— Погодите-ка, — перебил меня лейтенант. — С какой стати я туда поеду? Эти джунгли, насколько мне известно, за границей моего района.
— Оставьте вашу иронию. Это серьезное дело! — воскликнула я, если можно воскликнуть шепотом. Он выслушал мои сбивчивые объяснения, не проронив ни единого слова. И про мрачный сюрприз «зеленых» с вечеринкой в доме иемото, и про таинственную акцию протеста. Когда я замолчала, лейтенант Хата вздохнул и кисло произнес:
— Комедия ошибок, вот что у вас происходит. Что касается чудовищных планов «зеленых», то нам уже давно все известно.
— Как? Что они собираются делать? — вскричала я, забыв о конспирации.
— Они уже делают. На кладбище Янаки они устроили фестиваль или акцию — назовите как хотите. Развлечения, разрисованные мимы, народ доволен и веселится, их даже показали по телевизору. Че Фуджисава раздает бесплатные экологичные саженцы вишни и собирает подписи под очередной петицией. Под конец там появились даже трое известных политиков, они заявили, что нужен новый законопроект об импорте цветов в Японию. Это произвело на публику изрядное впечатление.
Так вот кто был джокером в рукаве Че Фуджисавы? Точнее, тремя джокерами.
Это и было секретом, который Ричард так ревниво охранял? И на это он променял нашу нежную дружбу? Я с трудом сдерживала ярость.
— Ладно, я понимаю, что фальшивый прием в летнем доме Каяма устроил кто-то другой, — сказала я, изо всех сил стараясь обрести спокойствие. — Но кто же тогда? И зачем нужно было собирать всех, кто присутствовал в школе в день убийства Сакуры Сато? Сдается мне, что спектакль еще не окончен и грядет второе действие. Кровавое.
— Гости что-нибудь едят? — спросил лейтенант, подумав немного. Кажется, я наконец произвела на него впечатление.
— Угощение еще не доставили, гости выглядят слегка недовольными. Но заказанные сасими вот-вот прибудут, и я не удивлюсь, если злодей уже бродит возле кухни с флакончиком мышьяка в кармане. Разбрызгать отраву над подносом с закусками — что может быть проще!
Тут я, возможно, сгустила краски, но флегматичного лейтенанта иначе не проймешь.
— Допустим, я позвоню в комиссариат Идзу и попрошу их подъехать и разобраться. Но я не уверен, что они примут это всерьез. Ведь кровь еще не пролилась. Одни подозрения и фантазии. Конечно, я мог бы слегка преувеличить... Как насчет жалобы, поступившей от одного из гостей? Шум, ярость и неприличное поведение... Вы подаете такую жалобу, мисс Симура?
— Разумеется. Гости возмущены, господин лейтенант, — подхватила я его формальную интонацию.
Что с того, что почти всем гостям было за пятьдесят и они не собирались раскачиваться на балках и ездить по перилам? Если еду не подвезут в ближайшие полчаса, публика напьется значительно быстрее. И станет немного более шумной, или как?
— Не пейте слишком много, — посоветовал мне мой собеседник, — и дайте мне номер, по которому с вами можно будет связаться.
Диктуя ему номер, я услышала тихий щелчок, будто кто-то третий положил трубку.
Либо это сделала любопытствующая жена лейтенанта, либо кто-то в доме спокойно подслушивал наш разговор.
— Где сейчас ваша жена? — быстро спросила я.
— Жена? — Лейтенант был озадачен моей бесцеремонностью. — Сидит за столом и строгает бонито[25] на ужин. Почему вас это интересует, мисс Симура?
Я не нашла, что ответить, сказать о том, что нас подслушивали, означало дать лейтенанту лишний повод поговорить о моей паранойе.
— Жду полицейских с нетерпением, — пробормотала я и повесила трубку.
Спустившись вниз, я увидела Такео, мирно беседующего с Мэри Кумамори в гостиной.
— Я советую вам еще раз пройти экзамен на степень учителя, — говорил он настойчиво, обретя каким-то образом прежнюю самоуверенность. — К тому же у меня есть некоторые планы на ваш счет. Я хотел бы одолжить керамику вашей работы для осенней выставки.
— Ах нет! — воскликнула Мэри, зардевшись и, кажется, даже задохнувшись от смущения. — Мои горшочки выглядят слишком просто!
— Я полагаю, это нам и нужно. Что может быть лучше глазури натурального цвета? Это ведь новый стиль нашей школы — естественность во всем, даже в вазах для икебаны. — Говоря с ней, он следил за мной краем глаза и схватил меня за руку, когда я проходила мимо, намереваясь обуть свои изящные маленькие дзори.
