Большое предисловие, открывающее Adversus Haereses св. Иринея правдоподобно излагает доктрину западной валентинианской школы конца второго века, а именно школы Птолемея[iii]. B его учении мы встречаем сизигию Anthropos-Ecclesia, которая является четвертой в начальной (arcegonon) огдоаде (Adv.haer.,I,1,1). Но прямо перед ней находится пара: Logos-Zoe. С другой стороны, именно эти две пары порождают 22 эона, которые дополнят Плирому.Таким образом, кажется, здесь появляется некое раздвоение пары Christus-Ecclesia[iv]. К тому же само предисловие подтверждает это, так какдальше мы читаем: "Они говорят, что пары, которые находятся в Плироме, у Павлаобъединены в одну. Действительно, по поводу земной пары (четы) он говорит: "Тайна сия велика; я говорю по отношению ко Христу и к Церкви" (I,8,4).
Уже здесь мы отметим много ценных ссылок. С одной стороны, пара Христос-Церковь относится к учению Послания к Ефесянам, которое, таким образом, является как бы одним из ее источников. С другой стороны, через этот источник такая пара связана с типологией Адама и Евы. Все это уже указывает на иудео-христианский контекст. К тому же многие выражения уже напоминают нам Псевдо-Климента. Термин arcegonon являетсятрансформацией понятия "первозданный", встречающегося в апокалипсисах. И особенно параллелизм Ecclesia-Zoe находит отклик в Послании, где Церковь названа живой (zwsa) Церковью или Церковью жизни (thV zwhV)[v]. Некоторые ученики Птолемея относят пару Человек-Церковь к третьей сизигии, а пару Логос-Жизнь к четвертой (I,12,3).
В описании Иринеем Марка Волхва обнаруживается та же концепция, что и у Птолемея: Человек-Церковь — третья сизигия огдоады (I,14,5). Однако Марк дает два любопытных толкования. В одном он видит в сцене Благовещения одно из воплощений нашей тетрады,где Гавриилу соответствует Логос, Святому Духу — Жизнь, Силе Вышнего — Человек, Деве Марии — Церковь. (I,15,3). Итак, такое уподобление основывается на иудео-христианских идеях. Мы это видели, когда речь шла об отождествлении Церкви и Духа, которое мы еще встретим. Наконец, часто отождествляют Церковь с Девой Марией. Эта тема встречается уже у Павла (2 Кор.,II,2).По свидетельству Егезиппа, эта тема является иудео-христианской(Евсевий Церк. Ист. IV, 22, 4). Любопытно то, что Девой является Дева Мария. И это, таким образом, первый пример отождествления Марии с Церковью[vi].
Другое толкование Марка является более интересным для нашей темы, поскольку оно снова приводит нас к Шестодневу. Речь идет о толковании на Быт.1,2: "Тьма над бездною, и Дух Божий носился над водами". В вышеупомянутом описаниипредставлена вторая тетрада. Но не уточняется, отождествляется ли Церковь с Духом или с Первичными водами. Оба толкования допустимы и интересны. Первое сводится к уподоблению Духа и Церкви, о котором мы только что говорили. Второе напоминает то, что мы встретили у Ерма и у Климента Александрийского. Итак, снова другим путем мы возвращаемся к экклисиологическому толкованию космогонии и, соответственно, к иудео-христианскому гнозису.
Другой традицией западной валентиновской школы является традиция Гераклиона. Те отрывки из его учения, которые дошли до нас через Оригена, не содержат следов учения о предсуществующей Церкви. Однако мы встречаем там выражение: духовная (pneumatikh) Церковь[vii], которое было во II Клим синонимом "первозданной" Церкви. И именно это выражение мы видим и здесь. Но эта лагуна у Гераклиона будет восполнена, если мы признаем его автором найденного в Наг Хаммади Трактата о трех сущностях (natures). Это кажется правдоподобным после доказательств Puech и Quispel[viii]. Действительно, речь идет о западном валентиновском гнозисе. К тому же он отличается от гнозиса Птолемея. Таким образом, естественно приписать это произведение Гераклиону. Этот текст представляет собой теологию предсуществующей Церкви, более близкую к теологии II Клим. чем то, что мы рассмотрелидо этого, потому что Церковь выступает не одним из эонов, а ассоциируется только с Сыном в предсуществовании.
