— Понимаю.

Повисла пауза. Кэти внезапно застыдилась своей работы, будто прочитав его мысли.

— А почему ты… — начал было Дэн.

— Я не хочу ошибиться, — буркнула Кэти.

— Что?

— У меня есть друзья, — вздохнула Кэти, — работающие на дурацких работах, которые они сами для себя выбрали. Делают ксерокопии или готовят чай. Такое впечатление, что от них убегает жизнь. Они ненавидят свою работу, но не могут уйти с нее, потому что слишком заняты или устают, чтобы искать что-то новое. Кроме того, перемена мнения кажется им непостоянством. Я вижу, как они изнашиваются под гнетом всего этого, и я не хочу становиться такой же. У меня нормальные часы работы, и я могу решить, что мне делать дальше. Ну, по крайней мере, были нормальные часы работы. Но теперь мне это неважно, потому что я приобретаю опыт, потому что я всегда хотела заниматься ресторанным бизнесом…

Ее прервал какой-то странный звук, похожий на вой тонущей субмарины.

— Мы спасены, — закричал Дэн, — это мой мобильник! Кэти издала победный клич, но вдруг услышала сопровождающий звонок звук падения мобильника.

— Черт, — выругался Дэн, — я пропустил вызов.

— Это не страшно, — сказала Кэти, — ты сам можешь позвонить.

— Так и сделаю, — ответил Дэн, — только теперь я не могу его найти.

Кэти вздохнула. Ну конечно! Почему она не подумала об этом раньше? Она проскользнула мимо Дэна и открыла холодильник. Оттуда заструился тусклый свет. Через пару минут, когда мобильник был найден где-то между картошкой и морковкой, Дэн позвонил в кафе. Никто не поднимал трубку. Он повернулся к Кэти, и они оказались в полосе света, льющегося из холодильника.

— Черт, не отвечают, — сказал Дэн.

— Ну, они заняты. Сегодня тяжелый день.

— Черт бы всех побрал, — пробормотал Дэн, опуская голову и снова набирая номер. — Отвечайте!

Он застенчиво улыбнулся Кэти, и она улыбнулась в ответ.

— Ну наконец-то! Пэтси! Это Дэн. Я в подвале… Дверь захлопнулась… Ты не могла бы вытащить нас отсюда? Нет! Я в подвале! Черт, спустись по ступенькам и открой подвал! Быстро!

Каждая секунда, которая требовалась Пэтси, чтобы добраться до подвала, была смешнее предыдущей. И вдруг они услышали возню снаружи.

— Пэтси! — закричал Дэн.

Пауза.

— Пэтси!

— Кто… Кто там? — раздался снаружи голос Пэтси.

— Это мы. Мы тут, в подвале.

Еще пауза.

— Почему?

Кэти хихикнула.

— Потому что здесь подсолнечное масло! — закричала она.

— О, привет, Кэти.

— Привет, Пэтси.

— А ты почему там?

— Потому что здесь масло, — повторила Кэти.

— А, — сказала Пэтси, — точно.

— Пэтси, — закричал Дэн, — слушай меня внимательно!

— Привет, Дэн.

— Привет. Слушай меня!

— Хорошо.

— Ты слушаешь?

— Да.

— Отлично. Открой эту гребаную дверь.

— А, хорошо, нет проблем. Совсем необязательно кричать.

Ровно две минуты Пэтси разбиралась, где замок, где ключ и как его поворачивать. Когда она открыла-таки дверь, Кэти и Дэн просто покатывались со смеху.

— Привет, ребята! — помахала им Пэтси.

— Привет, Пэтси, — улыбнулся Дэн, пропуская вперед Кэти.

Пэтси шла за ними наверх и рассказывала, что они их потеряли. А они сидели все это время в подвале. А никто не мог понять, куда они делись. Это так смешно! Это самое смешное из всего, что она слышала. Это абсолютно забавно и весело. А почему они туда пошли?

Дэн и Кэти замерли как вкопанные.

Потом они сходили обратно за подсолнечным маслом, и в скором времени был готов картофель фри для репортера «Газетт». Точно так, как готовила его покойная мамаша. В этот же четверг «Кричтон-Браун» был оценен местной прессой в пять звезд, а фотография персонала на фоне кофеварки украсила кухню. Если бы в местной прессе делали цветные фотографии и печатали их на дорогой технике, возможно, люди заметили бы, что двое представителей персонала от «Кричтон-Браун» выглядят несколько излишне покрасневшими. Но в газетах помещали черно-белые снимки. И, в любом случае, не это было главным. Самым главным было то, что «Кричтон-Браун» официально нанесли на карту.

