Он шел на кухню, не чувствуя вкуса, подряд выпивал две-три чашки кофе и ложился на диван в гостиной, а через пять минут вскакивал на ноги и торопливо устремлялся в библиотеку, перечитать описания поисков туннеля, сделанные везунчиками, выбравшимися из складок Пространства. К концу суток Кадет почти наизусть знал все, что ему могла предложить бортовая библиотека.

Судьба шутила и играла с ним: несколько раз в процессе поисков библиотека открывала на экране длинные списки кораблей – торговых, военных, туристических – которые за последние сто стандартных лет спокойно ушли в картированное Цивилизованное Пространство и никогда не вернулись обратно. Он гнал от себя вопрос, который настойчиво шептала его Неспящая: где они сейчас, эти тысячи людей? На своих Гиккеях?

Рано или поздно, двигаясь вдоль складки, он найдет какой-нибудь стабильный картированный туннель, понимал он. Иначе быть не может. Если только эта складка не изменилась. И все равно, даже если она изменилась, в ней найдется туннель. Он найдет туннель, он вернется в Цивилизованное Пространство! Но поиск мог затянуться. «На все отыгранные у Судьбы двадцать… нет, теперь уже только двадцать пять лет» – горько пошутил он над собой. К нему пришла обида на Судьбу, которая так нечестно играет с ним в эту азартную игру под названием жизнь, отобрав любимую, разлучая с другом и коверкая путь. И его охватила холодная ярость – как всегда, когда люди или обстоятельства мешали ему достичь цели. И, как всегда, он принял вызов: начал исследовать ближайшее Пространство на сорок дней пути по всем четырем астральным азимутам. Сорок, потому что он помнил слова капитан-лейтенанта с «Галапагосской черепахи»: «Следующий стабильный туннель в тридцати пяти стандартных днях хода». И ни на одном азимуте ничего не нашел. Складка, как черная застывшая стена девятого вала, громоздилась перед «Робинзоном», маня заглянуть в себя и пугая непредсказуемостью последствий. Может быть, во время возмущения изменилась складка Пространства? Как много времени понадобиться затуханию этого малопонятного процесса?

К бую он вернулся опустошенный. И ему нестерпимо захотелось повидать Принцессу и Монаха, посмотреть на ребенка Принцессы и проститься с ними, наверное, навсегда. Он чувствовал перед ними свою… наверное, вину. Ведь он вроде как бы сбежал от них, и они, наверное, плохо подумали о нем, его любимая и его единственный во всем Пространстве друг. Или уже простились с ним, вероятно, погибшем, навсегда. И уже отодвинулись от него. Нет, понял он, он встретится с ними и найдет слова, чтобы сказать им о том, как много они значат для него.

…И вдруг из дома на крыльцо вышла Стрела с укутанным в меха ребенком на руках. Спустилась с крыльца, пошла к воротам усадьбы, отворила одну их створку и остановилась в ожидании. А к ним навстречу со стороны города скакал всадник. Он подъехал, спешился и обнял Стрелу. Взяв ребенка, Монах направился к дому, подбрасывая его на руках и, наверное, смеясь. А Стрела закрыла ворота, взяла лошадь под уздцы и повела к конюшне. На пороге конюшни она вдруг остановилась и подняла голову к небу, всматриваясь в тени, которые Светило оставило на нем.

Кадет сморгнул и замер. Сейчас ментограмма Принцессы или Монаха могла изменить его решение и, скорее всего, Судьбу, и он без колебаний принял бы это. Даже, наверное, с радостью.

Когда Стрела вернулась в дом, Кадет перевел дыхание. Еще раз посмотрел на дом, мягко поднял джип ввысь и отвернул его в сторону. «Прощайте, друзья!» Разогнался он только над Внешнем Морем.

Джип рвался к стартовому столу «Робинзона». Кадет откусил кусочек шоколада, включил музыку, закрыл глаза.

– Привет, Каддет!- наклонилась над сыном принцесса Гигар.

Подлетая к стартовому столу, Кадет сбросил скорость и вручную повел джип так, чтобы по дуге пройти над Королевской Крепостью. «Навещу-ка я напоследок памятник мастеру Каддету на планете Гиккея», – усмехнулся он. Неспящая шлепнула его лапой: ирония неуместна. Крепость – это его след в цивилизации Гиккеи.

