– Ну и сиди тихо! – обиделись они. – Он еще нам диагнозы будет ставить!

Тогда я решил воззвать к эстетическим чувствам.

– Вас могут привлечь за извращение! – намекнул я.

– За какое? – удивились они.

– Когда писателя держат как тигра в клетке – это скотоложство! – уточнил я.

Однако Янка с Анитой посовещались и пришли к выводу, что я не тигр, а скорее всего хомяк. И нет ничего предосудительного в содержании этих животных.

– Мне нужен «Сатирикон» Петрония! – разозлился я. – Чтобы освежить в памяти кое-какие моменты.

– Мы видели, как ты освежаешься, – съязвили они. – На пару с Петронием!

Тут мы затеяли нешуточный диспут о тлетворном влиянии античной литературы. Янка с Анитой утверждали, что здесь у меня все условия, как в медицинском вытрезвителе, а по пути в библиотеку я непременно зайду в бар к «Старому Эдгару», где, разумеется, напьюсь, и в таком неприглядном виде буду шляться по улицам, вместо того чтобы сидеть за компьютером и заниматься делом.

– Ля-ля-ля-ля-ля! – возражал я.

Словом, после долгих переговоров и моих заверений, что я не буду драться, когда они отопрут дверь, Янка с Анитой выпустили меня из комнаты.

– Как сейчас дам в ухо! – тут же сказал я. – Это чья квартира?

– Моя, – сообщила Анита.

– Стало быть, вам в первую очередь! – определился я и погрозил кулаком.

Но больше всего меня волновал вопрос – как подобные идиотки могли оборудовать видеонаблюдение?

– Мы не специально! – рассмеялась Анита. – Это устройство смастерил мне один приятель, чтобы я следила из комнаты за своими кастрюлями. А то вечно что-нибудь выкипает.

– Купи свисток для чайника, – сказала Янка. – И засунь его в носик.

– Делать мне больше нечего! – возразила Анита. – Себе засунь! А с камерой здорово получилось!

– Угу! – согласился я.

– Вдобавок, – сообщила Анита, – можно записывать на видеомагнитофон, сколько раз я открывала холодильник.

– Блеск! – оценила Янка техническую новинку. – А я оставляю себе записочки: «Положи ветчину на место, жирная сволочь!»

– Уф, – сказал я для поддержания разговора.

– В том-то и дело, – вздохнула Анита.

После чего мы мирно позавтракали, и я отправился в библиотеку, заверив Янку с Анитой, что для меня дело чести – довести эту историю до своего логического финала.

– Помни про Густава Шкрету! – сказали они на прощанье. – Ты скрасил нам первые дни без этого негодяя. Так что не пропадай!

– Тьфу! – пообещал я…

В библиотеке мне выдали «Сатирикон» Петрония под честное слово, что я не стану покидать читальный зал с этой книгой, кроме как – в горизонтальном положении и вперед ногами. Подобные сравнения появлялись у меня всякий раз, как только я вспоминал о печальной судьбе Густава Шкреты. Теперь же мне предстояло найти аналогии и в тексте романа.

– А вам известно, что некоторые люди боятся закрытых помещений? – намекнул я молоденькой библиотекарше.

– Известно, – сказала она. – Откройте «Толковый словарь психиатрических терминов» на букву «К».

– Для такого юного возраста вы очень образованны, – игриво заметил я.

Наверно, хотел наверстать время, бездарно потраченное в заточении.

– Ну, я во всяком случае знаю, что такое клаустрофобия, – сурово сказала библиотекарша. – У вас она есть?

– Развивается третий день, – подчеркнул я. – От замкнутых помещений без пива.

– К сожалению, ничем не могу вам помочь, – вздохнула библиотекарша. – Ни пивом, ни сексом. У нас совершенно другой профиль.

– А если порыться в абонементе? – уточнил я.

– Маловероятно, – покачала головой библиотекарша. – Там только старые грымзы, а вас это вряд ли устроит.

