Конан встал с пола и почувствовал, что все его тело саднит от маленьких и незначительных ран. К тому же он чертовски устал после битвы.

— В свое время, — прохрипел над ухом призрак, — ты пробудил меня ото сна и дал силы, не пожалев своей крови. Теперь моя очередь.

Поток небывалой мощи хлынул в тело киммерийца, вымывая при этом всю усталость. Конан почувствовал себя лет на десять моложе. Так-то лучше, подумал он, вставая напротив своего соперника.

Варвар отсалютовал противнику секирой, но тот остался неподвижен. Страж вперил свой взгляд в Конана, и киммериец принял вызов. Двое людей, застыв друг напротив друга, начали свой поединок. Блестящие глаза серебряного воина старались подавить волю варвара, а заодно и его рассудок. Но Конан не привык отступать перед кем бы то ни было. К тому же на его стороне был бессмертный дух Небесной Секиры.

Великий Кузнец не зря вложил в свое творение частичку души. Воля и сила Древнего Бога оказались сильнее творения Дракона Иномирья.

Страж не выдержал и атаковал, выказав тем самым свою слабость. Однако предстояло еще победить его в поединке на мечах.

Один из клинков серебряного воина метнулся вперед в выпаде, а другой обрушился сверху, грозя расколоть пополам череп.

Конан, не ожидавший подобной скорости, не успел даже среагировать. Зато успела Рана Риорда. Она парировала оба удара.

Очнувшийся Конан наконец сделал шаг влево, уходя с линии атаки, и нанес встречный удар. Длинная рукоять Рорты позволяла держать стража на дальней дистанции, где его клинки были бесполезны.

Но серебряный воин и впрямь был отменным бойцом. Он не растерялся, а стал кружить вокруг варвара, ожидая подходящего момента для атаки. И такой момент выдался довольно скоро. Страж, отклонив острие Небесной Секиры, поднырнул в выпаде под ее острие. Отточенная сталь вонзилась Конану в ногу, и киммериец был вынужден отступить на шаг, а затем и еще на один. Зато теперь он снова мог держать противника на расстоянии. Рана обильно кровоточила, и варвар понял, что его противнику надо только запастись терпением. Остальное довершит слабость человека.

— Надо атаковать! — заклекотал призрак.

Конан и сам знал об этом. Но как? Страж движется неправдоподобно быстро! А киммериец уже еле шевелил поврежденной ногой.

Ответ пришел сам собой. Если это его последний бой, то он просто обязан прихватить эту тварь с собой на Серые Равнины. А раз так, то и нечего себя жалеть!

Конан оперся на ногу, и боль отдалась во всем теле. Он рыкнул и сделал шаг вперед.

Рана Риорда в крепких руках северянина замелькала с такой скоростью, что на этот раз отступать был вынужден Страж. В его надменных глазах мелькнуло недоумение, а затем и страх.

Это было то самое чувство, которое уж если прокрадывается в душу, то вскоре завладевает и телом…

Так оно и случилось. Серебряный человек, во второй раз потеряв выдержку, снова стал атаковать, стараясь поразить соперника нахрапом. Но разве мог он, тысячелетия просидевший тут в одиночестве, сравниться с тем, кто привык рисковать своей жизнью ежесекундно?

Сколько раз, ведомый прихотливыми тропами судьбы, Конан сталкивался с теми, кто был сильнее и могущественнее его. И где все они? Отправились в те преисподние, которые были уготовлены им их богами. И все потому, что тряслись за свою шкуру.

Варвар намеренно открылся, и Страж не упустил подобной возможности. Метнувшись вперед, он уже было воткнул клинок в крепкое тело киммерийца, но тут острый шип вонзился ему в висок.

— Кровь! — завопила Рана Риорда, поглощая жизненные флюиды серебряного человека. А тот стал таять на глазах.

— Ну, вот и все, — произнес Конан. — Теперь можно заняться местными подвалами. Наверняка там найдется немало интересного.

Северянина прервал мощный толчок, от которого он полетел на пол. Боль пронзила ногу, и Конан понял, что она сломана.

— Ядра Ханумана! — выругался он, крепко стискивая зубы. Из колена торчал белесый обломок кости.

