Гарет остановился в ногах кровати.

— В этой шляпе у тебя дурацкий вид, — сказал Дагнарус.

— Знаю.

Гарет сорвал шляпу и запихнул под мышку.

— Прошу меня извинить за те слова.

— С какой стати ты извиняешься? — горестно спросил Дагнарус. — Ты лишь сказал правду. Она — женщина народа эльфов, женщина благородного происхождения, жена Владыки, гостья при дворе моего отца. Видишь, сколько причин, мешающих любить ее. А я все равно ее люблю, — едва слышно добавил он.

Принц наконец снял шляпу и принялся рассеянно рвать ее в клочья, выдирая украшавшие ее перья и раздраженно дергая тонкий шов.

— Вы по этой причине послали за мной? — спросил Гарет, присаживаясь сбоку на кровать.

— Да, — ответил Дагнарус. — Я хотел, чтобы ты ее увидел. Не ожидал выслушать от тебя проповедь!

— Я уже извинился, — напомнил ему Гарет. — Больше я не буду проповедовать.

— Ладно.

Дагнарус сел на постели, отбросив в сторону остатки шляпы.

— Если обещаешь, можешь остаться и поужинать со мной. А потом отправишься спать в свою бывшую каморку. Думаю, Высокочтимый Верховный Маг переживет твое отсутствие в течение одной ночи?

Глаза принца вспыхнули, он искоса взглянул на Сильвита. Гарет понял, что у Дагнаруса есть к нему разговор, который принц не хочет начинать в присутствии камергера.

— Если Высокочтимому Верховному Магу вдруг понадобится мой совет, он знает, где меня искать, — ответил Гарет.

— Сильвит, мы справимся с ужином и сами, — обратился к эльфу Дагнарус. — Тебе тоже надо отдохнуть. Кстати, выбранный тобой подарок оказался превосходным. Госпожу Мабретон он просто ошеломил. Ты согласен, Меченый?

— Вполне, — сдержанно ответил Гарет.

Сильвит поклонился.

— Я рад тому, что доставил удовольствие вашему высочеству.

— Хотел тебя спросить, — окликнул Дагнарус собравшегося уйти эльфа. — А как зовут госпожу Мабретон?

— Вэлура, ваше высочество, — ответил Сильвит.

— Вэлура, — повторил принц, пробуя имя на вкус, словно вино с тонким букетом. — И что оно означает в переводе с вашего языка?

— Покой сердца, ваше высочество

— Покой сердца, — невесело улыбнулся Дагнарус. — Здесь ее родители серьезно ошиблись. Можешь идти, Сильвит.

— Хочу пожелать вам спокойной ночи, ваше высочество.

— Желай, если хочешь, только вряд ли у меня будет спокойная ночь, — пробормотал Дагнарус.

Эльф удалился. Молодые люди уселись за стол. Гарет ел с аппетитом, отдавая должное вкусной еде. Быть может, на торжественном приеме подавали более изысканную пищу, но даже эти холодные закуски были намного лучше надоевшей баранины, которой их без конца кормили в Храме. Дагнарус лениво разжевал что-то, потом оттолкнул от себя тарелку и сосредоточился на вине.

— Сегодня я одержал по крайней мере одну победу, — объявил после долгого молчания принц.

Он покачивал бокалом с вином, заставляя пурпурную жидкость кружиться внутри стеклянных стенок.

— Ты слышал о смерти Донненгаля?

— Да. Не предполагал, что вы любили его.

— Мне абсолютно все равно, Донненгаль или кто-то другой. Я не об этом, — сказал Дагнарус, недовольный тем, что до Гарета медленно доходит смысл его слов. — Его смерть освободила место в ряду Владык.

— Да, полагаю, что так, — согласился ничего не подозревающий Гарет. — У вашего отца уже есть на примете кто-нибудь, кем он намеревается заполнить вакансию?

— Есть, — сказал Дагнарус. — Я.

Гарет, намеревавшийся отхлебнуть вина, едва не уронил бокал. Он внимательно уставился на друга.

— Вы это серьезно?

— Я еще никогда не был более серьезен, — ответил Дагнарус— Почему ты удивляешься? Мы ведь уже говорили об этом.

— И я всегда высказывал свои возражения. Мне казалось, что в прошлый раз я вас убедил.

— Я много думал над этим, — признался Дагнарус, — и мне пришло в голову: если я, убоявшись опасности, откажусь добиваться своего избрания, тогда я просто трус. А если я трус, у меня вообще нет никакого права командовать другими в битве или в момент какой-то опасности.