Я, кстати, тоже сомневался, что Густав Шкрета читал «Сатирикон» на языке Петрония, и подозревал, что за основу своих исследований он взял современный перевод с обширными комментариями. Сделал контрольный выстрел, а именно – улыбнулся библиотекарше как можно приятнее, но снова промахнулся. Она, живая и невредимая, достала «Толковый словарь психиатрических терминов» и принялась там что-то выискивать, время от времени поглядывая на меня как на учебное пособие. Тогда я выбрал себе тихое место в читальном зале, подальше от грамотной библиотекарши, уселся за стол и стал предаваться научным размышлениям. «Гай Петроний Арбитр или не Гай Петроний Арбитр?!» Листая «Сатирикон» со скоростью приличного банкомата, я бился над этой дилеммой и пытался понять, что думал садист, когда упражнялся в чистописании на голове у Густава Шкреты. Но многочисленные лакуны в тексте «Сатирикона» хранили свои загадки.

[ ]да[ ]

Утраченные фрагменты могли бы составить отдельный роман, а по нынешним меркам – собрание сочинений. «Вот тебе, бабушка, и Юрьев день, и Гарри Поттер! – подумал я. – Ограбили нашего брата Петрония!»

Дошедший до наших дней текст «Сатирикона» я разделил на двенадцать частей и озаглавил следующим образом:

I. Оборотень и ведьмы

II. Приключения в лупанарии

III. Краденый плащ

IV. Пир Трималхиона

V. Закуски и разговоры

Вставка – «Анекдот об искусном стекольщике и Цезаре»

VI. Игра в похороны

Вставка – «Новелла об уступчивом мальчике»

Вставка – «Поэма о гибели Трои»

VII. Приключение в бане

VIII. Неудачная хитрость

Вставка – «Новелла о матроне Эфесской»

IX. Труп Трималхиона

X. Богатый старик

Вставка – «Поэма о гражданской войне»

XI. Хитрый план

XII. Разбогатевшие жулики

Конечно, мое оглавление несколько отличалось от канонического, но мне так больше понравилось. Исследуя «Сатирикон» далее, я осмелел и пришел к выводу, что в мировой литературе ничего бесследно не пропадает и не появляется. И если фрагменты отсутствуют у Петрония, значит, надо искать их в другом месте. Например, у Джованни Боккаччо в «Декамероне». Или у Поджо Браччолини в «Фацециях». Во времена Кватроченто писатели постоянно брали взаймы у античности и всегда отдавали с процентами. А теперь зачастую гоняют однородную массу из романа в роман, пренебрегая санитарно-гигиеническими соображениями.

«Самокритично!» – сказал бы Петроний. Но вряд ли он мог подумать, что я приду к более парадоксальным выводам. Ему и не снились такие фантазии! Поскольку автор «Сатирикона» оперировал текстами, а я – пробелами, что весьма стимулирует воображение и развивает ассоциативное мышление. Но меня осенило при виде очередной лакуны.

[ ]да[ ]

Я догадался, что стало с Густавом Шкретой, а заодно – с Йиржи Геллером.

– Гиссарлык! – радостно воскликнул я, как будто раскопал Трою.

– Немедленно сдайте книгу в отдел хранения! – отозвалась библиотекарша.

Она захлопнула «Толковый словарь психиатрических терминов» и указала мне на дверь. Скорее всего тоже пришла к определенным выводам. Поэтому я решил здесь больше не задерживаться, сдал «Сатирикон» и отправился на местность, чтобы подкрепить свои догадки артефактами.

Не обращая внимания на питейные заведения, я устремился на Спальну улицу, к дому четырнадцать, куда мы свезли поддельного Йиржи Геллера по настоянию Вендулки. Туда же Янка с Анитой доставили тело Густава Шкреты в женском берете. И все недостающие фрагменты теперь надлежало искать по этому адресу.

Лакуна

– Друзья, – сказал Трималхион, ковыряя в зубах серебряной зубочисткой, – не было моего желания выходить в триклиний, однако, чтобы не задерживать вас дольше, я пренебрег всеми удовольствиями. Но позвольте мне окончить игру…

Петроний Арбитр. Сатирикон

[ ]

В одном купе ехало три пассажира и три пассажирки: Янка в ажурных чулках, Анита в брючном костюме, Вендулка с иллюстрированным журналом, Питер Устинов подле окна, Густав Шкрета, якобы сводный брат Йиржи Геллера из Тюрингии, а также странный господин, что согласился стать Йиржи Геллером…

– Итак, – подытожил я. – Что от меня требуется для поддержания образа Йиржи Геллера в хорошей физической форме?

– Пить, курить и любить не меньше пяти литров, – прописал Густав Шкрета.