— Скорее, потомок Гидаллы, — проскрежетала Рана Риорда, наконец насытившись. — Надо убираться отсюда.

— Ну уж, нет. Клянусь кишками Нергала, местные сокровища по праву принадлежат мне!

— Мертвецам сокровища ни к чему!

Конан знал, что призрак прав, но его раздирала злость. Столько пройти, чтобы остаться с носом…

— Проклятье, они мои! И ты, поможешь мне, ржавая железяка!

В этот момент с потолка стали падать огромные глыбы гранита, а колонны угрожающе зашатались.

— Хватайся, потомок Гидаллы! — пророкотала секира, чье древко висело в воздухе прямо перед киммерийцем.

Конан ухватился за топорище обеими руками, и они взмыли вверх. Острие секиры раскалилось докрасна, и из навершия Рана Риорды вырвалось пламя. Верхняя часть пирамиды исчезла в огне, и они оказались на свободе. Конан посмотрел вниз.

— Уф, успели…

А там творилось нечто невообразимое. Остров вместе с пирамидой исчез под водой, а сама она забурлила, будто кипяток.

Стены кратера стали рушиться, и из глубин бездонного озера появилось нечто. Это была огромная чешуйчатая голова, занявшая весь кратер.

— Кром! — выпалил Конан. — Отправили в преисподнюю одну тварь, так другая следом прет!..

Он вскинул вверх Небесную Секиру, намереваясь обрушить ее на чудище, как только то окажется в пределах досягаемости.

— Спасибо вам, храбрые воины, — послышался в голове киммерийца мелодичный голос.

Конан покрутил головой и только потом понял, что это говорит дракон.

— Кто ты? — спросил он.

— Хранитель Равновесия.

Конан всмотрелся получше и понял, что именно так и должен выглядеть тот, кто борется со злом. Сильный, могущественный, вызывающий трепет, но не обезображенный уродством, что присуще расе злобных драконов.

— Что я могу сделать для вас?

Материализовавшийся Дух Рана Риорды слегка поклонился, чего было трудно ожидать. Призрак вечно требовал крови и по сути своей был злобен.

— Благодарю тебя, Хранитель. Но все, что мне нужно, у меня уже есть. Свобода от сна и служение роду Южного Ветра — вот моя суть.

— Да, я вижу. Страшен путь твой. Он кровав и долог, но не бесконечен. Однажды ты получишь свободу от, оков стали, и тогда сможешь вознестись к звездам. А за тобой потянутся потомки Южного Ветра. Из слуги колена своего ты превратишься в их пастыря…

Призрак улыбнулся:

— Большего мне и не надо.

— А чего желаешь ты, славный воин Киммерии?

Конан ответил, не колеблясь:

— Сокровищ. Много, много сокровищ. И еще, пожалуй, я хочу стать королем!

— Все это у тебя будет. Но действительно ли, ты желаешь получить это от меня? Разве что-то стоящее дается даром?

Варвар задумчиво покачал головой.

— Пожалуй, нет. Я сам могу себе все это добыть. Так даже интереснее. Но золото-то я заслужил!

— Здесь его нет, и никогда не было, — ответил Дракон. — Но ты добыл нечто большее, нежели золото, славный воин Киммерии. Ты дал надежду обитателям тех миров, где бесчинствует мой брат. А сокровища… что ж, я могу отправить тебя туда, где они есть. Закрой глаза.

Конан выполнил это и почувствовал, как мир содрогнулся.

До него донесся тихий голос Хранителя:

— Прощай, Конан. Не держи на меня зла, еcли я обманул твои ожидания. Зла и так слишком много в этом мире. А все твои желания когда-нибудь сбудутся. Надо только очень-очень захотеть… А теперь ты забудешь обо мне и обо всем, что с тобой произошло. Мир еще не готов к такому знанию.

— Прощай, Хранитель, — прошептал Конан…И открыл глаза.

— Кром! Рорта, да нас завалило в этом крысятнике!

Рамон в бешенстве крушил мозаичный барельеф секирой Торна.

— Бежать, бежать, бежать отсюда, — лихорадочно шипел он.

Но бежать было некуда. Проклятые змеи сторожили их, точно цепные псы.

— Сиптах, — прохрипел стигиец, делая стену прозрачной. И — о, чудо! Змей во дворе не было.