Хотя Мадонна и не была любительницей алкоголя, она с удовольствием посещала вечеринки. Алкоголь был главным развлечением. «Мы часто собирались в каком-нибудь карьере, распивали ликер и тусовались до тех пор, пока не приедут полицейские, — рассказывает Ким. — На вечеринках обычно пьют пиво бочками и слушают живую музыку. У нас не бывало больше пяти долларов, на эти деньги не разбежишься. Помню, что мы снимали номер в мотеле „Spartan" и устраивали там тусовку». Отец Мадонны запрещал детям выходить на улицу после определенного часа, так что иногда Мадонне приходилось убегать тайком, чтобы пойти на вечеринку.
У Мадонны никогда не было недостатка в поклонниках. Она лишилась девственности в пятнадцать лет со школьным сердцеедом Расселом Лонгом. После нескольких свиданий в его голубом кадиллаке шестьдесят шестого года она переключилась на футболиста Ника Туоми (нынче он служит священником в Траверс-Сити, штат Мичиган). Оба они описывают Мадонну как чувствительную, немного стеснительную девушку, переживавшую из-за сложных отношений в семье и старавшуюся производить впечатление «крутого» лидера. Мадонна открыто заигрывала с парнями, за что некоторые сверстники называли ее «шлюшкой»; сама она утверждает, что была крайне разборчивой в связях и спала только с постоянными бойфрендами. Здесь мы сталкиваемся с противоречием во мнениях, которое сопровождает Мадонну всю жизнь. Одни воспринимают ее как жадную до славы распутницу и попсовую певичку, а другим она представляется интересной, талантливой артисткой, которая сама по себе является зрелищем. Успех и одобрение крайне важны для нее, но она также живет интенсивной внутренней жизнью, ища ответы на вопросы честно и бескомпромиссно.
Уподобляясь античерлидерам из клипа группы «Nirvana» — «Smells Like Teen Spirits» — Мадонна неожиданно меняется. От спорта она перешла к балету, богемности и экзистенциализму. «Произошло настоящее преображение, — вспоминает Ким. — В начальных классах она была черлидером, носила длинные волосы, расточала улыбки, старалась быть привлекательной. А в последнем классе сделала стрижку, вступила в театральный кружок и перестала брить ноги и подмышки. Все спрашивали: „Что с ней случилось?" Она пользовалась такой популярностью как чер-лидер и вдруг как-то обособилась, стала не такой, как все. Она перестала так много улыбаться и вела себя слегка надменно».
Уин Купер, бывший в то время близким другом Мадонны, рассказывает, что она была одним из немногих учеников, которые перекочевывали из одной компании в другую.
«В школе Адамс-Хай существовало разделение на спортсменов и неформалов, которые курили сигареты и травку и прогуливали уроки. Мадонна была черлидером, то есть входила в категорию спортсменов, но она также была свободомыслящим и думающим человеком, так что ее можно было отнести и к неформалам».
Купер познакомился с Мадонной, когда ей было четырнадцать, она только что перешла в Адамс-Хай. Он был на год старше, и она произвела на него большое впечатление. «Она гуляла с двумя подружками в наших окрестностях и однажды появилась у моего дома. Я помню, что подумал, какая хорошенькая, интересная девушка. Она казалась робкой. Мы подружились и всюду ходили вместе». Купер рассказывает, что в их школе учились преимущественно дети представителей среднего класса. «У школы были деньги, что позволяло нанять хороших учителей. Процветала наркомания — в основном курили травку, но также употребляли кислоту и грибы, много выпивали. У меня был „меркьюри-капри" с восьмидорожечным магнитофоном и гигантскими кассетами. Мы с Мадонной садились в машину и катались по округе, слушая „Ziggy Stardust" и „Spiders From Mars" и затягиваясь марихуаной». Мадонна как-то заявила впоследствии, что не интересуется наркотиками, но, кажется, она не смущается своих подростковых экспериментов.
Описание Мадонны, данное Купером, расходится с представлением о ней как о неутомимой тусовщице. «Она была немного отстраненной. Относилась к себе серьезнее, чем большинство из нас в этом возрасте. Она была более замкнутой, чем другие, избегала компаний. Она читала больше, чем средний школьник… Я прочитывал по книге в день. Школьная программа — это хорошо, но я хотел большего. Она спрашивала меня, что я читаю, и я отдавал прочитанные книги ей. Ей нравился роман „Любовник леди Чаттерлей" и Олдос Хаксли». Признанный ныне поэт и автор песен (стихотворение «Шутка» легло в основу песни Шерил Кроу «Аll I Wanna Do», получившей в 1993 году премию «Грэмми»), Купер поразил Мадонну своими стихами. «Она неоднократно повторяла: „Когда ты вырастешь, ты будешь моим любимым поэтом"».
