Пейзаж разительно менялся — исчезали труднопроходимые чащобы, замещаясь характерными для плоскогорий лугами и сосновыми перелесками, впереди воздвиглась синеватая стена Граскааля, украшенная сияющими под лучами закатного солнца ледниками. Торд со своими головорезами уверенно вел гостей через всхолмья и мелкие речушки, направляясь к одному ему известной точке — если бы не план на пергаменте, в который приходилось периодически заглядывать, то Конан окончательно потерял бы на правление. Вообще-то, они отъехали от тракта не столь и далеко, от силы на шесть лиг, однако местность была сложной даже для привыкшего к путешествиям варвара. В предгорьях всегда так — сотня шагов направо или налево, и ты уже не узнаешь знакомые места.
Не доезжая лучного перестрела до отдельно стоящей скалы, подножие которой укрывали заросли орешника, Торд приказал остановиться, приложил ладони ко рту и огласил окрестности каскадом заковыристых звуков, изображавших панические возгласы вожаков кабаньего стада, окруженного волками. Выглядело весьма натурально, это Конан мог подтвердить со всей ответственностью — создавалось полное впечатление, будто рядом пробегает многочисленный свиной гурт. Ответ на хрюкание и неблагозвучные визги, издаваемые Тордом, не заставил себя долго ждать — вначале послышался трубный глас горного оленя, а затем из-за валунов и кустарника показались человеческие силуэты.
— Кого привели? — предводитель засадного отряда подошел к всадникам. Судя по непременной бороде и схожему вооружению, он был знаком с Тордом давно и прочно. — Новые поселенцы, или как?
— Посланные достопочтенного Лентула, — ответил Торд и подтолкнул Гвайнарда, чтобы показал депешу.
Пока шли объяснения, Конан озадаченно рассматривал охранителей, благо одевались они весьма необычно — неприметные плащи из тонкой шерсти вначале показались варвару серыми или земляными, но оказалось, что ткань меняет цвет в зависимости от освещения, становясь то трявянисто-зеленой, то болотной.
Да что плащи! Вся одежда стражей была пошита из материала, который удивительным образом маскировал человека! Буквально только что Конан увидел, как один из угрюмых громил уселся на гранитные обломки, и вдруг исчез — ткань моментом приобрела буроватую с серыми прожилками окраску валунов. Только когда страж портала шевельнулся, Конан уяснил, что зрение его не подвело и бородач никуда не пропадал.
— Коли готовы — идем, покажу Врата, — сказал Торд. — Ходили когда за Грань?
— Нет, нет, — в один голос ответили Гвай и киммериец, хотя Конан слегка покривил душой. Ему приходилось сталкиваться с порталами, но не с природными, а магическими — некогда варвара случайно занесло в Сферу, которую населяли змееногие, еле выбрался.
Впечатления от того путешествия остались самые неблагоприятные, тем более, что в мире змееногих пришлось столкнуться с покровительствовавшим этому народу Сетом, а у варвара и древнего божества были весьма напряженные отношения еще со времен пребывания Конана в Шадизаре.
Тогда, по нелепой случайности, виновником которой являлся молодой киммериец, аватару Сета, его человеческое воплощение, принесли в жертву Сету же, и, как легко догадаться Великий Змееног остался очень недоволен. Впрочем, это совсем другая история.
— Возьмите-ка вот это, — Торд, покопался в седельных сумах, вытащил оттуда небольшие свертки и вручил Гвайнарду. — Таном приказано, чтоб каждый из гостей имел надлежащее облачение. Во избежание, так сказать... Превесьма полезная одежка. Заметили, какие плащи наши ребята таскают? Покрашено особым отваром из трав, какие на Аурусе растут — от любых злых глаз укроют, а глаз таковых в соседней Сфере хоть отбавляй.
— Разве? — удивился Конан, разворачивая плащ и набрасывая на плечи. Ткань была необычайно мягкой и одновременно очень прочной — явно не овчина. Может, выткано из шерсти какого-то неизвестного в Хайбории животного, обитающего по ту сторону? — А Лентул говорил нам, будто в землях Ауруса у человека нет врагов. Если, конечно, не считать дикого зверья и всяких чудищ.
