– В Англию? – быстро спросил Фергюсон.

– Нет, сэр, в Ирландию. В июле семьдесят пятого он был там на международной конференции и попросил политического убежища. А сейчас он, под именем Пола Черни, является профессором экспериментальной психологии в дублинском Тринити-колледже.

Виктор Левин прекрасно себя чувствовал и великолепно выглядел, особенно с налетом йеменского загара. На нем были серый костюм из твида, белая рубашка с синим галстуком и очки, очень изменившие его внешность. Сначала он довольно долго говорил, а потом терпеливо отвечал на вопросы Фергюсона.

После короткой паузы он сказал:

– Могу я считать, что вы верите, будто этот Келли, или Качулейн, если называть его по кличке, действительно активно действует в Ирландии? Все-таки прошло двадцать три года.

– А разве не это было смыслом обучения? – спросил Фокс. – Засылка «крота», который закопается достаточно глубоко и будет ждать серьезного взрыва недовольства в Ирландии. Вполне возможно, что он даже помог его возникновению.

– За исключением людей самого Качулейна, вы единственный, кто знает, как он выглядит, – заметил Фергюсон. – Поэтому мы попросили бы вас посмотреть несколько фотографий. Точнее говоря, не несколько, а довольно много.

– Как я уже сказал, с тех пор прошло много лет, – с сомнением в голосе произнес Левин.

– Да, но вы же сами говорили, что его невозможно ни с кем спутать, – вставил Фокс.

– Это, конечно, так. У него было лицо самого сатаны, когда он убивал. Однако я не единственный, кто может его опознать. Ведь есть еще Таня. Татьяна Воронина.

– Маленькая девочка, дочь человека, игравшего роль сержанта полиции и застреленного Келли, – пояснил Фокс.

– Ну, она давно уже не маленькая. Ей уже около тридцати. Очень привлекательная молодая женщина. Слышали бы вы, как она играет на фортепиано! – сказал Левин.

– Так вы ее видели? – удивился Фергюсон.

– Время от времени. Позвольте, поясню. Я, как говорится, «раскаялся», был выпущен на свободу и в конце концов устроился даже в Московский университет. А Таня стала приемной дочерью полковника КГБ Масловского и его жены, которая очень полюбила девочку.

– Он уже давно генерал, – подчеркнул Фокс.

– Как я узнал впоследствии, Таня оказалась талантливой пианисткой и в двадцать лет победила на конкурсе Чайковского в Москве.

– Минутку, – прервал его Фергюсон, считавшийся ценителем классической музыки. – Татьяна Воронина, пианистка... Она прекрасно выступала два года назад на фестивале в Лидсе.

– Совершенно верно. Ее приемная мать умерла два месяца назад. Таня же довольно часто совершает продолжительные зарубежные турне. Поскольку ее приемный отец – генерал КГБ, она считается вполне благонадежной.

– И давно вы встречались с ней в последний раз?

– Полгода назад.

– Вы говорили с ней о том случае в Друморе, о котором только что рассказали нам?

– О да, конечно. Она очень умна и сдержанна, но тот день она не забыла. У меня даже сложилось впечатление, что она все время думает об этом. Я однажды осмелился спросить напрямик...

– И что же она ответила?

– Что все дело в Келли. Таня не может его забыть, потому что он был добр к ней, что совершенно не вяжется с самой трагедией. Она призналась даже, что он довольно часто снится ей.

– Но поскольку Татьяна Воронина живет в России, то нам от нее мало толку. – Фергюсон встал. – Не могли бы вы некоторое время подождать в соседней комнате, мистер Левин?

Фокс отворил обитую фетром дверь и выпустил его.

– Приятный человек. Мне он понравился, – засвидетельствовал Фергюсон.

Он подошел к окну и посмотрел вниз на площадь. Через некоторое время обратился к Гарри:

– Нам нужно его найти. У меня такое ощущение, что до сих пор нам с вами не приходилось решать более важной задачи.

– Полностью с вами согласен.

– Потрясающее дело. Ведь для ИРА разоблачение Качулейна имеет не меньшее значение, чем для нас.

– Да, сэр. Эта мысль уже посещала меня.

– Вы считаете, что они придерживаются того же мнения?

– Вполне возможно, сэр. – От возбуждения у Фокса засосало под ложечкой, как будто бы он уже знал о сюрпризе.

