Начинают, как правило, с предпоследней и двигаются по возрастающей. Каждую матрешку аккуратно разламывают пополам, кроме самой маленькой. Которая не разламывается и не закусывается. А называется «Марфой Васильевной» и служит русскому человеку спиртометром. Если «Марфа Васильевна» спокойно плавает на поверхности, то крепость напитка составляет ровно сорок градусов. И другое положение не приветствуется. Тридцать девять считается национальным оскорблением, а сорок один – интервенцией…
После того как матрешка располовинена – она подвергается тщательному осмотру и наполняется до краев по мере необходимости: «чекушка», «поллитрушка» и «а капелла». Что соответствует немецкому стандарту: «полдупля», «дупель» и «дятель». За английскую королеву выпивают «поллитрушку», за тех, кто в море, – «а капеллу». После чего ищут медведя и дышат на него перегаром. Если медведь падает – справляют по медведю поминки, если медведь начинает плясать – празднуют Масленицу. Вот главные особенности русского континентального завтрака, который продолжается с утра до вечера, покуда не треснут матрешки…
Джо и Джеймс в первый же день ознакомились с этими нехитрыми правилами и отказались от «брекфаста». Не напрочь, а хотя бы до часу дня. С англичанами не стали спорить, а только отрядили провожатого, который время от времени запугивал Джо и Джеймса довольно странными фразами. Например: «Как щас брошу на помойке… И прощай Соединенное Королевство!» Однако романтически настроенные путешественники верили, что ничего плохого с ними не случится на земле, где читают «Преступление и наказание» в подлиннике. Ибо английский парламентаризм есть крайне запутанная штука, а за логикой лондонского коммуниста и вовсе не уследишь.
Бóрис – так звали своего провожатого англичане – отличался крайне левацкими взглядами, и, дабы в действительности не оказаться «на помойке», Джо и Джеймс предпочитали с ним не дискутировать на политические темы. Тем более что словарный запас был ограничен тридцатью выражениями с одной стороны и тридцатью – с другой. Конечно, в распоряжении собеседников имелись и неправильные английские глаголы, которые Бóрис периодически принимался склонять: «ту би, вос, веа, бин!» или «андестуд, андестуд, андестенд!». Но что с ними делать дальше и как приспособить для разговора – никто не знал. Можно сказать, это сообщество зиждилось на мужском менталитете, для которого пиво и женщины одинаково интересны при разных политических формациях…
Итак, поздним вечером семнадцатого июня, после континентального завтрака, наши друзья решили освежиться и отправились поглазеть на памятники. Они погрузились в пучину Санкт-Петербурга возле Адмиралтейства и стали поражаться красотам подводного мира, вяло перебирая ногами. На Дворцовой площади их подхватило теплое течение, дважды шмякнуло об Александровскую колонну и вынесло к летнему кафе подле Эрмитажа. Там приходили в себя такие же бедолаги, как Джо и Джеймс, – американцы, японцы и скандинавы…
– Белые ночи! – разводил руками чей-то гид.
Мол, во всем виновата природа. Вишь чего делает?! И правда, утренняя заря тянула ватное одеяло на себя, а вечерняя его не отпускала. Санкт-Петербург погрузился в сумерки, ожидая, когда красотки поделят между собой эту ночь. Или она расползется по стрелке Васильевского острова, как шелковый чулок.
– Город над вольной Невой! Город нашей славы трудовой! – дирижировал японский гид палочками для суши, а вся делегация пыталась ему подпевать. – Веселее, товарищи самураи! Такого явления природы больше нигде не наблюдается!
– Суси Ленингла-а-ад! Йя!.. Тебе спою!.. – старательно выводили японцы.
Американцы потягивали «Ред Булл», демонстрируя свое национальное превосходство над этим эликсиром. Не желая иметь с ними ничего общего, Джо и Джеймс потянули Бóриса к Неве, где заприметили плавучую пристань с разными сортами пива. Но пристань отчалила, прежде чем наши друзья успели до нее добраться…
– Сюпрайз! – удивились англичане.
А Бóрис только пожал плечами. Мол, фигня какая! Вот в прошлом году триста русских рыбаков дрейфовали на льдине, а когда их попытались обезвредить – сделали «Ту-ту!!!» и по Балтийскому морю на той же льдине ушли к берегам Исландии. Ловить селедку.
– Фиш-фиш! – подытожил свои размышления Бóрис, а Джо и Джеймс только развели руками…
Вскоре они нашли подходящее питейное заведение прямо на набережной и заказали себе по кружке «Heineken»…
– Нету! – сказала официантка.
