Дагнарус нахмурился. Слова друга явно испортили ему настроение.

— Я уже говорил тебе, Меченый, что не стану заниматься подобными вещами. Я не собираюсь дышать зловонным и заразным воздухом. Я и пальцем не дотронусь до их гниющих тел! Ты же должен был найти какую-нибудь брешь в правилах, чтобы я смог отвертеться от подобных гнусностей.

— Я искал такую брешь, ваше высочество, — ответил Гарет. — Я возражал против этого испытания настолько, насколько мог. Я говорил, что для вас как для солдата это неподходящее занятие. Я даже настаивал, чтобы его заменили каким-нибудь военным, привычным для вас делом. Но не забывайте: я — всего лишь послушник. Хотя я нахожусь на особом положении вашего друга, мои возражения мало что значат для Верховного Мага или Совета. Они отказались даже обсуждать предложенное мною. Ваше высочество, посещение Приюта будет ужасающим для вас, однако оно продлится только день и вечер. Что же касается опасности заразиться, многие братья и сестры работают там постоянно и не заболевают...

— Многие, но не все, — мрачным тоном возразил Дагнарус.

— Да, ваше высочество, — ответил Гарет и умолк.

— Говорю тебе, Меченый, — продолжал принц, тоже немного помолчав. — Каждый человек испытывает к чему-нибудь ужас. Я боюсь болезней. Когда я был совсем маленьким, меня однажды заставили пойти к матери, которая тогда болела. До сих пор с содроганием вспоминаю об этом: врачеватели ходят на цыпочках и обкуривают комнаты каким-то едким и вонючим дымом. Мать заставляли пить горькое лекарство, чтобы очистить тело. Помню, как они вытаскивали пиявок из банок. Я не смог выдержать этого зрелища, начал кричать и лягаться, пока взрослые не были вынуждены увести меня прочь. — Принц снова замолчал, видимо, вспоминая ту давнюю сцену, затем тихо произнес: — Мне этого не вынести, Меченый. Честное слово, не вынести.

— Тогда просто скажите, что вам не выдержать это испытание, — с некоторым облегчением сказал Гарет. — Никто не будет вас заставлять.

— Нет, — упрямо возразил Дагнарус. — Этого я не сделаю!

— А что вы в таком случае намерены сделать, ваше высочество? — в отчаянии воскликнул Гарет.

— Пока не знаю, — сказал Дагнарус. — Что-нибудь придумаю. Во всяком случае, — угрюмо добавил он, — если я и пойду туда, то только не на пустой желудок. Дай мне вначале поспать, а потом притащишь чего-нибудь поесть.

Из всех магических Орденов Орден Врачевателей пользовался в народе наименьшим уважением и вызывал наибольшее количество нареканий. Люди недооценивали его значимость. Будучи столь надежной едва ли не во всех остальных сторонах жизни, магия как будто пасовала перед болезнями. Философы вели давние споры о причинах этого. Наиболее верный довод, который разделяло большинство людей, привела сто лет назад врачевательница Демора, бывшая в ту пору главой Ордена Врачевателей.

Когда дело доходит до целительной магии, мы сталкиваемся с тем, что можно назвать противоборствующими силами. Магия целителя пытается воздействовать на человека, обладающего своей собственной магией. А для этого вида магии вполне естественно сопротивляться магическим воздействиям извне. Так боги оберегают нас от того, что в ином случае могло бы причинить нам вред. Получается, что мы в какой-то мере наделены природной невосприимчивостью к внешним заклинаниям — заклинаниям, которые могут быть злотворными или злонамеренными или которые могут заставить нас совершать поступки, каковых мы и в мыслях не имели совершить. В этом, кстати, кроется причина того, почему приворотные зелья оказываются безуспешными: невозможно приворотить кого-либо насильно.

Таким образом, врачеватель сталкивается с необходимостью сломить недоверие организма своего пациента к внешним магическим воздействиям. Это недоверие проявляется тем сильнее, чем более ослаблено болезнью тело пациента. Мы добиваемся успеха в лечении болезней только в том случае, когда способны убедить природные защитные силы организма действовать с нами заодно во имя излечения больного.

