… После третьего ночного часа странный грохот в горах стих, и катапульты, как по команде, прекратили обстрел. Часть защитников Цитадели получила возможность забыться беспокойным сном, однако хлопотливая деятельность в замке Вершин и льнувшем к его подножию городе не прекращалась ни на мгновение. Мирное население кварталов, беженцы и раненые — весь этот поток, направляемый распорядителями из числа сиидха и йюрч, вливался в Полуденные Врата замка и устремлялся в обширный внутренний двор.

Посреди него горела Тропа — сотканное из призрачного лилового огня полукольцо, напоминавшее огромную дверь, ведущую в неведомое. Белый Двор оставался единственным местом в Цитадели, которое продолжал укрывать Воздушный Щит. Исход обитателей крепости, начавшийся прошлым вечером, продолжался посейчас, невзирая на полосующие небеса колдовские молнии, грохот рушащихся стен и содрогающуюся под ногами землю. Чародейская война, похоже, пробудила к жизни давно усыпленный вулкан, служивший основанием твердыни. Раньше это вызвало бы всеобщее беспокойство, но теперь мало кто обращал внимание на гулкие толчки.

Паники и толкотни, могущей погубить с таким трудом налаженное отступление, пока не замечалось, однако Сапфир, назначенная заботиться об осуществлении Перехода, еле-еле сохраняла видимость спокойствия. Тропа захлебывалась, словно переполненный водой узкий канал, не в силах пропустить сквозь себя за столь краткое время без малого сорок тысяч душ. А упрямая домашняя скотина, наотрез отказывающаяся входить в переливающуюся оттенками синего и розового глубину портала! А многочисленные узлы, тюки и сундуки со скарбом переселенцев, пусть и составленным из самых необходимых вещей, и припасы на первое время, и оружие, и всякое иное снаряжение! А еще — казна Цитадели, ее собрания древностей, библиотеки и архивы, которым несть числа!

Миррита привлекла к работам всех, кто не стоял на стенах, но вскоре ей пришлось обратиться к Радуге с просьбой выделить еще помощников и известить соратников о том, что большей частью книжного собрания придется пожертвовать — чтобы вывести его полностью, необходим обоз в добрую сотню подвод. Хранительница Сапфира едва не рыдала, глядя на забитые пергаментами шкафы и понимая: фолианты обречены на гибель в огне или тление в укромных тайниках. По желанию Владыки Цитадели таковых соорудили изрядное количество, но требовалось множество рук, чтобы перенести книги в предназначенное им место, после чего Сапфир и несколько доверенных чародеев долго и с величайшей аккуратностью настораживали оберегающие ловушки. Золотые монеты и драгоценности укрывали не столь тщательно — пусть достанутся врагам, отвлекая их внимание от подлинных сокровищ крепости.

Занятая неустанными хлопотами, Миррита даже не знала толком, что происходит вокруг Цитадели. Ее слуха достигали разрозненные обрывки сведений, она плохо представляла, день вокруг или ночь, и ей хотелось доподлинно выяснить только одно — как обстоят дела у тех, что проходили мимо нее, исчезая в мареве Тропы. Ведь спустя какое-то время ей самой предстояло уйти этим путем, вместе с остальной Радугой и уцелевшими защитниками Крепости. Ступивший в Портал не сможет вернуться обратно, ему остается только полагаться на мастерство проложившего Тропу чародея, надеясь, что там, на другой стороне, не будет бездонной глади Океана или зыбкой болотной хляби.

О судьбе Наставника Миррита старалась не задумываться, зная, что тогда все начнет валиться у нее из рук, голова откажется здраво соображать и больше от Хранительницы Сапфира не будет никакой пользы. Она едва не засыпала стоя, когда и ее, и всех находившихся в Белом Дворе оглушил разорвавший предрассветную хмарь опостылевший рев боевых рожков осаждающих.

