Многие считали, что каббалистика усмирила ее эго, но на самом деле она и тогда не сильно переменилась. Однажды вечером на собрании каббалистов в Лос-Анджелесе Мадонна встретила свою бывшую визажистку Шерон Голт. Та поздоровалась, но звезда смотрела словно сквозь нее. «Как будто они были не знакомы, как будто бы она видела ее первый раз в жизни, — вспоминает Ники Харис, которой Шерон рассказала эту историю. — Шерон ведь в течение нескольких лет делала ей макияж». Мадонна все еще грезила «красивой жизнью». «Став суперзвездой, она решительно покончила с прошлой жизнью. К ней было невозможно подступиться, — рассказывает Ники. — Когда она увлеклась каббалистикой, она завела себе еврейского консьержа — он сидел возле бассейна и отвечал на звонки по домофону. Меня все это ужасно смущало. Вроде бы я была ее подругой и в то же время совершенно не могла к ней подступиться».
Хотя на публике Мадонна демонстрировала нарочитый интерес к общественной жизни и гуманизм, Ники лишь изредка имела возможность наблюдать их в действии. «В 2003 году, как раз перед рождением моей дочери Джордан, Мадонна привезла мне детский душ. Я была ужасно тронута, потому что после турне „Drowned World" наши отношения были натянутыми, — вспоминает она. — Больше она не общалась со мной. Мои звонки оставались без ответа, электронный адрес она сменила. Это при том, что нас связывали годы дружбы. Конечно, в каком-то смысле мы были для нее никем, просто наемниками. Одна подруга сказала мне: „Ты для нее ничего не значишь", — и тогда я поняла, что нашим отношениям настал конец».
Другие друзья Мадонны оправдывают ее. «Не думаю, что она хочет кого-то обидеть, — говорит Тони Шимкин, один из соавторов альбома „Erotica". — Многие из тех, кто работал с Мадонной, стремятся поддерживать с ней контакт и начинают навязываться. Она позволяет приблизиться к себе, но ненадолго. Когда я почувствовал, что она может заподозрить меня в корысти, то перестал ей звонить. Ей нужно защищать себя».
Многие утверждают, что она преданный друг. Танцор Карлтон Уилборн рассказывает, что в тот период, когда он «искал работу и переживал трудные времена», Мадонна предложила ему пожить в своем голливудском особняке. «Она часто бывала в отъезде. Мадонна научила меня, как пользоваться системой безопасности, и доверила мне весь свой огромный дом. Я навсегда останусь ее должником. Она могла бы потребовать десять тысяч баксов, но поступила со мной очень деликатно. В доме находились только я и охрана, и все. Она доверяла мне, и это было здорово».
Ники Харис сделала успешную сольную карьеру, она записала семь джазовых пластинок, разъезжала по всему миру и выступала перед далай-ламой в Тибете. Она довольна своей судьбой и утверждает, что благодарна Мадонне за то время, которое они провели вместе. «Она может быть просто потрясающей — любящей, внимательной, заботливой, — говорит Ники. — Но теперь, когда она стала такой недоступной, мое сердце будто сжалось. Осталось много вопросов, на которые нет и не будет ответа».
Конечно, Мадонна понимала, что успех оказывает на нее разрушительное действие, и подсмеивалась над собой.
В песне «American Life» она откровенно критикует породившую ее культуру и иронизирует над тем, что, несмотря на наличие собственного пилота, частного тренера по пилате-су и трех нянь, она все еще недовольна жизнью. Она знает ловушки «американской мечты». «Слава — это отстой. Кто как не я может это знать?» Музыка отражает внутренний разлад. В предыдущем альбоме звуковые атаки Мирвэ и паузы символизировали радость жизни, в то время как здесь они говорят о дискомфорте. Неровный, дерганый ритм прекрасно передает настроение Мадонны. «Музыка должна будоражить мое сознание, — говорила она. — Вдохновение приходит ко мне разными способами: иногда во время урока игры на гитаре, иногда с подачи Мирвэ, когда он показывает мне какие-то заготовки — просто „скелет", без аранжировки, последовательность аккордов. Например, „American Life" родилась именно так».
