— Схватите его! — крикнул Хельмос. — Не дайте ему уйти! Если понадобится, убейте его!

Владыки во главе с Мабретоном обнажили мечи и стали приближаться к Дагнарусу. Принц упирался спиной в алтарь. Каким бы сильным и искусным он ни был, нечеловеческое испытание ослабило его. Он не надеялся одолеть десятерых боевых магов, готовых употребить всю свою силу и искусство, чтобы задушить в зародыше опасного и непредсказуемого Владыку Пустоты.

— Стойте!

Голос короля был почти неузнаваем, но ясно слышим среди звона металла и топота ног.

Одни боги знали, как Тамаросу удалось подняться на ноги. Стараясь не упасть, он протянул руку.

— Не трогайте его! — потребовал король, голос которого превратился в хриплый клекот. — Это моя вина. Пусть уходит.

Тамарос зашатался и рухнул на пол. Упавшая с головы корона покатилась по подиуму и замерла в лужице крови ягненка, невдалеке от ног Дагнаруса.

Склонившийся над отцом Хельмос не видел этого. Но Владыки и Почтенные Маги видели. Они и без орков поняли смысл ужасного знамения. Владыки стояли с мечами наготове, но не двигались. Тамарос оставался королем. Он отдал приказ, и приказ надлежало выполнять.

Дагнарус поднял корону. Она сверкала у него в руке. Пройдя мимо Владык и даже не взглянув на них, Дагнарус швырнул корону Хельмосу.

— Поноси ее пока, братец, — сказал принц.

Спрыгнув с подиума, он с волчьей ловкостью приземлился на полу амфитеатра. Гарет и Сильвит присоединились к нему. Эльф прикрывал принца со спины. Владыки оставались стоять неподвижно, словно псы, чуявшие дичь, но сдерживаемые своими хозяевами.

Дагнарус подошел к Вэлуре. Она молча взирала на него, бледная и прекрасная, словно лилия, сорванная со стебля. Дагнарус протянул к ней руку в черной перчатке.

— Если мне суждено быть Владыкой Пустоты, согласна ли ты стать ее Владычицей? — спросил он.

Вэлура почти не колебалась. Она бросила взгляд туда, где стоял ее муж, затем, не обращая внимания на крики и причитания служанок, протянула Дагнарусу свою руку. Повернувшись к мужу спиной, она вместе с принцем пошла вверх по проходу. Со странным и каким-то дьявольским величием они оба подошли к массивным двустворчатым дверям. Гарет и Сильвит шли вслед за ними. Эльф все так же следил, чтобы на принца не напали сзади.

— Дагнарус! — крикнул Хельмос. Его голос прозвучал на весь Храм. — Дагнарус, брат мой, я даю тебе шанс искупить свою вину. Отрекись от зла, которое ныне овладело тобою. Наш отец требует, чтобы мы были к тебе милосердны, и мы подчиняемся ему. Он любит тебя, Дагнарус. Ради нашего отца, вернись!

Дагнарус обернулся и смерил его пренебрежительным взглядом.

— Пропади ты в Пустоте, братец, — громко выкрикнул он. — Вместе с нашим отцом.

Возле ступеней храма, покрытая парадной попоной, украшенная розами, вплетенными ей в гриву и хвост, стояла лошадь Дагнаруса. Ее держал под уздцы один из королевских гвардейцев, удостоенный такой чести за свое мужество на полях сражений. На этой лошади новоиспеченный Владыка должен был с триумфом проследовать во дворец. Гвардейцы взяли лошадь в кольцо, оберегая ее от любопытных зевак, которым не удалось протиснуться в Храм и которые ожидали принца снаружи, готовые приветствовать нового Владыку.

Люди смеялись и веселились, рассчитывая на открытие праздничной ярмарки. Многие прихватили с собой вино, чтобы было чем утолить жажду. Восторженные слушатели окружили менестреля, сочинившего песню в честь Дагнаруса. Он повторял ее уже в шестнадцатый раз под неизменные рукоплескания и щедрый дождь монет. Стайка детей затеяла хоровод. Орки обучали наиболее смышленых представителей рода человеческого простенькой азартной игре под названием «три раковины и горошина».

Весть о случившейся беде вылетела из храма, будто стая хищных птиц с большими перепончатыми крыльями. Их тени накрыли ликующую толпу, оборвав пение и танцы. В течение всей церемонии двери Храма оставались открытыми, чтобы оставшиеся снаружи смогли как можно больше увидеть и услышать. Люди, сгрудившиеся у дверей, сообщали о происходящем, и их слова по живым цепочкам передавались дальше.