Второй день штурма выдался солнечным и ясным, однако мало кто это заметил — висевшие над Долиной свинцовые облака дыма и гари затмили небо, превращая наступающее утро в вечерние сумерки. На безопасном расстоянии от развалин первой линии укреплений Цитадели тремя широкими клиньями выстроились все уцелевшие и наскоро починенные за ночь «саламандры» двергов — шесть или семь десятков многоножек с раскаленным пламенем внутри. За ними виднелись ровные ряды пеших воинов, а перед линией металлических чудищ громоздилось нечто, смахивающее на курганы из огромных валунов, аккуратно разложенных вдоль всего переднего края готовящегося к атаке альбийского войска. Круг Радуги уверенно предположил, что россыпи обломков являются итогом ночного чародейства Исенны и его присных, однако для какой цели предназначены извлеченные из горных недр камни, оставалось загадкой. Вроде не для стрельбы по останкам Изумрудного и Топазового равелинов — иначе поблизости стояли бы катапульты и требюшеты. Вряд ли Аллерикс и Ладрейн расходовали могущество Алмазов на совершенно бесполезное деяние, но ведь зачем-то им понадобились эти каменные груды?

Ответ пришел спустя несколько ударов сердца, вместе с взметнувшимся над гребнем одной из гор изогнутым высверком ослепительно-белой зарницы. Она коснулась одного из гранитных валунов, зазмеилась к следующему и дальше по цепи, и на глазах потрясенных защитников Крепости мертвый камень обрел подобие жизни.

Слепленные из валунов, глины и щебня громады пришли в движение, сперва медленно, затем все быстрее и быстрее перекатываясь на грубо обтесанных глыбах, служивших им основанием. Несмотря на первоначальную неспешность, оживленные колдовством Исенны камни упорно карабкались вверх по склону и вскоре добрались до былых равелинов Изумрудного бастиона.

Опешившее поначалу Семицветье пустило в ход так замечательно проявившие себя вчера чары наваждения и ослепления, однако сегодня мастерство Эльшара кануло втуне. Можно лишить рассудка живое создание, но как воздействовать на то, что изначально лишено разума и не имеет глаз? Возникшая полоса зыбучих песков также не возымела действия — достигнув ее, камни не увязли, разве что погружались ненамного и продолжали неуклонное движение вперед. Не остановили их и ударившие с бастионов Цитадели молнии, встретившие на своем пути Щит, защищавший каждое из диковинных созданий. Со второго яруса выстрелили по катящимся валунам из «змеиной пасти», но арбалетные стрелы с треском отскакивали от твердой гранитной поверхности. Заработали магические катапульты вроде той, с помощью которой Эвье Коррент некогда продырявил стену арсенала — стремительные сгустки огня обратили в песок с десяток движущихся курганов, но прочие продолжали движение, прямое и неотвратимое.

Громыхающая и поскрипывающая лавина перехлестнула через руины Зеленого и Топазового бастионов, прошла, набирая скорость, по останкам сгоревших казарм, разнесла в щепки те немногие здания, что еще уцелели между первым и вторым поясом укреплений и со страшной силой врезалась в стены второго яруса, оберегающие Верхний город. Перекатывающиеся булыжники с тупым упорством крушили стены бастионов, прокладывая для армии завоевателей дорогу в недра Цитадели. Появились первые бреши, несколько башен там и тут зашатались, оседая грудами битого камня.

Тогда Семицветье прибегло к последнему средству. В десятке мест над полем боя закурился едкий серый дымок. Брызнули огнем и лавой длинные извилистые трещины, тянувшиеся из подземных недр, преграждая путь живым валунам. Часть таранов рухнула в клокочущие пламенем жерла, прочие закружились на месте, бессмысленно толкаясь в стены, а огненная стихия Долины Вулканов поглощала их один за другим. Начался захватывающий в своей стремительности и опасности поединок — магия Алмазов запечатывала возникающие прорехи в теле земли, Круг Радуги немедля открывал новые, норовя прочертить их в точности под движущимися курганами. Победа в этой игре осталась все же на стороне Цитадели.

Каменные големы, однако, частично добились цели, ради которой их создавали — разрушили протяженный участок стен второй цепи, не представлявшей из себя столь мощного оборонительного пояса, как лежавшие ныне в развалинах нижние бастионы. Последняя, третья стена, вообще являлась символической преградой, отделявшей постройки Серебряных Вершин от расположенного ярусом ниже города. Создавая свою крепость, Всадник не предполагал всерьез, что когда-либо она подвергнется столь ошеломляющему штурму.