В следующем треке, «Hollywood», вы слышите прежнюю Мадонну, знакомую и понятную исполнительницу глянцевого диско. Вы словно едете по Сансет-бульвару в машине с откинутым верхом, вдыхаете запах магнолий, радуетесь жизни и стараетесь произвести впечатление. В конце песни беззаботное настроение несколько меняется, Мадонна начинает петь искусственным, механическим голосом, появляются нотки безнадежности, которая также знакома жителям Лос-Анджелеса.
В композиции «I'm So Stupid» Мадонна кается в том, что жила глупо и неправильно. Этот трек поражает своей простотой на грани идиотизма. Хотя, возможно, Мадонна говорит здесь голосом мичиганской девочки-подростка, отчаянно желающей преуспеть. В трансовом «Nobody Knows Me» также есть мотив подросткового бунтарства, направленного против судей, которые не понимают, какова она на самом деле.
Ключевое слово, характеризующее альбом в целом, это отрицание «по»: оно есть в названии треков «Nobody Knows Me», «Nothing Fails», и оно же без конца повторяется в песне «Love Profusion». Оперируя отрицаниями, Мадонна саркастически подсмеивается над распространенными мнениями о себе и подчеркивает, что на самом деле ею движет не что иное, как любовь. «Nothing Fails» — настоящий гимн преданности, самая величественная композиция альбома.
Изначально эта песня была написана Гаем Сигсвортом для своей жены. «Обычно я не пишу любовных песен, но мне захотелось сочинить такую песню для Мадонны, — рассказывает он. — Наши отношения всегда были ровными, не было никаких драм или трагедий. Мне хотелось написать что-то наивное и честное». Вместе с певцом Джемом Арчером он записал фолковую демоверсию и послал ее Мадонне. Песня ей понравилась, и она попросила разрешения слегка переделать ее. Она изменила мелодию припева, отчего композиция приобрела оригинальное поп-звучание. Поправки, внесенные Мадонной, придали ей динамизм, а Мирвэ привнес элемент театральности. «Результат очень отличался от нашей первой версии, но мне страшно понравилось то, что они сделали», — говорит Сигсворт.
Эта песня, исполненная в сопровождении Лондонского евангелического хора, звучит как ода преображающей силе любви. «Хористы исполняли ее громко и торжественно», — вспоминает звукооператор Джефф Фостер. И в словах, и в музыке хорошо читается мистический настрой Мадонны. Ортодоксальные раввины негодовали по поводу всуе упоминаемого имени Яхве, но тем не менее нельзя не признать, что она сотворила произведение, рождающее самые возвышенные чувства.
Далее следуют элегические композиции «Intervention» и «X-Static Process». Контрастируя с электронным техно прочих треков, теплые звуки акустической гитары обозначают священное пространство «песен для Гая». Затем она возвращается к тематике ретроспективной «Мег Girl», песни из альбома «Ray Of Light»: трек «Mother And Father» посвящен покойной матери Мадонны. Она поет о детских переживаниях, переходя от мелодичного речитатива к неистовому рэпу в духе двадцатилетней Бесси Смит. Эта песня — триумф домашнего психоанализа и экспериментальной танцевальной музыки.
«Это способ избавиться от грусти и таким образом получить возможность идти дальше», — прокомментировала впоследствии Мадонна. Много раз в жизни она сталкивалась со смертью: сначала потеряла мать, а затем близких родственников и любимых нью-йоркских друзей. «Я всегда осознавала, что я смертна. Всегда задавалась вопросом: каков смысл всей этой жизни?» Все изменилось, когда у нее появились дети, и она поняла, что «мы здесь, чтобы делиться, отдавать и любить», и что смерть не означает конца.
Мечтательное настроение прерывается композицией «Die Another Day», названной Элтоном Джоном «худшей бондовской песней всех времен». Пронзительная струнная секция и бесплотный голос действительно придают ей характер, противоречащий «бондовскому» духу. Создателей песни не остановило то обстоятельство, что за фильм «Умри, но не сейчас» Мадонна получила премию «Золотая малина» в номинации «Худшая актриса второго плана». «Им хотелось чего-то грандиозного, дерзкого и разящего наповал, — вспоминает Джефф Фостер. — Мирвэ отказался использовать струнные традиционным образом. Всем было достаточно „Frozen". Присутствие оркестра всегда создает некоторую торжественность, а он совершенно непотребно перекромсал его. Первоначальная аранжировка была гораздо приятнее на слух, но Мирвэ все переиначил. Что и здорово, ведь это же развитие!»