– Ну что ж, – констатировал Фергюсон. – Видит Бог, вы достаточно отдали Ирландии. Готовы ли вы рискнуть второй рукой?

– Вам только стоит этого пожелать, сэр.

– Вот и отлично. Посмотрим, способны ли они хотя бы для разнообразия на разумные реакции. Предлагаю вам слетать в Дублин и встретиться там с Армейским Советом ИРА или с тем, кому будут даны полномочия. За мной необходимые звонки. Остановитесь, как обычно, в «Вестборне». Отправляйтесь сегодня же. О Левине я позабочусь.

– Есть, сэр, – спокойно ответил Фокс. – Если позволите, пойду собираться.

Фергюсон возвратился к обмываемому дождем окну. Бредовая, но в данном случае вполне логичная идея сотрудничества между британской армией и ИРА. Вопрос только в том, согласятся ли эти сумасшедшие из Дублина работать с ними.

За его спиной открылась дверь. В кабинет вернулся Левин.

– Генерал, я вам еще нужен? – смущенно спросил он.

– Само собой, – ответил Чарльз Фергюсон. – Сейчас мы поедем в штаб-квартиру. Там вы посмотрите фотографии. – Он взял пальто, шляпу и открыл дверь. – Чем черт не шутит, может, вы и узнаете этого человека?

В глубине души Фергюсон совершенно не верил в эту затею, но постарался не выказывать своих сомнений Левину, когда они спускались в лифте вниз.

Ветер натягивал серый навес дождя над рекой Лифи, когда такси, которое доставило Фокса из аэропорта в Дублин, свернуло с набережной Святого Георга в одну из боковых улиц и остановилось перед отелем.

«Вестборн» был маленькой старомодной гостиницей с рестораном и баром. Это здание в георгианском стиле находилось под охраной государства. Скромная уютная обстановка привлекала постояльцев – представителей процветающего слоя среднего класса, обычно останавливающихся здесь, чтобы отдохнуть пару дней или развлечься в городе.

Фокс тоже часто останавливался здесь и всегда под именем Чарльза Ханта, виноторговца. Благо, его обширные познания в этой области позволяли легко поддерживать такую легенду.

Неприметная молодая женщина в черном костюме сердечно приветствовала его:

– Рады видеть вас, господин Хант. Для вас оформлен третий номер на втором этаже. Тот самый, где вы жили раньше.

– Спасибо. Есть новости?

– Нет, сэр. Как долго вы пробудете у нас?

– День, может – два. Я потом уточню.

Портье был все тем же стариком с совершенно седой головой и изборожденным морщинами печальным лицом. Зеленая гостиничная форма сидела на нем не лучшим образом, и Фокс, как всегда, немного стыдился, что немощный человек несет его чемодан.

– Ну, как ваши дела, мистер Райен? – осведомился Фокс в тесном лифте.

– Нормально, сэр. В следующем месяце ухожу на пенсию. Отправляют старого конягу на выгул.

Они уже шли по коридору.

– Печально. Наверное, вам будет не хватать «Вестборна»?

– Конечно, сэр. После тридцати-то восьми лет работы... – Он открыл дверь номера и пригласил Фокса. – Но в конце концов к такому финалу приходим мы все.

Номер был весьма приятным помещением со штофными обоями, двумя отдельными кроватями, камином в псевдостиле Эдема и мебелью красного дерева. Райен положил дорожную сумку Фокса на кровать и поправил шторы.

– С тех пор, как вы были здесь в последний раз, мы подновили ванную комнату, сэр. Получилось очень красиво. Прикажете подать чаю?

– Пока не нужно, мистер Райен. – Фокс достал из бумажника пятифунтовую банкноту и протянул ему. – Пожалуйста, когда поступят какие-нибудь сообщения для меня, немедленно известите. В случае, если не найдете в номере, идите в бар.

В глазах старика что-то блеснуло, он слабо улыбнулся.

– Не беспокойтесь, сэр, я обязательно разыщу вас.

«Весь сегодняшний день просто типичен для Дублина, подумал Фокс, положив пальто на кровать и подойдя к окну. Ни с кем нельзя чувствовать себя в полной безопасности, повсюду симпатизирующие ИРА. Причем это ведь тысячи обычных приличных людей, ненавидящих насилие и терроризм, но одобрительно относящихся к политической идее».