А в это время далеко в Америке профессор Агоджино анализирует отщепленный от этой кисти кусочек сухой мышечной ткани - единственное, что удалось выпросить у суеверных пангбочских монахов. Микроскоп и анализы сказали: кисть высушена лет триста тому назад.

Вот оно, вещественное доказательство того, что мысль западных исследователей снежного человека шла в ложных шорах. Это животное - неандерталец! Удалось опубликовать лишь небольшую заметку о пангбочской кисти вместе с профессорами Г.П.Дементьевым и М.Ф.Нестурхом. Затем я привлекаю к сотрудничеству профессора Л.П.Астанина. Он защитил докторскую диссертацию "Сравнительная анатомия кисти человека и высших обезьян", кому уж и знать. Наши выводы о пангбочской кисти сошлись. Для итоговой работы он взял на себя все главные измерения по снимкам, на меня пали повторные и дополнительные проверки, поиск антропологичес- ких параллелей. Год ждем мы оба ответа от редакции "Архива анатомии, гистологии и эмбриологии", куда послали статью. Там шла борьба. Член редколлегии, известный антрополог, грозил лечь костьми, но не пропустить в печать еретический факт. Может, воздержаться? Решили воздержаться.

Что до следов на снегу, то верный диагноз напрашивался давно уже. С того дня, как в 1952 году в одной пещере в Италии, Гроте ведьм, проникли посредством взрыва в дальний отсек он обнаружили на окаменевшей в древности глине отпечатки ног неандертальцев. Английский антрополог В.Чернецкий и другие были поражены сходством их причудливой формы со следами йе-ти, снятыми Шиптоном. Но это было скорее недоумением, чем открытием. Бездумье влекло западных экспертов в сторону, под откос. По шиптоновскому следу В.Чернецкий изготовил гипсовый макет стопы - странный, небывалый, так как он пренебрег динамикой пальцев. А нам ведь очень нелегко представить непохожие движения стопы двуногого палеонтропа, уже далекого от обезьяны, но ходившего еще не вполне по-человечески. А что за кругляши на подушечках пальцев? Только находка в 1963 году в Тянь-Шане дивно запечатленного глиной следа могучего палеоантропа, всего четырех-пятидневной давности, броском придвинула вперед задачу чтения неандертальских следов.

Теперь россыпь гималайского цикла спрессована до научной определенности. Гималаи - это всего лишь крайний рубеж огромной центральноазиатской области обитания пережиточных неандертальцев. Высокогорье не так-то уж типично для них. На больших высотах гималайских перевалов держатся одинокие мощные самцы - "одинцы", как называют охотники таких кабанов, слонов, лосей. Самки и маленькие детеныши на южные склоны Гималаев почти не проникают, их географическая база севернее. А малорослые йе-ти - это другая возрастная группа: молодь, имеющая на время до зрелости свою особенную экологию (место в проде). Но и старые, и малые разрежены в Гималаях на огромных пространствах до крайности бедной кормовой территории. Один из западных авторов прикинул, что на этой необозримой громаде бродит тысячи четыре особей. Они совершают сезонные перемещея. Они избегают человека: из той долины Барун, куда зачастили было искавшие их экспедиции, через какие-нибудь два года они вовсе испарились.

Ничего, рассказанного выше, как и чего-либо иного, сюда относящегося, явно не знал автор фантастической повести "Человек, который его видел". Там был изображен одиночка-исследователь, который где-то на Памире несколько дней пешком преследует последнего на Земле снежного человека. Преимущество преследователя подавляющее: рюкзак... У него с собой запас еды, тогда как преследуемый должен временами пастись. Это - жалкое существо. В конце повести оба упали в бурную речку, но человек, конечно, выплыл, хилый же снежный человек утонул.

Пусть это всего лишь беллетристическая забава. Но написал ее начальник памирской экспедиции Академии наук по поискам снежного человека Кирилл Владимирович Станюкович. Написал перед экспедицией, следовательно, не понимая, что будет искать, опубликовал же по возврещении ("Вокруг света", 1958, N 12), следовательно, ничего не забыв и ничему не научившись. Позже печатал столь же неправдоподоб- ные занимательные очерки об этой экспедиции.

Дело началось в январе 1958 года.

