Он сел напротив, включил мобильник и направил его голубой свет ей в лицо.

– А почему у тебя нет веснушек? – задал он вопрос, которого она ожидала меньше всего.

– Что?! Что ты имеешь в виду?

– У всех рыжих всегда есть веснушки, а у тебя нет!

– Я их вывела. Сейчас это не проблема.

– Неправда. Вывести веснушки – большая проблема. Даже если от них удается избавиться на лице, они остаются на плечах, на руках, на груди…

Марина Викторовна выхватила у него телефон и захлопнула крышку, чтобы голубой свет рентгеном не просвечивал ее тайны и недомолвки.

– Мы пришли сюда, чтобы разбираться в проблемах рыжих? – томно спросила она, обхватив его руками за шею.

– А еще у рыжих почти всегда зеленые глаза, – не унимался юнец, даже не думая набрасываться на нее в страстном порыве. – И они предпочитают носить зеленое и коричневое, а не розовое и серое! Ни одна рыжая не наденет розовый сарафан, розовые сережки и не накрасит губы розовой помадой. Это убьет ее кожу и цвет волос.

Марина Викторовна оттолкнула его от себя. Дикое раздражение охватило ее. Роман с юнцом не клеился, юнец все же оказался с приветом, а может, и вовсе гомосексуалистом? А может, в свои тридцать пять она не такой уж лакомый кусочек для юного Гамлета? Эта мысль усилила раздражение, хмель как рукой сняло.

– Уходи, – сказала Марина Викторовна. – Мне не нравится, когда беспардонно лезут на мою личную женскую территорию, особенно такие сопляки, как ты…

Он забрал у нее свой телефон и встал.

– Сними парик, – попросил Гамлет. – Сними! Я все равно сразу узнал тебя.

– Пошел вон! – закричала Марина Викторовна и швырнула в него подушку.

Он без труда увернулся от мягкого снаряда, и подушка упала на перевернутый таз.

– Я уйду, – тихо сказал Гамлет. – Уйду, но утром дам интервью всем газетам, что переспал с самой Мариной Кравец, которая инкогнито находится в нашем городе и которую… убили два года назад в тихом безлюдном местечке под названием бухта Дьявола!

– Что?! – Марина Викторовна почувствовала тошноту. – Ты сумасшедший?! – она с ногами забралась на кровать и выставила перед собой другую подушку – щит ненадежный, но все-таки…

Вот тебе – лето.

Вот тебе – Крым.

Вот тебе – роман со смуглым юношей.

– Сними парик, – повторил Гамлет. – Неужели ты думаешь, что рыжие волосы, темные очки и шляпа изменят тебя до неузнаваемости?! Ты – Марина Кравец! Тебя убили два года назад! Я сам на катере вывозил из бухты твое изуродованное тело!

Он бросился к ней и сорвал рыжий парик.

Марина Викторовна завизжала. Она визжала не столько от страха перед юнцом, сколько от осознания, что под париком у нее безобразная сеточка, прижимающая ее собственные длинные пепельные волосы к голове.

– Что и требовалось доказать, – пробормотал юнец, напяливая парик на свою голову. – Что и требовалось доказать…

Марина Викторовна, прикрывая руками сеточку, сползла с кровати и потянулась к сумочке, где лежал мобильный. Может, она успеет вызвать милицию?.. Может…

Гамлет поймал ее руку, когда та почти дотянулась до сумки.

В дверь постучали, и раздался голос хозяйки:

– Что-то случилось? Я слышала крики…

– Помогите, – пропавшим голосом прошептала Марина. – Помогите, пожалуйста…

– Тебе нужно было нарисовать веснушки, – усмехнулся Гамлет. – Везде, по всему телу – жирные, красные веснушки. Тогда, может быть, я не узнал бы тебя. – Он подбежал к окну и открыл его с поразительной легкостью, словно бывал здесь сто раз и сто раз справлялся с неповоротливым шпингалетом. Не снимая парик, Гамлет выскочил во двор, в два шага преодолел расстояние до калитки и легким обезьяньим прыжком перескочил через нее. Взревел мотор арендованной Мариной Викторовной машины, колеса которой отчетливо забуксовали на старте.

Ключ конвульсивно забился в замке и наконец повернулся. В комнату вошла хозяйка, немедленно влетев в таз и наделав невообразимый грохот.

