– Так точно, сэр! Будет вам характеристика.

– Вот и хорошо! – Полковник поднялся, прошелся по отсеку. У сейфа повернулся к комбату: – Знаешь, Бобби, что меня больше всего удивляет в Афганистане?

– Не знаю!

– То, что мы, американцы, носа высунуть не можем с базы без риска заполучить пулю снайпера – в этом ты совершенно прав. А сотрудники русского посольства свободно разгуливают по Кабулу. Без оружия и без сопровождения. А ведь они девять лет воевали здесь. И действовали жестко, особо не церемонясь с душманами. Всю территорию контролировали. И кишлаки бомбили, банды валили подчистую. Но афганцы почему-то относятся к ним дружелюбно. Даже те, кто в восьмидесятые противостоял им. Мне недавно рассказали, что в Кабул из России прилетала группа бывших военных, которые воевали здесь. Прилетала по приглашению кого бы ты думал? Полевых командиров, которые в свое время яростно сражались с Советской армией. Тогда русские были для них гяурами, а сейчас стали друзьями – шурави, мать их. Вместе по местам боев ездили – и везде их принимали как самых дорогих гостей. Удивительно! И для меня совершенно непонятно. Представь, что произошло бы, выйди мы с тобой в город. Назад не вернулись бы. А русских не трогают; более того, по данным разведки, подавляющее большинство племен предпочли бы присутствие в стране российского контингента, а не нашей коалиции.

– А я ничего в этом удивительного не вижу, – ответил майор, – русские умеют воевать – и воевать хорошо. На Востоке это ценится. Воин достоин уважения, даже если он враг. Русские – воины, вот к ним афганцы и относятся подобающим образом. Особенно тогда, когда война осталась позади. Мы же занимаемся непонятно чем. Вот ты, как командир бригады, без пяти минут генерал, скажи, какую цель преследуют на данном этапе наши войска? Какого черта мы ежедневно высылаем патрули на объезд территории, прилегающей к базе? Каков смысл в этом патрулировании?

Полковник подошел к другу:

– Тебе, Бобби, отвечу: мы действительно по уши увязли в дерьме. Введение войск в Афганистан считаю ошибкой политиков. Но влезть в дерьмо легко, а вот выбраться из него сложно, если вообще возможно. В Белом доме забыли Вьетнам и вновь наступили на те же грабли. Насколько мне известно, сейчас в администрации лихорадочно ищут выход из сложившейся ситуации. И, судя по всему, не находят. Вывести войска значит опозориться перед всем мировым сообществом. Продолжать оставаться – неминуемо и в ближайшем времени столкнуться с талибами. И чем закончится это столкновение – не знает никто. Не уверен, что мы сможем разгромить их орды. И тогда наступит крах. Сейчас одна надежда на предстоящие выборы, на то, что новый президент примет правильное решение и, сохранив лицо, уберет войска из Афганистана, а возможно – и из Ирака.

Рэмпси проговорил:

– Или решит одним ракетным ударом стереть с лица земли юг этого чертова Афганистана.

– Или так, – кивнул полковник.

– Хорошо, что я уберусь отсюда раньше, – сказал майор. – Если, конечно, доживу до этого дня.

Фрин улыбнулся:

– Доживешь, Бобби! Главное – не высовывайся с базы и не порть отношения с начальством. И все будет о’кей!

– Постараюсь!

– Завидуя я тебе, Боб! Приедешь домой, к жене, в небольшой, уютный дом, где не надо будет вскакивать по сигналу тревоги, выходить в рейды, рискуя потерять голову, спать в этих модулях, изнывать от жары, видеть морды ненавидящих тебя дикарей! Завидую!

– Так подай рапорт об отставке! Положенный срок ты отслужил, пенсию заработал. Какие проблемы? Но ты не сделаешь этого, Эдди! Ты хочешь стать генералом. И ты станешь им, если выживешь в этой дурацкой войне, чего я тебе искренне желаю! А я вернусь домой майором, мне генеральские, да и никакие звезды и чины, не нужны. Вот только насчет жены ты не угадал.

– В смысле? А Лора?

Комбат невесело усмехнулся:

– Лора! Лоры, Эдди, больше нет!

Фрин уставился на друга:

– Как это нет? Она… она…

Рэмпси прервал полковника:

– Да нет, ты не о том подумал. Лора жива, здорова и, наверное, счастлива.