Я вошел в кабинет президента Академии наук СССР академика А.Н.Несмеянова. Это был необыкновенный день в моей жизни. Еще за три дня до того в Институте антропологии были всего лишь разноголосые прикидки вероятности. Мной двигало, очевидно, большое вдохновение - в той незабываемой беседе я убедил президента. А.Н.Несмеянов внес мой доклад в повестку дня Президиума Академии наук на запослезавтра. Мне была дана одна ночь на списки приглашаемых, на проект постановления, на персональный состав будущей комиссии "по изучению вопроса о снежном человеке" при Президиуме Академии наук. Мягко и застенчиво А.Н.Несмеянов просил наз- вать на роль председателя кого-либо из академиков или членов-корреспондентов. Я ответил, что единственный, опубликовавший об этом две статьи в "Известиях Географического общества", - член-корреспондент Сергей Владимирович Обручев, геолог.

С.В.Обручеву первому удалось одолеть смущение редакции. Раньше потерпели неудачи математик А.Д.Александров, географ А.В.Королев в попытках пересказать что-нибудь из западной печати. С.В.Обручев перенял и шоры английской струи исследований, касавшихся Гималаев, не подозревая об отечественной. "Двуногий антропоид", но не "первочеловек азиатский". Впрочем, его влекла не зоология, а острая несомненность чего-то непознанного, отомкнутого альпинистами в Гималаях.

Так как А.Н.Несмеянов предложил мне составить два списка приглашаемых на заседание - сторонников и противников, - по списку противников, исходя из опубликованной заметки, был приглашен профессор геоботаники и знаток Памира К.В.Станюкович. С учетом коньюнктуры он в прениях сказал пламенную речь "за". Президент уверовал и в Станюковича. Кроме меня оказалось еще двое заместителей председателя: К.В.Станюкович и действительно убежденный сторонник, профессор зоологии С.Е.Клейненберг.

Чудесную моральную поддержку оказал академик И.Е.Тамм, вошедший в комиссию наряду с биологами и географами. Ученым секретарем комиссии стал антрополог А.Шмаков, не заслуживший тем похвал своих коллег.

Сто и одна ночь - поистине, ибо днем каждый был занят иными служебными обязанностями, и потому, что все было сказочно, включая аладиновы богатства, отпущенные на памирскую экспецию. У комиссии определились две цели: собрать для анализа всю доступную мировую первичную информацию по этой свежей, как выпавший снег, научной проблеме и стать научным советом для экспедиции по сигналу Пронина - на крышу мира.

Первая задача была куда важнее, так как для практических рекомендаций нужны были монбланы конкретных знаний. Однако все были отравлены экспедицией: протянуть руку и сцапать. Как лучше других знакомый с Памиром, К.В.Станюкович подхо- дил для роль начальника; как поглощенный задачей довершить геоботаническую карту Восточного Памира, он настоял на том, чтобы сама экспедиция считалась комплексной, - снежный человек стал как-то оттираться.

Но экспедиция сооружалась с размахом, как строят подчас видимость города на кинофабрике. Моторный плот и катер для плавания по Сарезскому озеру, и сверхмощные телеобъективы для просмотра долин и гор, и сети для снежного человека, и служебные собаки для его преследования в скалах, не беда, что недоступных подчас и скалолазу, зато специально натасканные в зоопарке на запах мочи шимпанзе. Но странновато было с кадрами. Уже приближались сроки выезда экспедиции, а все не было зоологов: рекомендуемых начальник одного за другим отводил; под конец в огромной экспедиции оказалось их четверо - два специалиста по птицам, один - по тюленям, один - по летучим мышам. Был еще и энтомолог - специалист по насекомым. Это бы полбеды, да слишком поздно узнал я от них на ночевках, что никто о снежном человеке не читал, начальник с ними о нем не беседовал и даже с составленной нами инструкцией не познакомил, а приехали они подсобрать коллекции птичек, грызунов и насекомых. Так точ- но под бирку экспедиции за снежным человеком подстроились и начальник археологическиги отряда, которому никак не давали средств на раскопки, и начальник опросно- этнографического отряда, ответившая на предложение без жеманства: поеду искать хоть черта, лишь бы доставили в долину Ванча с ее интересным наречием. Поехали и альпинисты и кинематографисты - кто зачем. Во все отряды подмешал начальник незатейливых собирательниц гербариев - и это было главное.