Поклонники Мадонны пришли в восторг от «Like A Prayer». По свидетельству Пратта, «все, от Джонни Марра до Дэвида Гилмора, говорили, что композиция исполнена блистательно». Для Мадонны и Пэта Леонарда эта песня была спонтанным детищем. «Мне хотелось чего-то в стиле госпел с вокалом а капелла, просто орган и мое пение, — рассказывает она. — В голову приходили различные безумные идеи, в конце концов мы убрали всю инструментовку, оставив только голос. Затем решили пригласить хор».
Мадонна так увлеклась рабочим процессом, что у нее не хватало времени на заботу о внешнем виде. «Все думают, что Мадонна всегда выглядит роскошно, но она приходила в студию одетая очень просто: ни бриллиантовых колец, ни прочей дребедени. Сначала я даже не узнал ее, — рассказывает Андре Крауч. — В ней не было ни надменности, ни высокомерия, ничего такого. Обнимала нас и старалась, чтобы мы расслабились».
Крауча поразила ее преданность музыке. Его сестра Сандра подыгрывала в «Like A Prayer» на тамбурине, и они пробовали различные ритмы. В какой-то момент Мадонна остановила ее и сказала: «Сандра, вернись к тридцать второму такту и делай так», — и сама настучала ритм. Занятия танцем развили у нее прекрасную музыкальную память. Крауч был шокирован: «Мы проиграли песню только один раз, а она запомнила все такты. Я на такое не способен! Она хорошо знает свою музыку».
За сосредоточенностью Мадонны скрывались глубокие внутренние переживания и желание выразить их точно и без прикрас. Экспериментирование с «обнаженным» голосом вышло особенно удачным в песне «Promise To Try». В этой короткой фортепианной балладе Мадонна ведет воображаемую беседу с матерью, ее голос наполнен волнением. Она говорит, что будет помнить о ней. Мадонна знает, что должна отпустить мать, но, сделав это, будет чувствовать себя одинокой и покинутой. Неудивительно, что после ее смерти Мадонна пыталась заставить весь мир полюбить себя, но заполнить пустоту оказалось невозможно. Песня, наполненная скорбью, примечательна своей сдержанностью. Билл Мейерс, аранжировщик, вспоминает: «Там есть только двойной квартет и пианино. Мы сократили аккомпанемент до минимума. Был соблазн использовать оркестр, но мы устояли».
Оркестр участвовал в записи «Oh Father», третьей композиции из ее Троицы. Как говорит Мадонна, это баллада не только о ее строгом отце, она «обо мне и моих отношениях со всеми власть имущими». Акцентируя каждое слово, она поет о том, что ей непонятны его гнев и осуждение. Местами в ее голосе появляется хрипотца а-ля Кортни Лав, которая наполняет песню большей эмоциональностью. Мадонна говорит, что записывала песню, будучи в «мрачном настроении», — тогда она играла в циничной пьесе Дэвида Мамета «Пошевеливайся». Мадонна исполняла роль Карен, секретарши кинопродюсера, который заключил пари, что переспит с ней. Хоть Карен и выставлена несчастной, беспомощной жертвой, все же она находит силы отомстить за оскорбление. Пытаясь справиться с раздражением, которое у нее вызывала эта роль, Мадонна излила негативные чувства в песне «Oh Father».
Она работала над ней вместе с Пэтом Леонардом, в «отвратительной студии, расположенной в периферийном районе Нью-Йорка. Там было грязно и тесно, и вот что из этого получилось». Билл Мейерс вспоминает: «Это блестящее произведение. Мадонна казалась очень возбужденной. В песне есть намек на инцест, а также темы страха и физического наказания. Не знаю, насколько это соответствует действительности. Воображение — страшная сила, она творческая натура и, возможно, представила себя на месте кого-то другого».
В самом деле, Мадонна никогда не жаловалась, что отец плохо относился к ней, бил или совращал, правда, она говорила, что он был очень строгим и что у нее не было взаимопонимания с мачехой. Вероятно, она просто возвела в крайнюю степень свою досаду на то, что ей не уделяли достаточно внимания, что родители давали только самое необходимое и никогда не баловали. Детство Мадонны было не слишком счастливым. Тони Чикконе как-то сказал: «Наверное, я был не самым хорошим отцом, но нам всем тогда приходилось нелегко». Мадонна использовала воображение как способ уйти от реальности. Песня «Oh Father» — убедительный пример ее умения преобразовывать унылое состояние души в музыкальное полотно.
