Сильвит говорил правду. Эльф никогда не сплетничал и не разносил слухов. Сведения, сообщаемые им принцу, имели под собой серьезные основания и всегда были точны.

— Бриллиант такой величины должен быть очень ценным, — сказал Дагнарус, выслушав эльфа.

— Так оно и есть, ваше высочество.

Принц и его камергер были не единственными во дворце, кто говорил о Камне Владычества. Даннер, побывавший на встрече, рассказал о сверкающей пирамиде послу. Посла все-таки удалось убедить остаться во дворце на трое суток пообещав, что никто не будет принуждать его и двенадцать телохранителей оставаться в «тюрьме», как он именовал замок. Дворфы разбили свои шатры на равнинах за городом и каждый день переезжали на новое место.

Даннера воодушевила перспектива появления у дворфов своих Владык. Он описал послу церемонию Трансфигурации, которую проходил Хельмос и которая произвела на Даннера неизгладимое впечатление.

Посол остался равнодушным.

— Чушь! — презрительно бросил он. — Нам этот камень бесполезен. Неужели ты думаешь, что кто-нибудь из дворфов позволит превратить себя в жесткий камень? И ради чего? Ради того, чтобы заполучить какую-то там магическую силу? Я считаю, что у наших чародеев и так предостаточно разной магии. Ни один дворф не согласится на такое безумство.

— Я бы так не сказал, — возразил Даннер, глядя на свою искривленную ногу и пытаясь растиранием снять непрекращающуюся боль. — Я бы так не сказал. Мне думается, мы должны принять камень.

Капитан орков узнал о новости на борту своей лодки, выйдя на лов рыбы. Один из его соплеменников подплыл к нему и рассказал о камне. Капитан выслушал, один раз кивнул и коротко ответил:

— Принеси мне этот камешек.

Орк повиновался. Он направился прямо во дворец, где придворный Тамароса битых двадцать минут пытался втолковать орку, что принадлежащая оркам часть Камня Владычества будет передана наиболее высокопоставленному лицу в их иерархии, и произойдет это во время торжественной церемонии в честь богов, но никак не раньше.

— Церемония! — недовольно проворчал Капитан, когда его посланец вернулся с пустыми руками. — К чему нам отсиживать зады еще на одной церемонии? Нечего вгонять богов в скуку долгой болтовней. Боги и так сделали, чего хотелось королю. Дали ему этот камешек. О чем тут еще говорить?

Оказалось, что говорить еще можно об очень и очень многом. Встреча короля, Владык и магов затянулась до глубокой ночи.

Владыки поддержали Тамароса. По их мнению, появление Владык среди эльфов, дворфов и орков лишь упрочит мир между расами. Это докажет добрые намерения людей и их веру в то, что другие расы тоже способны подчиняться законам богов, избирать настоящих Владык и надежно оберегать Порталы.

Но магов беспокоило, что какой-нибудь злой орк, эльф или дворф, став Владыкой, приобретет огромное могущество.

— Мы составим для них основные положения, — сказал Тамарос. — Мы разъясним, на какой основе им следует выбирать претендентов. Но это будут лишь рекомендации, а не обязательные правила. Являясь даром богов, Камень Владычества сам отвергнет любого претендента, которого сочтет неподходящим.

— Ваше величество, а является ли камень даром всех богов? — спросила Библиотекарь, делая упор на этом прилагательном.

Она отличалась склонностью к философским рассуждениям.

— Почему вы спрашиваете? — настороженно поинтересовался король.

Он прекрасно знал, что для философского ума ни «да», ни «нет» не считалось бы правильным ответом.

— Ваше величество, зло в мире действительно существует, — сказала Библиотекарь, не ответив на вопрос короля.

— Зло существует в Пустоте — там, где нет богов, — парировал король.

— Камень Владычества заполняет Пустоту, — сказал Хельмос, все более сердясь.

Его отец искренне ликовал, получив в дар от богов Камень Владычества. Король принес бриллиант сюда, ожидая, что эти люди разделят его ликование. Хельмос видел, как больно задевают отца надуманные сомнения и такие же надуманные подозрения.

— До сих пор ничто не объединяло расы. Теперь у нас есть хоть что-то, — добавил Хельмос.

