В одном он был абсолютно прав – Да Гама был настоящим зверем. Бездушным, безмозглым, грубым, дико жестоким, отъявленным садистом. Однажды он буквально втоптал одного парня в грязь и, похоже, испытал по этому поводу не больше угрызений совести, чем обычный человек, случайно наступивший на муравья.

В глазах Дефоржа появился нездоровый блеск. Он опять налил себе порядочную дозу виски, выпил и хохотнул:

– Знаете, как говорят? Велика Федора, да дура!

– Это опасная тема, Джек, – откликнулся я. – Позвольте вам кое-что сообщить. Да Гама никогда не лезет первым; для этого у него есть другие. Поэтому он до сих пор ухитряется избежать тюрьмы. Он встревает на последней стадии. В июне он покалечил одного моряка в Готхобе, в прошлом месяце забил до полусмерти охотника в этом самом баре.

– Что ты от меня хочешь? Упасть перед ним на колени?

Продолжить Дефорж не успел, так как в этот момент входная дверь снова открылась, и показались Арни Фассберг с Иланой под ручку. На ней была весьма изящная меховая шубка, подозрительно похожая на настоящую норковую. Задержавшись наверху, она обежала глазами зал и наконец увидела меня. Мы обменялись продолжительным взглядом, но лицо ее ничуть не изменилось. Затем она выскользнула из шубки, которую услужливо подхватил Арни.

Под шубкой обнаружилось то самое невероятной красоты золототканое платье. В лучах света, пробивающегося сквозь табачный дым, оно вспыхнуло, как огонь. Ей вполне удалось произвести тот эффект, на который рассчитывала. Не отреагировал на ее появление только музыкальный автомат.

Наконец она сошла вниз по ступенькам и направилась к нам. Вслед со всех сторон неслись возбужденные голоса и смешки. Это был нехороший смех. Я затаил дыхание в полной уверенности, что на нас сейчас рухнет крыша.

Дефорж резко встал.

– Смотрите все, вот женщина из Вавилона! – продекламировал он, обнимая ее.

За тот час, который мы провели в Фредериксмуте, он оприходовал примерно полбутылки виски. Только в этот момент я сообразил, что пьет-то он целый день, поскольку впервые за время нашего знакомства Дефорж выглядел пьяным. У него стал заплетаться язык, появились размашистые жесты, волосы небрежно разметались по лбу. В сочетании с серо-стальной бородой и физической мощью все это создавало образ человека, от которого следует держаться подальше даже завсегдатаям подобных заведений.

Публика уже вовсю поглядывала в нашу сторону – отчасти из-за Дефоржа, отчасти – из-за Иланы. Многие, разумеется, узнали его, что не удивительно после ста одиннадцати фильмов, большинство из которых дублировано на основных языках мира. Джек Дефорж, человек со стальными кулаками, герой тысяч потасовок во всевозможных кабаках, из которых он выходил неизменным победителем, – фигура, будоражащая воображение любого мужчины. Его персонажи, подобно героям старинных вестернов, постоянно должны были доказывать свое превосходство над любым напыщенным алкашом, над каждым матросом в баре, получившим увольнительную и возомнившим о себе невесть что.

Пока Арни ходил за стулом, Джек знакомил Илану с компанией. Реакция оказалась любопытной. Фогель разглядывал ее с дружелюбным восхищением, в глазах ясно читалось старое как мир желание. На Стрэттона Илана тоже произвела сильное впечатление, но несколько иного толка. Тот, пожалуй, был поражен обилием золота не меньше, чем всем остальным. Сара Келсо изобразила легкую полуулыбку, которую большинство женщин прячет неизвестно где и использует лишь в те моменты, когда чувствует превосходство соперницы. Со скоростью компьютера она тщательно оценила платье и аксессуары и неохотно подвела окончательный итог.

Дефорж обнял Илану и привлек к себе.

– Слушай, Арни, – проговорил он. – Я с Иланой хочу завтра отправиться немного поохотиться на оленей. Ты не мог бы нас подбросить?

– С удовольствием, но рано утром я должен лететь в Сёндре.

Сара Келсо, которая собралась закуривать, замерла и бросила резкий взгляд в его сторону. Тот проигнорировал это и с улыбкой обратился ко мне:

– Олаф Симонсен говорит, что ты все-таки решил свернуть себе шею на Суле?