Действительно, в первом отрывке читаем: "Не только Сын существует с самого начала, но и Церковь"[ix]. А дальше речь идет о "Церкви, которая предсуществует Эонам"[x]. Как пишут Puech и Quispel: "Если мы не ошибаемся, Церковь родилась извечно,в постоянстве, которое не имеет ни начала, ни конца, от того же акта, от которого появляется Сын, от объятия, объединяющего Сына и Отца. Во всяком случае, кажется, что рождение Церкви, так же, как и рождение Сына, предшествует рождению Эонов и отличается от их рождения. Рассматриваемая, очевидно, в качестве невесты Сына, эта Ekklhsia является, вероятно, предсуществующей Церковью, первой и исконной, которую приблизительно того же времени гомилия, называемая Вторым Посланием Климента, со своей стороны называла "духовной", "рожденной Свыше", "сотворенной прежде солнца и луны"[xi].
Таким образом, Трактат о трех сущностях представляет концепцию предсуществующей Церкви, очень близкую концепции II Клим. Но в то же время онвключает ее в новую схему: сближая ее рождение с рождением Сына, он делает ее третьим лицом Троицы. "Такое впечатление, что автор Трактата преднамеренно переделал существующую схему и, сочетая Церковь с Сыном, возвышая ее таким образом во второй ранг, вслед за Отцом, упростил и изменил классическую валентиновскую Огдоаду в смысле Триады, Троицы. С другойстороны, когда он утверждает, что Сын и Церковь существуют"с самого начала", т.е. вечно, возможно, он понимает свою Триаду в виде онтологической Троицы"[xii].
Это знакомит нас с новой линией рассуждений. Мы уже отметили отношения Церкви со Святым Духом и установили ее отношения с Премудростью, Софией. Здесь же мы имеем концепцию, где Церковь вступает в отношение с Третьим Лицом Троицы. Это, с точки зрения Гераклиона, относится к гностической концепции Эонов, чуждой Великой Церкви. Но он обращается только к традиционной схеме. Действительно, как это доказал Кретчмар,существует направление тринитарного богословия, где Третье Лицо есть Премудрость, в большей или меньшей степени отождествляемая с Церковью[xiii]. К этому направлению принадлежит св. Феофил Антиохийский. И это направление имеет явный иудео-христианский характер. Но оно соответствует и другому учению о Церкви и Премудрости, которую мы рассмотрим в последней части этой главы.
Размышления о предсуществующей Церкви, аналогичные тем, которые мы встречали до этого в валентиновском гнозисе, можно обнаружить и в других гностических сектах. Например, в описании Иринеем офитов. Там мы видим Отца, отождествляемого с Первым Человеком, который рождает Второго Человека и Святой Дух. А они в свою очередь рождают Христа и "святую и истинную Церковь", которая является "нетленным эоном" (I, 30,2). Стоит отметить, что здесь появляется пара Христос-Церковь, как у ап. Павла. К тому же эта генеалогия находится в контексте толкования первых стихов Бытия (I, 30,1).
Итак, мы встречаем одновременно в II Клим. и в валентиновской концепции учение о предсуществующей Церкви, причем Церковь представлена как невеста Христа. Можем ли мы определить область возникновения этого представления? Мы часто встречаем христианское изложение мифа о Человеке-гермафродите. Schlier пишет по поводу Псевдо-Климента: "Он явно показывает, что ему был известен миф о Человеке андрогине "[xiv]. Но замечания о существовании этого мифа в эллинистической среде той эпохи кажутся нам необоснованными. Очевидно то, что это влияние появляется в гностических текстах, где противопоставление мужчины и женщины составляет часть самой структуры Плиромы. Этот факт можно связать с основным элементом язычества: пары богов и богинь. Но эта черта глубоко чужда иудейской и христианской мысли. Кажется, что мы видим у гностиков еще одно использование старой темы иудео-христианства. Можем ли мы определить область её распространения?
Нам необходимо вернуться к тексту Псевдо-Климента и сделать дополнение. Действительно, этот текст не только представляет пару Христос-Церковь, но и то, что Церковь — "тело Христово". "Я не думаю, чтобы вы не знали, что Церковь живая (zwsa) есть тело Христово, ибо говорит Писание: "Сотворил Бог человека, мужа и жену". Муж есть Христос, жена — Церковь" (XIV,2). Далее этот сложный отрывок продолжает: "Будучи духовной, Церковь, явилась во плоти Христовой, ясно показывая нам, что если кто-нибудь из нас сохранит Ее во плоти и не повредит, воспримет Ее в Духе Святом. Ведь плоть эта есть снимок Духа, Если же мы говорим, что плоть есть Церковь, а Дух— Христос, то значит обесчестивший плоть обесчестил и Церковь" (14, 3-4). Здесь перед нами, как заметил Orbe[xv], две оппозиции: Христа духовного и Церкви духовной, которая есть Его тело; и оппозиция Христа-Духа и Церкви плотской. Происхождение этой двойной темы мы должны проследить.
