В итоге Тайкосу удалось разыскать два научных коллектива, которые достигли достаточно интересных эффектов долголетия и омоложения в качестве побочных результатов экспериментирования с мозгом. Одним из этих коллективов была ААП — Ассоциация Альтернативной Психики. Найл периодически просматривала сборники статей и часто встречала работы, написанные ее сотрудниками. Ученые из ААП в своей практике применяли определенные наборы процедур по принудительному расширению и изменению функций мозга.

— Они, наверное, вовсю пользуются искусственными тканями, — предположила Найл.

Тайкос кивнул.

— В самую точку, моя дорогая. Причем пользуются не только для того, чтобы заменить одряхлевшие от старости органы, но и для улучшения здоровья. Таков основный принцип их работы. Такова их точка зрения. Лично я не в восторге от такого подхода. Но они разработали заодно и систему фундаментальных умственных тренировок, направленных на управление эмоциями. А вот непосредственно долголетию они уделяют второстепенное внимание. И, тем не менее, ученые ААП накопили большое количество данных, свидетельствующих о том, что упомянутые тренировки успешно способствуют долголетию…

Другим проектом занимался филиал службы Психологического Сервиса Федерации. Целью его сотрудников являлось всестороннее исследование мозга и достижение контроля сознания над его бессознательным потенциалом. Процедуры были разработаны самым тщательным образом. Во время их осуществления требовалось применение глубоких терапевтических корректировок. Результаты часто приводили к физическому обновлению и восстановлению подопытного материала, но опять же — это являлось не основной задачей, а полезным побочным эффектом.

Тайкос решил, что такой подход к проблеме его не устраивает. Его интересы были более конкретны, более реальны. А мозг являлся эффективным инструментом для достижения поставленной цели, и его свойств было вполне достаточно. Однако устремления обеих организаций определенно склонялись к преодолению границ обычных человеческих возможностей, что вообще было характерно для исследования причин долголетия. Этим двум организациям были уже известны типичные, присущие организму варианты сопротивления бессмертию, о которых доктор Кей пока только догадывался. А вот ААП и служба Психологического Сервиса Федерации уже разработали методы борьбы с ними.

— Вопрос, касающийся взаимодействия человеческого разума и Всевышнего, — произнес Тайкос со значением. — Теперь я способен научиться распознавать проявления инстинктов, как в моем собственном мозгу, так и во взаимосвязанных физических процессах, а самое главное — управлять этими проявлениями. К этому я и приступил.

Выяснилось, что биохимик познакомил со своей проблемой членов обоих коллективов, и они специально для него разработали индивидуальный план упражнений по управлению мозговыми процессами. Он занимался под их руководством, пока наставники не пришли к выводу, что их ученик способен продолжать начатое в одиночку. Затем он успешно разделался с последними этапами работы, выполняемой в университете. Надо было продолжить поиск более действенных биохимических сывороток. Теперь он был убежден, что именно в этом кроется залог успеха.

— Не позволять инстинктам вмешиваться, и кто знает: может, у нас получится!

— Бессмертие? — спросила Найл.

Тайкос усмехнулся:

— Давайте, милая барышня, для начала ограничимся тысячей стандартных лет.

Она улыбнулась.

— Вы почти меня убедили, профессор! А как во все это вписывается отшельничество в плавучем лесу?

— Совершенно очевидно, что Нэнди-Клайн полон бурлящей жизнью во всех ее проявлениях. Я имею представление об общем характере химических веществ, поисками которых собираюсь заниматься, и, мне кажется, что здесь я смогу их обнаружить с не меньшим успехом, чем где бы то ни было. А, возможно, и с большим.

Найл кивнула.

— Да уж, у нас на планете можно найти почти все. Но почему этим надо заниматься в одиночку?

— Одиночество предусмотрено программой тренировок, которой я следую, — объяснил Тайкос.

— И чему же одиночество будет способствовать?

— Мозговым упражнениям. На тех стадиях, к выполнению которых я сейчас приступаю, мне придется выходить за рамки обычной умственной деятельности человека, как представителя биологического вида Хомо Сапиенс. Это ведь что-нибудь да значит?

Девушка задумалась.

— По-моему, значит, но не слишком. Неужели это настолько важно?