Врачеватели сочетали магию с другими способами, чтобы убедить внутреннюю магию пациента помогать лечению, а не противиться ему. Способов существовало немало, и одним из них было помещение больного в спокойную, умиротворяющую обстановку, где он мог бы снять свой «внутренний дозор» и направить все силы на лечение. Неудивительно, что Приют Врачевателей был приятным и располагающим к доверию местом. Он находился в одном из строений Храма, которое содержалось в безукоризненной чистоте. Врачеватели с давних пор знали: болезни гнездятся и плодятся в грязи, а потому чистота тела и окружающего пространства была залогом выздоровления больных.

Большие окна внешних помещений пропускали свежий воздух и солнечный свет туда, где находились выздоравливающие. Во внутренних помещениях было тепло и отсутствовали сквозняки, ибо здесь лежали страдающие болезнями горла и легких. Больных и их внутреннюю магическую защиту ежедневно услаждали мелодичной музыкой арф и флейт. Аромат лаванды и других благоуханных растений подавлял неприятные запахи болезней. Внутреннюю магию организма больных укрепляли добросовестно приготовленные и апробированные многими годами применения лекарства и целебные напитки.

Искусство врачевания считалось наиболее трудным из всех магических искусств и требовало нескольких дополнительных лет учебы. Врачеватель должен был обладать необычайным терпением, легким характером и в то же время отличаться сообразительностью и умением быстро действовать в опасных для жизни ситуациях. От него требовались обширные знания о лекарственных травах и их свойствах. Помимо этого, целитель должен был быть сведущ в магии Земли, поскольку она в одинаковой степени применялась в лечении и в повседневной жизни. В давние времена врачеватели изучали и магию Пустоты, поскольку кто-то из их пациентов вполне мог оказаться приверженцем Пустоты. Впоследствии от этой магии отказались по нескольким причинам. Магия Пустоты была запрещена, и никто не осмеливался признаваться, что является ее последователем. К тому же врачевателям было трудно лечить таких больных — организм приверженцев Пустоты особенно сильно сопротивлялся всяким попыткам лечения, и врачеватели лишь понапрасну растрачивали свои силы.

Строение, занимаемое Приютом Врачевателей, имело несколько этажей, каждый из которых был разделен на просторные палаты, где стояло много кроватей с больными. Существовали отдельно палаты для мужчин, женщин, детей, а также палаты для больных, принадлежащих к другим расам.

Эльфы редко лечились в Приюте. Когда они заболевали, то предпочитали возвращаться на родину и лечиться там. Если же ввиду чрезвычайных обстоятельств эльфы все же оказывались здесь, для них была выделена особая палата. В хорошую погоду крышей над головой им служило ясное небо. Больных окружали многочисленные деревья, кусты и цветы. Лечением больных эльфов занимались целители из числа их соплеменников, которые не допускали никакого вмешательства со стороны людей.

Дворфы и орки обходили Приют Врачевателей стороной. У этих рас существовала своя целительная магия. Многие способы их лечения заставляли людей вздрагивать от ужаса, однако дворфам и оркам это помогало. Заболевшего орка, вне зависимости от болезни, немедленно окунали в морскую воду. По этой причине лишь немногие орки жили вдали от морских берегов, да и те селились в таких местах, откуда можно было, оседлав осла, за день добраться до моря.

После погружения в море больной орк либо отправлялся домой, либо за него принимался местный ведун. Орки считали болезнь чем-то вроде злобного существа, поселявшегося в теле больного. Ведун стремился всеми силами выгнать болезнь наружу, сделав ее существование невыносимым. Болезнь изгоняли зловонными запахами, протухшей и прогорклой пищей, а также устрашающими масками, надеваемыми самим ведуном и родственниками больного. Еще одним лечебным средством была заунывная игра на волынке. Считалось, что болезнь не выносит звука волынки. Людям оставалось лишь гадать, как орки после подобного лечения оставались в живых. Между тем они не только оставались в живых, но и успешно выздоравливали.