– Подожди-подожди, так вы что, расстались?

– Расстались. Не стала дорогая супруга ждать своего солдата с войны. Впрочем, она всегда мечтала о жизни богатой, беспечной. И когда подвернулся случай, воспользовалась им!

– О чем ты говоришь, Боб?

– В общем, Эдди, жена на вечеринке в своей фирме познакомилась с одним стареньким, но очень богатым джентльменом, владельцем этой самой фирмы. Одной из многих. Ну и вскружила голову почтенному бизнесмену. Да так, что тот уже на следующий день сделал ей предложение. Лора, естественно, согласилась. Глупо бы было упускать такой шанс. Короче, сейчас она живет с ним в Канаде. Прислала письмо, в котором запросила согласие на развод. Я ответил, что согласен, а формально развод оформим, как только вернусь в Штаты. Думаю, больше я Лору не увижу. Наверняка бракоразводным процессом будут заниматься адвокаты набитого долларами похотливого старикана. Вот так, Эдди! Нет у меня больше жены!

– Вот это новость! – произнес полковник. – Но как она могла так поступить с тобой?

– Как видишь, очень даже просто! Но это даже к лучшему. Я уже отвык от семейной жизни. Детей у нас нет, а значит, нет и никаких обязательств. Признаться, еще до ее письма я иногда подумывал, что надо бы расстаться с Лорой.

– Но ты ведь любил ее?!

– Вот именно, что любил! Раньше, когда еще верил в любовь, в верность и прочую ерунду. Сейчас я уже не тот романтический юноша. Я стал другим. Мне не нужна жена. Хочу жить один. Пить, гулять, трахать проституток, благо, в моем городке в них недостатка нет. Я хочу забыть о войне, Эдди! И прожить остаток дней своих в разгуле и разврате. Взять все, что смогу и успею! Так для чего мне жена? Сейчас я даже благодарен Лоре за то, что она решила уйти, освободив от оков брака и себя, и меня! Наверное, ты не поймешь этого, что, в принципе, не важно. Важно другое. Дождаться того дня, когда борт перебросит меня в Штаты. Ну а уж там… там все будет так, как захочу. И никто не сможет помешать мне. Никто!

Фрин покачал головой:

– Сломала тебя война, Боб! А тут еще измена жены. И не говори ничего. Мне запудрить мозги ты можешь, себе – нет. Так что не надо слов. Я не осуждаю тебя, и ты вправе распоряжаться своей жизнью, как захочешь, только помни, если что, ты всегда можешь рассчитывать на меня.

– Я это знаю, Эдди, спасибо!

– Да не за что. Но пока ты не уволен, прошу, держись.

– Не волнуйся, полковник. Завтра представлю характеристику на Вульфа. В 9:00 она будет у тебя в кабинете. И еще, докладываю ввиду изменившейся после случая в Джангри обстановки я решил внести изменения в маршрут патрулей. С завтрашнего дня они будут обходить Джангри через Багихель.

– Разумно! Я утверждаю твое решение. Об усилении мобильных групп не думал?

– Считаю, в этом нет никакой необходимости. Взвод вполне в состоянии решать те задачи, что ставятся перед мобильным патрулем.

– О’кей, Боб, мне пора в штаб. Там еще часа на два работы!

– А я буду отдыхать!

Комбриг вышел из отсека командира батальона, покинул модуль.

Проводив Фрина, Рэмпси вновь открыл холодильник. Достал бутылку виски. В ней оставалось еще граммов пятьдесят. А большего на сегодня майору не требовалось.

Кишлак Джангри, полночь.

В селение со стороны Кабула въехал джип. Медленно, сопровождаемый сторожевыми собаками кишлака, доехал до ворот дома, напротив которого вечером произошла трагедия. Из салона внедорожника вышел мужчина, одетый не в национальную одежду пуштунов, а в черную военную форму без каких-либо знаков различия. Сторожевой пес бросился к мужчине, но тот лишь поднял руку – и собака остановилась, завиляв обрубком хвоста.

Мужчина подошел к воротам, сильно постучал. Вскоре приоткрылась калитка, и молодой голос тревожно спросил:

– Кто здесь?

– Отец дома?

– Да!

– Мне нужно с ним переговорить. Передай отцу, что приехал Фарид. И побыстрее, юноша!