— Быть Владыкой и командовать сражением — не одно и то же, — взволнованно заговорил Гарет. — Эти тяготы не имеют ничего общего с ударом копья в сердце. Там — секундная боль, затем наступает милосердная смерть. А здесь — Священная Трансфигурация. Она может окончиться для вас смертью, но может — и чем-то похуже смерти.

Дагнарус презрительно сморщился.

— Я же помню церемонию. Я видел, как мой брат проходил через все это. Да, он не смеялся от счастья, но там не было ничего такого, чего бы я не смог выдержать. Я сильнее, чем он. Боги сделали его Владыкой Скорбей. Они не сделают мне хуже, чем брату, но могут обойтись со мной гораздо лучше.

Гарет ответил не сразу. Они с принцем остались в спальне одни. А поскольку все придворные находились на торжественном приеме, во всей этой части замка не должно было быть ни души. И все равно Гарет наклонился к самому уху принца, чтобы Дагнарус не только услышал его слова, но и ощутил их своей кожей.

— Ваше высочество, Хельмос не заглядывал в Пустоту.

— Ну, не заглядывал. И что из этого?

— Хельмос не касался Пустоты, — с жаром прошептал Гарет. — А вы ее коснулись!

— И ты тоже, Меченый, — ледяным тоном напомнил принц.

— Верно, — согласился Гарет. — Это так, и да помогут мне боги.

— Так объясни мне, в чем закавыка. И почему я впервые об этом слышу?

— Потому что я только теперь разобрался во всем этом, ваше высочество. К тому же я думал, что вы отказались от мысли стать Владыкой. Я не видел необходимости упоминать о подобных вещах.

— Хорошо, и чем же это мне грозит? У меня что, вырастут рога и хвост?

— Я не знаю, ваше высочество, — ответил Гарет, пропуская сарказм принца мимо ушей. — У меня нет уверенности. Такого никогда еще не происходило.

— Так ищи, копай! А я пока буду двигаться к своей цели.

— Я сделаю все, что в моих силах, ваше высочество, однако вы должны помнить, что я веду двойную жизнь. Никто не знает о моих занятиях магией Пустоты. Я ведь должен еще и посещать занятия в Храме, а они достаточно трудны. Все это оставляет мне совсем немного времени, чтобы тайком изучать запретные писания.

— Ну так брось свои занятия в Храме! Ты и так говорил, что у тебя магические способности намного сильнее, чем у твоих учителей.

— Я должен сохранять видимость учебы, иначе они заподозрят неладное. Мои учителя немало удивились бы, заметив следы магии, которой я занимаюсь.

Гарет расстегнул пуговицы, распахнул одежду и обнажил грудь.

Дагнарус отпрянул. Схватив платок, он торопливо прикрыл себе нос и рот.

— Черт тебя дери, Меченый! Что за болезнь ты подцепил? И как ты осмелился притащить эту заразу сюда?

Кожу Гарета покрывали прыщи и нарывы. Одни успели высохнуть, другие появились недавно, разбухшие от гноя. Самые крупные нарывы были перевязаны, чтобы их нельзя было заметить сквозь одежду. Помрачнев, Гарет вновь натянул на себя блузу, кусая губы всякий раз, когда ткань задевала гнойные бугорки. Каждое прикосновение отзывалось болью.

— Не волнуйтесь, ваше высочество, это не чума, — сказал Гарет. — Мои раны не заразны. Так что на этот счет можете не опасаться.

— Тогда откуда твои прыщи? — потребовал ответа Дагнарус, убирая платок, но по-прежнему держась от друга на расстоянии.

— Магия Пустоты, — ответил Гарет. — Магия, исходящая от богов, несет благословение. Магия Пустоты исходит из того темного, что скрыто внутри нас. Прыщи и гнойники — зримые следы моих заклинаний. Никто толком не знает, почему они появляются. Сам я думаю, что тело пытается бунтовать против Пустоты либо стремится убедить мою душу отвернуться от тьмы.

— Застегнись поскорее! — Дагнарус с омерзением отвел взгляд. — У меня от всего этого мурашки по коже побежали. Я видел, как людям отсекали руки и ноги, и даже не вздрагивал, но я ненавижу болезни. И ты это знаешь. Что тебя дернуло показывать мне все это?

— Пустота налагает свои требования, и я страдаю от них, — сказал Гарет, застегивая пуговицы. — Это жертвы, которые я обязан приносить, дабы получать магическую силу.