(Факт, наукой не объясненный, но наблюдаемый повсеместно: чиновники областного уровня, строя себе коттеджи, участки для них всегда выбирают у той окраины города, что смотрит в сторону Москвы.)

На скамейке у подъезда пенсионерки обсасывали пятый день ходящие по городу сплетни о губернаторской охоте — то ли губернатор там оторвал роялю ноги, то ли, наоборот, рояль искалечил губернатору руку, а перед этим еще задавил насмерть двух охранников. "Да нет, один в больнице!" "Все равно, врачи говорят: не жилец".

Молоденький участковый подошел, поздоровался.

— Вы бы, бабушки, нашли другую тему для разговора, — сказал он, — а то вон дети рядом играют. Вас слушают, потом в садике друг другу страшилки рассказывают, а у меня теперь дочка боится в парк ходить, говорит: рядом лес, а из леса на людей дикие гитары нападают. Вон, скоро праздник — Успенье Богородицы, о нем бы и говорили.

— Много вы, молодые, знаете о православных праздниках! — вскинулась одна из бабок, но участковый продолжал:

— А вы бы рассказали — глядишь, и больше б знали…

Тут он отвлекся: ехавший по улице грузовик, груженный металлоломом, затормозил, прижался к краю и даже влез правыми колесами на газон. Участковый направился выяснять причины безобразия, но, еще не дойдя до газона, все понял: послышался вой сирены, вдали засверкали милицейские огни. Наступало время проезда губернаторского кортежа.

Шесть машин вихрем пролетели по опустевшей улице: впереди милиция с мигалками, следом машина охраны, затем джип губернатора, за ним еще два — снова охрана. Замыкала колонну вторая милицейская машина.

Кортеж пронесся, и улица снова ожила. Грузовик съехал с газона на асфальт. Когда заднее колесо соскочило с бордюра, железо в кузове грохнуло и загудело, как басовые струны какого-то инструмента. Свербицкий посмотрел туда — в кузове поверх всех железяк лежала чугунная рама рояля с торчащими тут и там обрывками струн. Ему даже показалось, что он разглядел на металле отметины от пуль.

База «Вторчермета» тоже стояла на Московском шоссе.

Свербицкий швырнул окурок на газон, шагнул с балкона в комнату и посмотрел на стоящее под чехлом пианино. Он не подходил к нему с той поры, как закрыли консерваторию. Не было желания. Играть потянуло две недели назад, когда сказали, что стоянка тоже закроется, — тогда он и разыскал Петровича, который, по слухам, мог устроить прогулку по губернаторским охотничьим угодьям за вполне божескую цену.

Он не стал стирать пыль со всего инструмента, смахнул только с клавиш. Винтовой табурет был засунут куда-то в кладовку — он сел на обычный стул. Недолго подумал и заиграл полонез Огинского с того места, на котором прервался на болоте.

Музыка действует на людей странным, почти мистическим образом. Когда Свербицкий начал играть, кортеж губернатора уже приближался к цели — коттеджному поселку "слуг народа". Оставалось меньше километра: пологий спуск, небольшой поворот влево; шоссе по насыпи пересекает овраг, внизу течет ручей — он пропущен в трубу; а за оврагом вправо отходит неширокая, но добротно уложенная дорога, перекрытая шлагбаумом с охраной.

Передняя милицейская машина шла прямо по осевой линии, и штуковина, валявшаяся на асфальте, осталась от нее справа. А вот машина охраны, шедшая следом, ударила ее по касательной правым передним колесом. Штуковина от удара улетела в кювет, ее потом не нашли, никто так и не понял, что это было; а шина спустила за полторы секунды, даром что бескамерная. Дорога сворачивала влево, машину потащило вправо, и она начала подрезать губернаторский джип. Его водитель попытался уйти от столкновения на обочину, но на насыпи обочины практически не было, и джип, снеся ограждение, рухнул в овраг. Водитель машины с пропоротым колесом увидел это в зеркало и резко затормозил (что нельзя было делать ни в коем случае, но тут сработал рефлекс охранника, а не шофера). Машину развернуло поперек дороги, и, кувыркнувшись пару раз, она тоже вывалилась за ограждение и скатилась вниз, накрыв джип губернатора.

Идущие сзади машины тормозили с визгом покрышек; милиция и бандиты из охраны выскакивали, хватаясь за все подряд: аптечки, огнетушители, веревки. Водитель встречного молоковоза давил на тормоз, матерясь: кроме охранников и ментов, он был единственным свидетелем аварии, а при таком раскладе недолго попасть и в виновники.

А может, Огинский совсем ни при чем. Просто события совпали по времени. Случайно. В жизни бывают такие совпадения. Еще и не такие бывают.

Свербицкий, разумеется, ничего этого не знал. Он только доиграл полонез до конца, закрыл инструмент и поднялся с ощущением исполненного долга.