Знающие люди "Макаров" ругают за низкую убойность, они предпочитают ТТ. Егорыч бы тоже предпочел, да где его взять, хороший ТТ? То, что ему предлагали пару раз, было сделано в экзотических странах, жители которых понятия не имеют ни о качестве материалов, ни о технологической дисциплине; они, наверное, и слов-то таких никогда не слышали. Два-три десятка выстрелов так разносят ствол, что попасть становится проблематично даже на дистанции в полтора-два метра, на которой приходилось работать Егорычу. А "Макаров" был отечественный, и не левой сборки, а заводской, и заявленные характеристики выдавал. К тому же на полутора метрах и его убойности хватало.

Почистив пистолет, Егорыч добавил в несколько точек по капле смазки, пощелкал предохранителем, оттянул курок – все работало, как надо. Он встал из-за стола и прицелился в нарисованное на стене кабинета перекрестие. Егорыч наводил ствол не по прорези и мушке, а по ощущению оружия в руке. У людей это умение достигается постоянной тренировкой. Трансформам тренироваться не нужно, достаточно отстрелять серию из нескольких выстрелов, по ее результатам рассчитать коэффициенты и занести их в память. И можно стрелять на чемпионском уровне.

Это была единственная причина, по которой Егорыч иногда (очень редко) завидовал трансформам.

Он загнал магазин с патронами в рукоятку, передернул затвор, поставил оружие на предохранитель и опустил в правый карман халата. Кобурой Егорыч пользовался, когда дежурил в проходной, а в эту смену ему предстояла другая работа.

Он сел за стол, щелкнул выключателем, приделанным к столешнице снизу, и в коридоре над дверью загорелась зеленая надпись "Войдите". Через несколько минут открылась дверь, и первым посетителем, к безмерному удивлению Егорыча, оказался Андрей.

– Дядя Егор, здравствуй!

– Здорово, Андрюха! А ты чего здесь?

Андрей пожал плечами.

– Сказали – в двадцать третий кабинет, я и пришел в двадцать третий. Вот, – он протянул Егорычу карточку с нарисованной маркером закорючкой. – Так это к тебе, что ли?

– Стало быть, ко мне, – ответил Егорыч после небольшой заминки.

– Дядя Егор, а если к кому другому, так я ведь могу и подождать! Посидим, поболтаем, пока он придет. Если ты, конечно, не занят.

– Да нет, чего болтать? Работа есть работа. Пошли, провожу.

Егорыч погасил надпись "Войдите", они вышли в коридор и направились в дальний конец. Там по лестнице спустились на пол-этажа, и на площадке обнаружилась дверь, ничем не примечательная, не считая очень аккуратно сделанных обивки и уплотнения. Судя по виду, дверь вела наружу; впрочем, институт состоял из нескольких построенных в разное время корпусов и представлял собой сущий лабиринт. Андрей в нем не ориентировался.

За дверью обнаружился узкий коридор без окон, освещенный двумя лампочками, с кафельными стенами и полом. В противоположном конце была еще одна дверь. Андрей вопросительно посмотрел на Егорыча.

– Иди, я сейчас, – сказал тот. Он возился с запором; когда он запер дверь, Андрей уже ушел на пару метров вперед. Егорыч двинулся за ним, на ходу вытаскивая пистолет. Хорошо смазанный курок взвелся без щелчка, но Андрей все-таки обернулся – наверное, его смутил вид двери, которая выглядела так, как будто никуда не вела, а служила здесь чисто декоративным элементом.

Дверь и правда никуда не вела.

Испугаться, увидев дуло пистолета, он не успел – только удивился, и это удивление навсегда застыло в его глазах, когда Егорыч с быстротой, делающей честь любому трансформу, перенес точку прицеливания на пару сантиметров выше и нажал на спуск.

Андрей упал удачно – лицом вверх, и Егорыч видел входное отверстие, а не выходное. Чтобы экономить патроны, он надпиливал каждую пулю крест-накрест, поэтому смотреть на выходные отверстия не любил. Глядя в мертвые глаза Андрея, он сказал виновато:

– Вот такие дела, Андрюха. Лишнего мне не надо, а что моё – оно всегда при мне.

(C) С. Кусков. Февраль 2007 г.