– Он угнал машину! – закричала Марина Викторовна, бросившись к окну. – Он…

Вспыхнула лампа под потолком, безжалостно осветив плохо беленные стены, влажное пятно на потолке и перевернутый таз.

– Батюшки! – всплеснула руками хозяйка. – Да вы же… это же… Ой! – заполошно прикрыла она рукой раскрывшийся рот.

Марина устало стянула с головы сетку и бросила ее на кровать.

– Ну да, я Марина Кравец, – усмехнулась она. – Кинозвезда. Хотелось отдохнуть инкогнито, не раздавая автографов и не страдая от любопытных взглядов.

– Ой, я бы знала, крышу бы починила, – опять всплеснула руками тетя Галя. – Вас кто-то обидел?!

– А, ерунда, – отмахнулась Марина Викторовна, усаживаясь возле зеркала и ватным тампоном снимая косметику. – Сама виновата. Познакомилась на пляже с каким-то юнцом, а он оказался ненормальным. Шизиком! – постучала она себя по лбу.

– У нас вроде шизиков тут нет, – пролепетала тетя Галя. – Хотя, увидев вас вживую, любой дураком станет! Автограф дадите?

Марина Викторовна молча расписалась красной губной помадой на беленой стене и отточенным движением нарисовала свой профиль.

– Господи, да я ж теперь этот сарай дороже гостиницы сдавать буду! – обрадовалась хозяйка и убежала, прихватив с собой таз.

Наутро она помчалась в аэропорт.

Решение вернуться в Москву было твердым и непоколебимым.

К чему ей скандальные новости о своей знаменитой персоне?! Хватит того, что она обязалась выплатить полную стоимость угнанной юнцом спортивной машины. Хватит того, что сумасшедший юнец видел ее сначала голой на диком пляже, а потом с сеткой на голове под протекающей крышей сарая. Оставалось только надеяться, что у парня не хватило смекалки сфотографировать эти незвездные эпизоды ее жизни и продать снимки желтой прессе.

Она не успела купить билет. У кассы кто-то крепко схватил ее за руку. Она дернулась, обернулась и увидела… Гамлета.

Свежевыбритый, в белой рубашке и без намека на безумие в черных, серьезных глазах.

– Я закричу, – предупредила Марина. – Сниму шляпу, парик, очки и буду вопить, что ублюдок по имени Гамлет надумал похитить актрису Марину Кравец! Вся милиция примчится сюда!

– Кричи, – кивнул Гамлет. – Милиции очень понравится вот это, – он протянул на ладони предмет, бережно упакованный в прозрачный пластиковый пакетик.

Увидев то, что лежало в пакетике, Марина Викторовна почувствовала злой, холодный озноб.

Вот тебе и лето.

Вот тебе и смуглый юноша.

Вот тебе и краткосрочный роман.

Она пошла за ним, как овца на заклание, как средневековая колдунья на казнь.

– Удрать хотела? – спросил Гамлет, открывая дверь желтой «спортивки», на которой умчался вчера.

– Не удрать, а уехать домой, – пролепетала Марина.

Они сели в машину, и он нажатием кнопки поднял крышу кабриолета.

Солнце мгновенно раскалило салон. А может, дикий страх, который испытала Марина Викторовна, прибавил к ощущениям с десяток плюсовых градусов…

– Что ты хочешь? – еле выдавила она. – Деньги? Скажи, сколько, я заплачу тебе.

– За что? – неискренне удивился Гамлет.

– За то, чтобы ты отстал от меня! – заорала Марина. – За то, чтобы забыл, что между нами происходило! За то, чтобы… чтобы…

– За то, чтобы я отдал тебе улику? – он потряс перед ее носом прозрачным пакетиком.

– Не улику, а безделушку, которая мне понравилась.

– Тебе понравилось дешевое золотое колечко с надписью «Прекрасной Римме Ромм от любящего ее Витольда»? Никогда не поверю.

– Да мне плевать, веришь ты или нет! Продай мне кольцо, слышишь?! Продай… – Марина судорожно начала рыться в сумке, прикидывая, что у нее на данный момент являлось самым ценным – бриллиантовые сережки, содержимое кошелька или кредитная карта. Получалось, что кредитная карта.

Она быстро написала на клочке бумаги пин-код и дрожащей рукой протянула Гамлету карту.

– Щедро, – захохотал он, отталкивая ее руку. – Боюсь только, что меня повяжут возле первого же банкомата.