— Пустота... Пустота... Пустота... — послышался тревожный шепот, сопровождаемый недоуменными взглядами и недоверчивыми возгласами.

Толпа устремилась внутрь; мысль своими глазами увидеть происходящее одновременно пришла в десятки голов. Солдаты, охранявшие вход в Храм, не растерялись. Они оттеснили толпу, но солдаты тоже слышали страшное слово и потому встревожено поглядывали на командиров.

— Выясните, что там происходит! — приказал капитан Аргот, но ответ пришел к нему раньше, чем его люди бросились выполнять приказ.

Из дверей Храма вышел Дагпарус. Солнечный свет ударил в его черные доспехи, и они вспыхнули, будто тысяча темных и зловещих радуг. Забрало шлема было поднято; принц быстро оглядел собравшихся внизу. Гудевшая толпа его не волновала, равно как и перепуганные солдаты. Подумаешь, кучка букашек. Если только они посмеют помешать, он с легкостью их раздавит.

Обернувшись, Дагнарус что-то сказал Сильвиту и махнул рукой. Эльф кивнул. Удовлетворенный тем, что его повеление будет исполнено, принц стал величественно спускаться вниз. Рядом, крепко держась за его руку, шла Вэлура. Никто не сделал ни единой попытки задержать их. Толпа и солдаты расступались перед ними. Родители хватали плачущих детей и ладонями закрывали им глаза, уберегая от жуткого зрелища. Орки, когда Дагнарус проходил мимо, сделали руками знак, отвращающий злые силы.

Гвардеец, державший лошадь принца, стоял до тех пор, пока страшная фигура в черных доспехах не подошла совсем близко. Тогда бравый солдат бросился бежать, предпочитая лучше понести наказание, чем потерять душу, которую вполне мог у него забрать принц-демон.

Лошадь принца была хорошо вышколена и стояла неподвижно. Цвет доспехов ее хозяина был ей безразличен, а страх, волнение и напряжение окружающих людей напоминали обстановку на поле боя. Лошадь скосила на принца один глаз и встряхнула гривой, словно говоря ему: «Я устала ждать. Садись на меня и давай поскорее уберемся отсюда!»

Дагнарус потрепал ее по шее.

— Ты тоже верна мне. Я этого не забуду, — тихо и прочувственно произнес он.

Подхватив Вэлуру, принц посадил ее на спину лошади. С легкостью и изяществом, словно вместо доспехов на нем была одежда из тонкой черной ткани, он вскочил в седло. Сильвит вытребовал у гвардейцев лошадь для себя и Гарета, который сел позади эльфа и крепко ухватился за его худощавую фигуру.

Из Храма донесся стон, переросший в многоголосый крик:

— Король умер!

Услышав этот крик, капитан Аргот сначала посмотрел в сторону Храма, затем — на Дагнаруса, устраивавшегося в седле. Капитан подскочил на своем коне к лошади принца и схватил ее за поводья.

Дагнарус, не отрываясь, смотрел на человека, с детства бывшего ему другом и наставником, на своего верного солдата и боевого товарища. Капитан тоже безотрывно смотрел на того, кем до сих пор беспредельно восхищался.

— Извольте сойти на землю, сударь, — потребовал Аргот. — Вы арестованы.

Дагнарус не шевельнулся. Он положил руку на шею беспокойно топтавшейся лошади, которой не терпелось ускакать отсюда.

— Это так ты проявляешь свою верность мне, капитан? — спросил Дагнарус.

— Я верен моему королю, — ответил Аргот, побелевшее лицо которого сделалось суровым.

— Стало быть, Хельмосу, — сухо бросил принц.

— Да, сударь, — подтвердил Аргот.

Дагнарус переместил руку на рукоятку меча.

— Ты хорошо научил меня владеть мечом, капитан. Не заставляй меня поднимать его, чтобы убить тебя.

— Можете поступать, как вам заблагорассудится, сударь, — спокойно сказал Аргот. — Я поступлю так, как мне велит мой долг.

— Будь ты проклят, гадкий предатель! — сердито вскричал Дагнарус и взмахнул мечом.

Видя храбрость своего командира, солдаты поспешили ему на выручку. Они стальным кольцом окружили Дагнаруса и его спутников. Численное превосходство было явно не на стороне принца, и это заставило его одуматься.