— Рей, не покидайте нас. — Голос его чуть заметно дрогнул.
— Я только выйду ненадолго. Не беспокойтесь. — Обуваясь, я подумала, что для этой вылазки предпочла бы тяжелые армейские ботинки, как у Шварценеггера.
Череда припаркованных у дома машин уходила в темноту, наверное, метров на сто пятьдесят: в основном типичные японские «седаны» и несколько феерических спортивных моделей. Я шла вдоль автомобильной аллеи, встречая по дороге все новых и новых гостей, которые кивали мне или отвешивали короткие полупоклоны. Ни одного знакомого лица. Ни одного человека из школы Каяма.
Дорога заворачивала за дом и заканчивалась посаженными в круг вишневыми деревьями. Между ними виднелись фонарики, пристроенные на камнях, пространство между камнями было усыпано разноцветной галькой. Помесь сада камней и классического американского садика. Посреди этого эклектического чуда стояли мои родственники, лениво переругиваясь.
— На черта мне любоваться цветочками, когда я голоден, — отмахивался дядя Хироси от тети Норие. — Где эти хираси-суши, о которых ты пела всю дорогу?
— Скоро прибудут. — Я подошла и встала между ними. — У них в доме шаром покати, потому что гостей они не приглашали.
— Что? — Дядя изумленно взглянул на меня. — Как такое может быть?
— Очень просто. Кто-то разослал приглашения от лица Каяма, забыв сообщить об этом самим Каяма.
— Но зачем? Ведь это ужас как неудобно, когда гости приходят в дом, где гостей не ждали! — всплеснула руками тетя Норие. — Это просто унизительно!
Ёрико, подошедшая к нам во время разговора, закивала в знак согласия.
— Мы не знаем, кто это сделал, — продолжала я. — Но сейчас не в этом суть, нам нужно устроить все так, чтобы никто этого не понял. Если народ учует правду, все — и гости, и хозяева — будут чувствовать себя прескверно. Такео успел заказать еду, но ему нужна ваша помощь. Придется изобразить что-то вроде буфета, сервировать сасими и прочее... — Поскольку я обращалась в основном к тете Норие, мне не было нужды добавлять — и поглядеть, чтобы никто не подсыпал отравы. Она догадалась бы и без меня.
— Мы должны им помочь! Еду можно разложить как попало, лишь бы это было интересно, — уверенно заявила тетя. — Я знаю, где стоят фарфоровые блюда и как их следует расставить. — Она сделала паузу. — Рей, детка, так вот зачем ты поднималась с Такео в его спальню? Вы продумывали стратегию и тактику спасения вечера? — Она нежно улыбнулась мне, когда я кивнула. — Моя девочка.
Итак, мир восстановлен, я свободна. Проходя по каменистой тропинке по направлению к дому, я заметила небольшой белый грубо оштукатуренный домик, стоявший в стороне от основной дороги — кура, это и была кура, склад реликвий старинного семейства Каяма. Напротив домика была припаркована машина.
Подойдя поближе, я застыла от удивления: это была чужая машина. Не знакомый мне джип «рейндж-ровер», а черный грузовичок «ниссан». Я приблизилась к капоту машины, из-под которого еще доносилось слабое потрескивание, как если бы мотор только что выключили. Капот был теплым. Приподнявшись на цыпочках, я заглянула в кабину: рыбацкая сеть, складная лестница, смятые бумажные фонарики. Ясно, это грузовичок человека, украшавшего дорогу к дому. Не тот ли это, часом, человек, что пригласил сюда почтенную публику? И если это он, то что он там делает? Прибирает к рукам фамильные ценности?
Идти туда было бы безрассудством, но я могла предпринять кое-что другое. Вытащив камеру, я быстро сделала несколько снимков, запечатлев вещички, лежавшие на пассажирском сиденье, и потом сам грузовичок, стараясь, чтобы номера попали в кадр. Осторожно пробираясь обратно к дому, я пожалела, что у тетиной камеры нет вспышки: тьма была почти беспросветной. Деревья, обступившие особняк Каяма. были на удивление запущенными, их сроду никто не подстригал, и это оказалось мне на руку: меня никто не заметил. Вернувшись на людную аллею, я с ужасом увидела новых гостей, хлопающих дверцами автомобилей и направляющихся к дому. Мне снова пришло в голову, что никто из служащих Каяма не появился на вечеринке — ни госпожа Кода, ни мисс Окада, ни одна преподавательница или секретарша, хотя бы мельком замеченная в конторе.