Пережив тяжелое детство, Мадонна часто испытывала неуверенность, которая касалась и ее вокала. «Она последовательна, — говорит Мейерс. — Как однажды спела ноту, так и будет петь ее каждый раз. Некоторым надо сначала разогреться, и только после этого они входят в рабочую колею, другие быстро выдыхаются, третьи каждый раз поют по-новому. Мадонна как сделала в первый раз, так и будет. Когда мы записали „Oh Father", я сказал ей: „Ты спела как никогда здорово". Она принялась благодарить меня, затем смутилась. Уловила в моем высказывании двусмысленность. Я понял, что нужно быть осторожным со словами, потому что она болезненно относится к недостаткам своего вокала».
Помимо религии, другой основной темой альбома «Like A Prayer» является семья. Например, в песне «Till Death Do Us Part» речь идет о домашней жестокости и насилии. Мадонна сказала: «Там многое срисовано с моей жизни… это о сильной привязанности и болезненных отношениях. О неблагополучных, садомазохистских отношениях, которые невозможно разорвать». Она говорит о своей жертвенности, одновременно утверждая, что больше не хочет такой жестокой любви. Эта волнительная композиция является одной из лучших в альбоме.
Теме семьи посвящена и песня «Keep It Together», продюсером которой стал Стив Брэй. Разочарованная славой и несчастливым замужеством, Мадонна мысленно возвращается в отчий дом. Она с нежностью вспоминает о своих братьях и сестрах и чувствует необходимость восстановить прежние теплые отношения. Как и в «Dear Jessie», сладкой колыбельной, написанной для младшей дочери Пэта, здесь она описывает чистый, сказочный мир детства, где розовые слоны танцуют с русалками и луной. Первый опыт сочинения колыбельных вышел не очень удачным, Мадонна явно переборщила с образами, впоследствии она вернется к этому жанру в альбомах «Bedtime Stories» и «American Life».
Мифологичность присутствует и в композиции «Cherish», где Мадонна просит Купидона послать ей хорошего жениха. В клипе, снятом Хербом Ритцем, она плещется в океане и заигрывает с водяным. По своему «пряничному» настроению эта песня прекрасно вписалась бы в альбом «True Blue», в то время как «Love Song» и «Express Yourself» показывают направление, в котором она развивалась в то время.
«Love Song» она продюсировала совместно с Принцем. Эта песня является в некотором роде экспериментом. Мадонна с Принцем долгое время наблюдали друг за другом с нескрываемым восхищением и в конце концов решили вместе сочинить мюзикл. Работа шла бессистемно, поскольку они были очень разными. Ей нравились ясность, организованность и простота, тогда как он предпочитал непредсказуемость и импровизацию. «Мы так реально ничего и не сделали, — говорит Мадонна. — Брались за одно, затем перескакивали на другое». «Love Song» производит впечатление незаконченного произведения, это скорее рассказ о том, как создавалась композиция. «Мы многократно пересылали кассеты из Лос-Анджелеса в Миннесоту и обратно. Затем обсуждали по телефону, он играл на одном конце провода, а я слушала на другом». Это было новое для нее направление: глубокая, насыщенная, плотная музыка с неряшливой барабанной дробью. Голос записан отдельно, нарезан и вкраплен в общую текстуру. Каждая строчка песни похожа на затянутый аккорд, что характерно для прин-цевского стиля. Для нее это был интересный опыт, этакое поигрывание музыкальными мускулами, в результате которого был заложен фундамент будущих альбомов наподобие «Erotica».
«Express Yourself», спродюсированная Стивом Брэй-ем, — следующая эпохальная песня альбома наряду с «Like A Prayer». Это феминистский призыв к оружию, дополненный мощью духовых и задушевным вокалом. Здесь Мадонна обращается к женщинам с проповедью самоуважения: нужно искать такого мужчину, который будет любить душу и ум, и лучше быть одной, чем жить с человеком, который вас не уважает. Уподобляясь священнику, Мадонна делает акцент на каждом слове припева, призывая на помощь Бога и оргастическую силу. Эта песня косможенщины, являющаяся одновременно и монологом души, и танцевальным треком, предвосхищает декларативность композиции «Vogue» и показывает переход от рефлексии к действию.
