринфии, на чьей земле отпечатывались сейчас копыта лошади уставшего от долгой дороги всадника.

Того, кого искал, Вайгал увидел на обычном месте – в самом дальнем углу, за столом, удаленном от других ровно настолько, чтоб случайно произнесенное в полный голос слово не ухватили бы чужие уши. Не лишняя предосторожность для людей их профессии! Да и вообще, те из них, для кого осторожность не становилась постоянной спутницей, вроде плаща и кинжала, недолго веселили мир своими подвигами.

(Утром Вайгал уже заходил в этот трактир с подходящим названием «Червивая груша» и узнал, что тот, кого он ищет, дрыхнет без задних ног после вчерашней попойки. Тогда Вайгал наказал хозяину заведения передать тому, кто когда-нибудь выйдет из занимаемой им комнаты на втором этаже и спустится вниз, что, мол, его ищет Вайгал; зайдет, мол, сегодня ближе к вечеру.)

Его ждут – это Вайгал увидел сразу. Правда, нужный ему человек не скучал в одиночестве, уныло дожидаясь, когда заявится инициатор встречи; наоборот, он обзавелся двумя подружками и одним другом. Две развеселые девицы, хорошо знакомые завсегдатаям «Червивой груши», расположились на его могучих коленях. Разудалая троица потягивала вино, которого на столе наблюдалось в количестве достаточном, чтобы ублажить роту отъявленных пропойц, и похохатывала, слушая разглагольствования четвертого гуляки. Затрапезно одетый тип с сизым носом, опрокидывая кружку за кружкой и, видимо, отрабатывая угощение, развлекал остальных потешными историями – одну из которых прервал своим появлением Вайгал.

– Конан, дело есть.- Пришедший протянул через стол руку для приветствия.

Названный Конаном освободил талию одной из девиц от могучей ладони, чем вызвал гримасу неудовольствия на хорошеньком глупеньком личике, и крепко пожал протянутую длань.

– Все, девочки.- Сверкнув бездонной синевой глаз в обрамлении черных спутанных косм, широкоплечий варвар легко, будто те вовсе не имели веса, снял с коленей расстроившихся жриц свободной любви.- Я вас позову немедля, как освобожусь.

– Ко-онан,- надув губки, протянула одна из девиц.- Ты обещаешь взять нас наверх и сегодня?

– Еще бы! Куда же я без вас!

Сизоносый тип тоже поднялся из-за стола и тоже без удовольствия.

– Можешь прихватить пару кувшинов, приятель,- не забыл про него Конан.- Потом подойдешь и дорасскажешь свою историю про копченых крыс.

Наконец Вайгал и Конан остались наедине.

– Еще не все деньжата из своей доли истратил?

Искавший встречи с варваром сел за стол, налил себе в свободную кружку вина, пододвинул блюдо с остывшим жарким. Мигом появившаяся служанка споро убрала грязную посуду и опустевшие кружки, поставила новый кувшины, до краев наполненные розовым вином.

– Сейчас узнаем.- Конан похлопал по кожаному кошелю на поясе.- Звенят пока. Правда, уже не так громко.

– При твоей бережливости надолго не хватит,- заметил Вайгал.

– Ерунда,- хохотнул киммериец.- Я давеча у этого сенатора одну штуковину прихватил. Если кошель совсем уж опустеет, продам ее.

– Что ты еще прихватил? – опешил Вайгал.

– Да статуэтку одну. Сейчас покажу, редкого уродства штучка…

Он полез было за пазуху, но Вайгал быстро схватил его за руку и зло прошипел:

– Ты что, рехнулся? Тут же народу полно! Неровен час, увидит кто, узнает – и Пыльный Подвал нам обеспечен!

Конан резко освободился от хватки подельника.

– Ладно, ладно. Нечего меня за руки хватать. Не люблю.

– Нет, Конан, ну ты как ребенок, клянусь Королем Теней! – продолжал бушевать, хотя и шепотом, Вайгал.- Из-за тебя мы оба с плахой познакомимся! Выброси ее, лучше выброси от греха подальше…

– Не шуми,- спокойно сказал Конан, отхлебывая из кружки.- Там, у сенатора, таких вещиц полным-полно, и эта еще не самая противная. Так что он даже не заметит пропажи. Давай-ка к делу. Зачем искал меня?

Вайгал покачал головой, глядя на варвара, как на шаловливого ребенка, потом перевел дух и негромко сообщил:

– Появилась возможность, не дожидаясь, пока твой кошель опустеет, хорошо заработать. Очень хорошо.

– Рассказывай.- Легкомысленность варвара пропала в мгновение ока. Посерьезнев, он перегнулся через стол, понимая: то, что ему доведется услышать, будет произноситься вполголоса или даже шепотом. И еще: за короткое, но насыщенное время их знакомства Конан уяснил, что этот тридцатилетний, рыжеволосый и рыжеусый коринфиец заслуживает того, чтобы сообщаемое им слушалось со всем вниманием.

– Короче, как мне сообщил доверенный человек,- вполголоса начал Вайгал,- сегодня на рассвете в город пришел караван из Черных Королевств. И вовсе не пустой пришел. И вот что я предлагаю…

Уроженец гористой Киммерии очутился в Конверуме три недели назад. Из представлявшего хоть какую-то ценность имущества при нем имелись лишь гнедой жеребец да двуручный меч старинной ковки в заплечных потертых ножнах лошадиной кожи. Благодарить за свое появление на коринфской земле молодой киммериец должен был свою беспокойную, полную энергии натуру и ветер странствий – ветер, не стихающий для него с младых лет, ветер, который он сам постоянно искал.