Однажды Купер увидел Мадонну с другой стороны. «Было очень жарко, и я предложил: „Давай купаться голыми?" Я разделся первым и нырнул в воду. Затем медленно разделась она. Я был поражен. Она никогда не казалась особенной красавицей, носила свободную одежду, скрывавшую, как выяснилось, безупречное тело». Купер несколько раз приглашал ее на свидания, но романа не получилось, они были слишком хорошими друзьями. Однажды он снял Мадонну и ее лучшую подругу Кэрол Беланджер в маленьком фильме для школьного кинопроекта.
«Это всего лишь маленький глупый фильм про куриные яйца», — рассказывает Купер. Мадонна стоит и смотрит в камеру, затем берет сырое яйцо, разбивает его об голову и ждет, пока его содержимое стечет в рот. Камера следит за тем, как оно течет по подбородку и между грудями. Затем Мадонна ложится на пол, и Кэрол разбивает сырое яйцо ей на живот. Яйцо поджаривается. «Чтобы снять этот кадр, Кэрол пришлось сбегать домой и поджарить яйцо. Я смонтировал пленку при помощи скотча. Разбитое яйцо неожиданно превращается в яичницу. Кэрол посыпает ее солью и перцем и затем ест прямо с живота. Я нарисовал финальные титры на писсуаре и попросил друга встать рядом и медленно пописать, и представил дело так, будто титры смываются мочой. Я очень горжусь этим фильмом, я получил за него пятерку».
Этот фильм, содержащий скрытый намек на лесбийскую эротику, явился актерским дебютом Мадонны. «Это ее первое кино. В фильме крупным планом снят пупок, ставший ее эмблемой».
Дружба с Купером пробудила интерес Мадонны к искусству, который расцветет пышным цветом после ее переезда в Нью-Йорк. Еще в школе проявились ее обаяние и артистизм, однако некоторые стороны ее личности раскрылись гораздо позже.
«Нельзя сказать, что она была чрезвычайно талантлива. Никто не мог предположить, что она будет известной певицей. Мы все удивились, когда она стала знаменитой. Я помню, как зашел в магазин и увидел ее лицо на обложке пластинки. Я подумал: „Бог мой, это же она. Не верю своим глазам!" Все были шокированы. Как ей это удалось? Должно быть, с ней произошла чудовищная перемена», — говорит Купер.
Сценическая Мадонна была изобретением, проекцией, взросшей на диете из голливудских фильмов, бродвейских мюзиклов и эксцентричных стихов. Кажется, что все это настаивалось внутри нее до тех пор, пока ее талант не нашел правильного применения. «Единственное, что выделяло ее, это умение прекрасно танцевать, — вспоминает Купер. — Все бросали свои дела и смотрели на нее. Она соединяла музыку „Temptations" с незатейливыми интермедиями, примешивая туда современные танцы и бродвейские мюзиклы. Получался настоящий винегрет, но это очень впечатляло». Ким Драйтон тоже говорит, что Мадонна буквально светилась, когда танцевала. «Она танцевала бесподобно, так не похоже на других. Это было захватывающее зрелище. Я помню, что думала: „О, она умеет танцевать!"».
Именно балет заставил Мадонну проститься с черли-дингом и погрузиться в богемную жизнь. К пятнадцати годам ей сделались неинтересны школьная борьба за первенство и популярность, уроки тэпа и джаза. Она искала более серьезное занятие и записалась в балетную студию на Мейн-стрит. Там она познакомилась с Кристофером Флинном, который был на тридцать лет старше нее. Он стал ее учителем, наставником и самым главным мужчиной в жизни после отца.
Началась новая жизнь. Кристофер Флинн не только требовал от Мадонны безусловной преданности танцу, но также способствовал ее развитию, одобряя чтение книг и стимулируя интерес к искусству. Он водил ее на концерты и выставки, они ходили танцевать в клубы. «Поверьте мне, Мадонна была как чистый лист, и ей страшно хотелось заполнить его, — сказал он однажды. — Ей страстно хотелось учиться, и это желание должно было быть удовлетворено так или иначе».