За следующие две недели все так или иначе привыкли к новому положению вещей. Пэтси была все такая же, и после жарких дискуссий Кэти и Сьюки придумали ей наконец кличку. Они решили, что Пэтси была телепузиком, о котором все забыли, потому что он потерялся где-то в большом магазине по дороге в телестудию. Телепузика зовут Дитци, и на голове у него прикреплен большой вопросительный знак с мерцающими лампочками. Это поддерживало им настроение день или два. Ник, однако, теперь все время называл Пэтси «красавицей». Кэти и Сьюки решили, что если бы у этой парочки были ребятишки, это аннулировало бы эволюцию и они стали бы первой человеческой четой, родившей обезьян. Это поддерживало им хорошее настроение приблизительно неделю. Они снова подружились, но Кэти теперь не расслаблялась, зная, как быстро может измениться Сьюки.

Вскоре они поняли, что Пол не собирается быть никем иным, кроме финансового директора и одного из руководителей. В отличие от Дэна, который уволился с работы и занимался только подъемом ресторана на должный уровень. Пол же теперь участвовал в развитии заведения только по мобильному телефону. Дэн в одиночку старался управляться со всем, физически не вмешиваясь в процесс обслуживания клиентов. А Кэти старалась смириться с его постоянным присутствием, представляя себе, что они встретились на вечеринке и стали друзьями. Так ей было легче еще и потому, что после истории с подвалом, казалось, они стали ближе и действительно подружились.

Джеральдина иногда заскакивала в ресторан, и Кэти со Сьюки фиксировали каждое ее движение по отношению к Дэну, подобно спортивным комментаторам, только с меньшим состраданием. Они сделали вывод, что Джеральдина скрывает гораздо больше бзиков, чем целлюлита, и решили, что эти отношения продержатся еще месяц. Максимум. Это делало Кэти счастливой.

Ник прекрасно освоился на кухне. Еда, которую он готовил, была по-настоящему вкусной. Он и правда умел превратить дерьмо в конфетку. Это делало счастливыми всех, пока Ник не терял хорошего расположения духа и не показывал себя во всей красе. Он терял терпение, кричал, картинно падал на диван, театральными жестами пытался снискать женское сочувствие. Пэтси называла это мужским эго и находила это частью его шарма. Сьюки считала, что это «детство в заднице», и находила это довольно эротичным. Кэти считала, что он ведет себя как задница, и предлагала ему стать женщиной. Однако в глубине души она знала, что причина такой ее нетерпимости заключается в том, что такая же черта характера присуща и ей. Она понимала Ника и поэтому, в отличие от остальных, не боялась его и точно знала, как можно вывести его из себя.

Ник считал, что Кэти нелегко уважать, ей это нравилось, и, таким образом, у них сложился негласный союз.

В отличие от других, Мэтт не изменился. Как и большинство подростков, он считал себя революционером, но на деле действовал как старый реакционер. На первой неделе он жаловался буквально на все. На второй неделе он уже забыл, как все было когда-то, и все стало хорошо. Одна вещь, которая ему явно пришлась по душе, — это смена клиентуры.

Теперь это выглядело так: постоянные клиенты-пригородники продолжали появляться в свое обычное время, но теперь им нравилось брать что-нибудь вкусненькое к кофе — печенье, приготовленное Ником, или горячий бекон с эмментальским сыром, или чеддер и жареный перец. Дэн и Кэти пытались читать мысли своих клиентов и однажды утром решили, что, несмотря на вечные жалобы пригородников на все на свете, им все нравилось — они привыкли к этой части своей жизни. Кэти знала, что ей необходимо покупать по утрам шоколад и газету, так же и пригородникам требовался их кофе. Так что они усадили Ника и заставили придумать легкие завтраки, которые подходили бы к кофе. И это сработало. Едва клиенты решили, что лучше заплатить два фунта за кофе и вкусный завтрак, чем один фунт только за кофе, дело было сделано. Клиенты стали привыкать к новому порядку. Они стали нуждаться в своем бутерброде не меньше, чем в кофе. Ник начал выполнять индивидуальные заказы постоянных клиентов, и через несколько дней клиенты уже жаловались, если вдруг он не делал что-то «их любимое». «Любимое», о существовании которого они раньше и не догадывались.