— Люди говорят, — Торд понизил голос, словно боялся быть услышанным кем-то посторонним, — что Первородные, те, которые города там строили, никуда не ушли. Они просто спят, ждут своего часа... Хотя, может и врут — человек, он на выдумки завсегда горазд. Плащики берегите — если не от Первородных, то от хищников укроют. И следите повнимательнее, как сартак будет себя вести. Для этой лошадки Аурус — дом родной.
К скале прошли по узкой, но натоптанной тропке, один за другим. Впереди Торд, вслед поспешал Гвай, арьергард составляли Конан и слегка пританцовывающий на ходу сартак — почувствовал, скотина, что домой возвращается. Варвар, видавший Степные Врата Гиркании, приготовился узреть впечатляющее каменное сооружение в виде арки или портика, однако Торд вывел своих подопечных на большую поляну, украшенную совсем небольшим, шагов десять в диаметре, озерцом, и не без торжественности провозгласил:
— Извольте видеть, достойные месьоры, перед вами Бритунийские Врата. За ними — чужой мир.
— Где Врата? — не понял Конан. Вокруг наблюдались только ветви ореховой поросли с шариками недозревших плодов, сероватый монолит скального выхода, да большая лужа, которую и озером-то назвать было можно с очень большой натяжкой. Никаких признаков портала.
— Погляди сюда, — Торд присел на корточки на берегу пруда и опустил ладонь в серебристую воду, чем-то напоминавшую ртуть, какую используют в кузнечном деле. — Я сам остаюсь в Хайбории, а вот пальцы уже на Аурусе. Осторожненько войдите в воду и очутитесь за Гранью. Чего стоите рты раскрыв?
— Рэльгонна я однажды собственноручно придушу, — шепнул варвару Гвай. — Мог бы и объяснить, что Врата выглядят настолько... оригинально. Я-то думал!..
—Отвыкай думать, — буркнул Конан, сам отчасти смущенный необычным видом портала.
—Воображаю, как мы будем смотреться на той стороне. Хороши гостюшки — вымокшие до нитки. Идем, нечего рассусоливать. Если уж решились, надо действовать.
—Еще раз повторяю, будьте осторожнее, — напутствовал Торд. — С тропы не сворачивайте и попробуйте добраться до замка тана Арнульфа до темноты. Пусть удача останется с вами!
Конан вошел в воду уже по пояс, однако ничего особенного не чувствовал. Весь опыт его жизни говорил о том, что вода обязательно должна быть мокрой, но она почему-то не наливалась в сапоги и не пропитывала одежду. Казалось, будто идешь сквозь липкий и тягучий кисель — необычная влага сковывала движения. Наконец, варвар по привычке набрал в грудь воздуха, закрыл глаза и окунулся с головой...
Пришлось заставить себя сделать первый вдох.
Конану чудилось, что сейчас он захлебнется. Ничего подобного: дышалось легко, кожу холодил ветерок, точно такой же как и на старом добром Закатном материке. Только запах слегка непривычный — будто липовым медом пахнет. Одежда, кстати, сухая.
Быстро оглядевшись, киммериец перво-наперво уяснил, что здесь Врата смотрятся совсем иначе — на вершине крутой сопки громоздились два клыка-менгира из красивого камня, напоминавшего знакомый малахит. Внезапно из пустоты между зеленоватыми столбами вынырнул Гвай вместе со своим конем, который хрипел и упирался — не понравилось скакуну путешествовать столь необычным манером. Сартак, наоборот, раздул ноздри и всем видом давал понять, что Аурус — самая лучшая Сфера во всей видимой и невидимой Вселенной.
— Фф-у, — Гвайнард утер пот со лба и недовольно показал на коня. — Едва управился. Уперся, проклятый, как последний ослище... Ну что, нас можно поздравить? Не знаю в точности, насколько далеко отстоит Аурус от Хайбории, однако мы преодолели десятки или сотни тысяч лиг за время двух ударов сердца!
— А здесь красиво, — варвар медленно обвел взглядом окрестности, оценил склоняющееся к горизонту крупное золотисто-оранжевое солнце и ряды сопок, поднимавшихся над равниной. — Что говорил Торд? Надо успеть найти людей прежде, чем стемнеет. Поехали! Все интересное рассмотрим по дороге!