Тогда наши друзья повторили попытку и заказали по кружке «Holsten». И снова не угадали…
– Нету! – сказала официантка.
И чтобы прекратить бессмысленные заказы, пояснила специально для Бóриса:
– Кружек нету! А «Holsten» и «Heineken» есть!
Джо и Джеймс прислушивались к переговорам с вежливым интересом. Их, по понятным причинам, не посвящали в такие нюансы, о которых в Туманном Альбионе ничего не смыслят.
– Куда же кружки подевались? – спросил Бóрис.
– Уплыли! – вполне конкретно отвечала официантка. – На дебаркадере! Вы что, тоже нерусский?
– Если бы, – сказал Бóрис и поинтересовался: – Из чего пить предлагаете?.
– Вам-то?! – осведомилась официантка у Бóриса. – Могу налить в пивную бутылку… А вот как быть с этими?.. – спросила она и покосилась на Джо и Джеймса.
Англичане доброжелательно заулыбались.
– Зря смеются, – заметила официантка. – Пустые бутылки у меня только из-под пива «Балтика».
– О’кей! – отвечал Бóрис. – Мы попробуем…
– Как хотите! – сказала официантка. – Потому что дебаркадер должен вернуться обратно. Вместе с кружками. Скорее всего.
– Не будем рисковать, – покачал головой Бóрис. – Несите как есть!
Официантка пожала плечами и удалилась, а Бóрис хотел объяснить англичанам самую суть переговоров, дважды пробормотал: «боттел, боттел» – и плюнул…
«Все равно не поймут, – подумал Бóрис. – Вдобавок почем я знаю, куда уплыл дебаркадер? Может, к Петропавловской крепости… А может, еще куда…»
«Heineken» в бутылках из-под «Балтики» вызвал у англичан смешанные чувства. Отведав этого пива, Джо удивленно уставился на этикетку, а Джеймс – на официантку…
– «Дом Периньон» одна тысяча девятьсот тридцать шестого года, – пояснила она. – Из собственных виноградников…
– Идите-идите, – попросил Бóрис. – Идите-идите… Вам что, делать больше нечего?
– Иду-иду, – ответила неугомонная официантка. – Иду-иду.
И отошла на десять шагов по меридиану, чтобы наблюдать за посетителями с безопасного расстояния.
– Сиська! – изрек Джеймс.
– Сиська! – подтвердил Джо.
«Надо же!» – подумал Бóрис, после чего сообразил, что Джо и Джеймс имеют в виду не официантку, а футболиста, изображенного на этикетке: «Пиво „Балтика“ – официальный спонсор чемпионата России». И когда англичане в третий раз попытались растолковать Бóрису, чья это «сиська», он обо всем догадался сам.
– Це-эС-Ка? – ласково переспросил Бóрис.
Джо и Джеймс радостно закивали: «Си-ись-ка!»
– Как щас закатаю в лоб! – патриотично заявил Бóрис. – И будет «Манчестер Юнайтед»!
Официантка выронила поднос, и тот покатился со смеху. А Джо и Джеймс принялись употреблять «Heineken», весьма довольные собой и обстоятельствами. Потому что не каждый английский болельщик знает про Це-эС-Ка и может об этом поговорить, не прибегая к услугам психоаналитика…
Да разве дадут человеку спокойно выпить пива в белую ночь?!
– Я извиняюсь, – обратился к нашим друзьям некий господин… До сей поры он мирно уживался за соседним столиком.
– Бутылки нам еще нужны! – моментально отреагировал Бóрис, думая, что господин промышляет утилитарным бизнесом. То есть собирает стеклянную тару с целью последующей перепродажи.
– Нет, нет и нет, – категорически возразил этот господин. – Я не покушаюсь на вашу собственность. Я просто интересуюсь, откуда пожаловали иностранные гости.
– А вам-то какое дело? – насупился Бóрис, не желая разговаривать с подозрительными личностями.
Поскольку господин был одет и выглядел весьма оригинально. В лаптях и фраке. Возможно, английскому джентльмену, посетившему Россию после перестройки и дефолта, не покажется это странным. И вероятно, английский джентльмен подумает, что это русский национальный смокинг. Но опытный Бóрис, наладив отношения с Россией тридцать четыре года назад, мог отличить придурка от человека в сандалиях, невзирая на фокусы отечественной обувной промышленности. Конечно, лапти еще допустимы по сельской местности, но фрак не лез ни в какие ворота. А когда господин поднялся со своего места – даже англичанам стало очевидно, что фалды не должны волочиться по земле за джентльменом.