– Правильно.

– Очень надеюсь, что метеопрогноз, который он тебе показывал, не врет. Во всяком случае, лучше ты, чем я.

Арни прикоснулся к плечу Иланы и предложил:

– Пойдем потанцуем?

Она коротко взглянула в мою сторону, потом встала, оттолкнув стул.

– С удовольствием.

– Черт побери, неплохая идея, – заметил Дефорж. Он тоже встал, немного пошатнувшись при этом, и подал руку Саре Келсо.

– Давайте мы с вами покажем, как это делается!

Фогелю не удалось до конца скрыть свое недовольство, но она тем не менее приняла предложение.

Музыкальный автомат громко играл что-то приятное. Танцевальный пятачок был полон. Я проводил их взглядом, потом посмотрел на португальцев. Большинство из них так и впились в Илану, раздевая ее глазами, что и следовало ожидать, но самое примечательное – они при этом почти не разговаривали между собой. Да Гама стоял, прислонившись спиной к стойке бара, руки в карманах, сигарета в зубах. Лицо его напоминало каменную маску, но глаза пристально следили за Дефоржем.

В тринадцать лет мне однажды пришлось выйти на замену (просто больше никого не оказалось) в школьном матче по регби. До конца оставалось несколько минут. Моим единственным достижением было то, что я сумел завалить капитана соперников в ярде до зачетного поля и тем самым похоронить их надежды на выигрыш.

Это был здоровый, мясистый парень лет восемнадцати. После матча он отыгрался на мне в душевой и пригрозил, что будет хуже, если я еще когда-нибудь попадусь ему на дороге. Главное было не в том, что этот опыт навсегда отвратил меня от занятий каким-либо видом спорта, а в выработке четкого неприятия любого вида насилия и отвращения к людям типа Да Гамы, которые признают только ответное насилие, причем гораздо более страшное в своей изощренности.

Насилие уже витало в здешней атмосфере, потрескивая, как электрические разряды, смешиваясь с дымом и запахом пота. Вонь от перегара мутила сознание; мне пришлось пару раз глубоко вздохнуть, от чего слегка закружилась голова и по всему телу пробежала странная холодная нервная дрожь.

Началось все совсем не так, как я ожидал. Заиграла новая мелодия, Стрэттон без единого слова встал, пробился сквозь толпу и положил Арни руку на плечо. Тот, явно недовольный, неохотно отпустил Илану и вернулся к столу.

– Они неплохо смотрятся, – заметил я, кивнув в их сторону.

– Я бы сказал, он вообще неплох, – хмуро откликнулся Арни.

Да Гама что-то сказал одному из своих парней – здоровому, мрачному субъекту в замусоленной кожаной куртке. Тот прорубился через танцующих и тем же жестом положил руку на плечо Стрэттону. Стрэттон отрицательно качнул головой и продолжал танцевать. Португалец повторил, на этот раз Стрэттон с раздражением дернул плечом, сбрасывая руку.

В своем костюме от Сэвил Роу и фирменном галстуке британских ВВС этот слегка женоподобный англичанин в подобном месте должен торчать как бельмо на глазу, даже если он не танцует с самой эффектной из присутствующих дам. Естественно, что многие наблюдали за ним. То, что произошло дальше, безусловно, потрясло публику, хотя я лично особо и не удивился.

Португалец развернул Стрэттона к себе лицом и ухватил за лацканы пиджака. Я не разглядел, что именно за этим последовало, но эффект оказался оглушительным. Думаю, Стрэттон засадил тому коленом в пах, потому что португалец взвыл так, что перекрыл грохот музыкального автомата. Стрэттон оттолкнул его, правая рука взметнулась над левым плечом, и в то же мгновение ребро ладони англичанина врезалось в шею португальца.

Парень рухнул на пол. Толпа бросилась в разные стороны, и началась свистопляска. Стрэттон едва успел пихнуть в сторону Илану, как ему пришлось туго. Первый из португальцев уже был рядом. Стрэттон сделал шаг назад, поднял ногу и вонзил носок ботинка нападавшему как раз туда, куда надо, чтобы тот рухнул как подкошенный.