Здесь, на Каменных Землях было ранее солнечное весеннее утро, чуть сразу после ясного рассвета, то краткое время, когда чудесное, только весеннее сочетание тонкой хрусткой изморози на камнях и воде и сильного чистого света восходящего Светила в прохладной тишине мира сродни торжественной музыке, восславляющей пробуждение жизни. Иней лежал в тени, далеко отбрасываемой стеной Крепости, но на ее широком карнизе он уже подтаял, и на сером фоне бетона легко читались слова, выложенные большими черными камнями или кусками черного угля: «Прошу встречи. Резидент».

Прочитав надпись, ошеломленный Кадет на секунду оторопел, резко затормозил, остановив плавное скольжение джипа, и оставил его на свету, открытый всем взглядам, а затем, рефлекторно, почти испуганно резко бросил джип в сторону от Королевской Крепости, нырнул в ближайшее ущелье. А там аккуратненько пристроил джип около затененной стены. И перевел дух. Ну и дела, однако!…

Подпись – Резидент. Интересно… Действует ли Резидент самостоятельно? Или с ведома лорда Барка? Может быть и так и эдак. Потому что подпись «Барк» или «Погонщик» изначально сильно поменяла бы значение информации. Хотя, с другой стороны, вполне возможный ход высокомерного лорда Барка – оставить себе свободу рук и действий, отдав инициативу доверенному помощнику. «Прошу встречи». Не «Желательна встреча», не «Требуется встреча», не «Надеюсь на встречу», а именно «Прошу встречи». Текст послания, конечно обдумывали, перебирали слова… И решили – попросим. Вежливые какие…

На что они рассчитывали? Самый простой вариант ответа – что я где-то рядом. В уме и сообразительности им не откажешь, да и при спокойном анализе событий это становится очевидным. Достаточно сопоставить четыре факта: я всегда рвался в королевство Стерра, за гипсом я уходил в здешние горы, здесь неподалеку я обменивал Стрелу, и здесь же я исчез. Вполне достаточно. А уж с выбором места для послания совсем просто: джип видел лорд Барк, Верховный Казначей и десяток воинов Короля, они знали, что у меня есть летающая «повозка». А уж то, что я, рано или поздно, навещу Крепость можно было предположить, зная человеческую породу: мы любим ворошить прошлое. Неспящая мурлыкнула.

Но главный вопрос: зачем умному и осторожному Резиденту нужна встреча со мной? Вариантов ответа множество… Что делать, Кадет? Неспящая, где ты? Что делать?

«Выбирай «Уйти в Пространство». «Рассказать Стреле и Монаху о послании Резидента».

Кадет вышел из джипа, походил вокруг него, попинал камни. Краем глаза заметил длинную узкую прожилку черного угля на освещенной Светилом, обсыпающейся стене ущелья. Сдавленная между тяжелыми плитами серых гранитов она то прерывалась, то, словно набрав силы, раздвигала их. По уже теперь неискоренимой привычке он поскреб прожилку. Твердая.

Ему пришлось спрятаться и ждать до самых сумерек, потому что, пока Светило не начало садиться за горизонт, в усадьбе было полно народу – четверо мужчин копали землю на свободном от кустов и деревьев месте, еще один обстригал ветки у фруктовых деревьев, а две женщины развешивали на веревки постиранное белье, да еще, изредка забегая в дом, туда-сюда сновал Управляющий. Ни Монах, ни Стрела ни разу не вышли из дома. Но, наконец, все чужие люди – кто на лошадях, кто пешком, покинули усадьбу, стемнело, и скоро в трех окнах дома – в гостиной, как помнил Кадет, появился свет холодных светильников Стерры.

Джип пришлось посадить на свежевскопанную почву, развернув его передним прожектором на окна. Три короткие вспышки яркого пронзительного света. Крики испуганных птиц и, почти сразу же – звук торопливо открывшейся двери, и неуверенный голос Монаха позвал его: «Каддет!»

– Это я, старина,- с хрипотцой откликнулся Кадет. – Можно к вам?