— Ваше величество, я лишь считала необходимым упомянуть об этом, — кротко произнесла Библиотекарь. — Если мои слова оскорбили вас, приношу вам свои извинения.

— Ваше величество, — заговорил Высокочтимый Верховный Маг, — вы оказали нам честь, спросив нашего совета. В таком случае, мы считаем своим непременным долгом задавать трудные и неприятные вопросы. Вопросы, которые вам, быть может, не хотелось бы слышать. Но лучше задать их сейчас и удовлетвориться ответами, какими бы они ни были, чем впоследствии горько сожалеть, что мы не решились спросить вас. Считаю, что со мною согласятся все присутствующие, когда я скажу, что мы чтим богов за их дар. Но еще больше мы чтим человека, которому боги оказали честь и вручили этот дар.

Тамарос поклонился.

— Однако должен сказать: меня неприятно поразило то, в каком облике предстали боги в вашем видении, — мрачно продолжал Высокочтимый Верховный Маг. — Судя по вашим рассказам, мы должны верить, будто боги являются равнодушными и занятыми собой родителями. Мы же им видимся малыми детьми, на которых не стоит тратить много времени. Так ли это?

— Я лишь точно пересказал то, что боги позволили мне увидеть, — с металлом в голосе ответил Тамарос. — Уверен, что люди образованные, — он холодно взглянул на Библиотекаря, отчего та вся съежилась, — еще не одно столетие будут спорить об истолковании этого сна.

— И все же, ваше величество, — сурово произнес Рейнхольт, — учитывая важность предмета нашего обсуждения, я должен задать вам еще один вопрос, каким бы болезненным он ни показался. Кого вы видели в облике равнодушных и невнимательных родителей? Богов или самого себя?

Маги были крайне ошеломлены. Не верилось, что кто-то осмелится задать подобный вопрос, даже если задавший его занимал высокое положение верховного мага. Тамарос тоже не мог в это поверить. Король пришел в ярость. Никогда прежде не был настолько взбешен. Правда, король изо всех сил старался не выдать своего состояния. Королевский гнев угадывался лишь по шумно втягиваемому воздуху, по внезапно побледневшему лицу и блеску в глазах.

Собравшиеся не знали, куда им девать глаза. Они не решались взглянуть на короля и не хотели смотреть на Высокочтимого Верховного Мага. Они не осмеливались и посмотреть друг на друга, боясь, как бы король не принял это за сговор. Поэтому все уставились в пол, в потолок или в стену. Никто не взглянул на Хельмоса, иначе бы они увидели, как он опечален и обеспокоен.

Когда Тамарос заговорил, в его голосе ощущалось пугающее спокойствие.

— Благодарю вас, Высокочтимый Верховный Маг. Вы вправе задавать подобные вопросы. Камень Владычества, как и все дары богов, требует от нас веры. Мы должны верить, что боги ведут нас по правильному пути.

Никто не сомневался, что этими словами король завершил встречу. Собравшиеся были только рады покинуть зал. Все понимали (хотя не осмеливались говорить вслух), что Тамарос так и не ответил на вопрос Рейнхольта.

Высокочтимый Верховный Маг поклонился королю. Поклон был официальным, напоминающим о том, что если его величество является главой своего государства, то Рейнхольт — духовный руководитель жителей Виннигэля и тоже несет перед ними ответственность. Король тепло поблагодарил каждого из Владык за то, что они встали на его сторону.

Хельмос остался с отцом. Глядя на короля, можно было сказать, что Тамарос не только вернул себе сброшенные двадцать лет, но и добавил к ним двадцать новых.

Осунувшийся, с посеревшим лицом (споры были долгими и утомительными), Тамарос стоял перед алтарем и с нежностью смотрел на Камень Владычества. Королю претила мысль расстаться с камнем даже ради столь необходимого ему отдыха.

— Но почему они не понимают? — никак не мог успокоиться король. — Я же не бессмертен. Быть может, сын мой, на твою долю выпадет счастье избрания новых Владык. Но такого может и не случиться. А кто знает, как будет после тебя? Камень Владычества дает уверенность, что могущество Владык во имя добра будет продолжаться. Теперь это могущество становится шире, оно передается другим расам. Я убежден: этот камень, — король почтительно коснулся рукой бриллианта — принесет народам Лёрема вечный мир.