— Все зависит от точки зрения на проблему. Люди, с которыми я имел дело, считают ее всего лишь базовой, исходной. Тем не менее, это очень трудная штука. Дело в том, что в наш мозг неизбежно просачиваются шаблоны, по которым функционируют разумы окружающих нас существ. Если эти разумы принадлежат взрослым, окончательно сформировавшимся человеческим индивидам, то их шаблоны выбивают нас из привычной умственной колеи, по которой мы двигаемся. Почему? Просто они слишком хорошо нам знакомы, эти шаблоны. Процесс носит абсолютно разрушительный характер. Поэтому до тех пор, пока я не добьюсь достаточной стабильности своих занятий, мне необходимо свести контакты с людьми к абсолютному минимуму.

Найл пожала плечами:

— Сказанное вами, профессор, находится явно не в моей компетенции. И все же, почему бы вам просто не запереться в каком-нибудь помещении?

— Не подойдет. Требуется географическая отдаленность. Необходимо уединиться на очень большом расстоянии от людей.

— Сколько времени потребуется пребывать в таком уединении?

— По моим оценкам — от трех до четырех лет.

— Три-четыре года в плавучем лесу?

— Именно так. Лес станет моим рабочим местом и одновременно источником лабораторного сырья. Я не могу засесть где-нибудь в космосе и продолжить там столь серьезные исследования. Думаю, необходимые приготовления снизят риск, который ожидает меня, до приемлемого уровня. А разумная степень риска может сыграть и свою положительную роль.

— Каким это образом?

— Грозящая каждую секунду опасность — это мощный мобилизующий фактор. Идея в том, чтобы жить полной жизнью и оставаться предельно жизнестойким и жизнеспособным. Сохранять бодрость, а не прятаться от всех и вся в некой скорлупе — настоящей или придуманной.

Найл задумалась.

— Да, это соображение не лишено смысла, — признала девушка. — Скажите, профессор, а каково ваше нынешнее физическое состояние? — спросила она. — Пожалуй, вы выглядите здоровяком…

— Сейчас состояние моего здоровья лучше, чем десять лет назад.

— Вы не нуждаетесь в медицинском освидетельствовании?

— Я уже много лет в нем не нуждаюсь. В свое время мои артерии были целиком заменены на искусственные, изготовленные из материала, специально предназначенного для этой цели. Это было довольно давно. В остальном, за исключением нескольких трансплантатов, вставленных приблизительно в то же время, почти все мои внутренности — родные. Так что по этой части у меня все в порядке, не о чем беспокоиться.

Найл вздохнула.

— Ну что ж! Все равно мне придется убеждать Паррола, что вы не самоубийца… Ладно, можно считать, что вы приняты, профессор. Запрашивайте зарплату повыше, и настаивайте в трудовом договоре на своих условиях, включая свою заинтересованность во всем, что можно трактовать, как сыворотку для долголетия. После того, как мы это утрясем, я вкратце посвящу вас в те трудности, с которыми вам скорей всего придется столкнуться на острове. За несколько дней с этим не управиться. Придется потратить недели две на зубрёжку и наглядные иллюстрации.

Профессор подмигнул ученице, поскольку ему предстояло на полмесяца поменяться с ней местами: Найл Этланд в качестве преподавателя, а он, доктор Кей, — примерного ученика:

— Для этого я к вам и заявился.

Девушка провела чрезвычайно насыщенный курс обучения, который скорее напоминал натаскивание перед экзаменом. Профессор проявлял себя в качестве ученика столь же успешно, как проявлял себя в качестве университетского преподавателя. Несмотря на свой более чем почтенный возраст, он обладал живым, пытливым умом и феноменальной памятью. Он подтвердил, что сохранил хорошую физическую форму — его мышцы были крепкими и упругими. Найл все выше и выше оценивала перспективы профессора на выживание, хотя и не упоминала об этом вслух. Разумеется, некоторым вещам она была не в состоянии обучить своего великовозрастного ученика. Его умение владеть оружием после обучения можно было назвать удовлетворительным, — но и только. Он научился пользоваться верхолазным поясом достаточно ловко, чтобы более-менее благополучно существовать в полевых условиях. Однако для приобретения подлинно мастерских навыков обращения с этим приспособлением требовалась длительная практика. А вот приемам подводного плавания Найл даже не пыталась его обучить. Чем меньше доктор Кей будет плавать вокруг своего острова, тем для него будет лучше.