Идигер прошелся по залу. Поступь его была тверда и уверенна, словно он чувствовал себя здесь полноправным хозяином.

– От прежней Ногары не осталось ничего. Союз легионов избрал императора, но это лишь формальность, у него нет никакой власти, и тебе это известно. Даже сейчас командиры легионов начали совет, не дождавшись повелителя вашей умирающей империи. Да и кого они поставили над собой? Твой муж – весьма сомнительная кандидатура на трон, признай это. Верховный жрец, дважды нарушивший обет безбрачия… Он молит о помощи богов, давно покинувших эту землю… Слабый человек во главе слабой державы.

Жрец Тота рассмеялся.

– Может быть, и так, – холодно произнесла Ксаннея. – Но на мой век хватит и той власти, что есть. Тебе нечего мне предложить.

Идигер вновь рассмеялся.

– Вот еще одно доказательство полного упадка вашей империи. Прежние правители пеклись о процветании державы, о ее могуществе на долгие времена, нынешних же заботит лишь собственное благополучие. Но уверена ли ты, что это твое благополучие продлится достаточно долго?

Императрица поднялась.

– Ты чересчур красноречив, жрец, – неприязненно заметила она, – Уверен ли ты сам, что сможешь покинуть дворец целым и невредимым? Стоит мне подать сигнал страже, и ты окажешься в подземелье, где за твои дерзкие речи палачи превратят тебя в жалкий обрубок.

– Смерть не страшна тому, кто служит одному из ее богов, а боль я терпеть умею, – невозмутимо заверил Идигер императрицу.

Ксаннея нахмурилась. Самоуверенность чужеземца раздражала ее все больше.

– Я до сих пор не услышала о цели твоего визита, – напомнила императрица.

– Не торопи меня, – отозвался жрец. – Я хочу, чтобы ты верно оценивала обстановку, это поможет тебе принять правильное решение.

– Ну и что же такого ты еще хочешь сказать, чего я, по-твоему, не знаю?

– Знаешь, только не хочешь понять и боишься принять, – поправил Идигер. – Более ста лет назад из недр Аддатта взошла Тень. Империя смогла ее остановить, но не смогла уничтожить. Последствия ты можешь видеть сама – старый мир разрушен, но упорно сопротивляется, не желая уступать место новому. Несмотря ни на что, цивилизацию ногаров уже не возродить, она доживает свои последние дни. Но дни эти можно продлить. Старая Ногара раздроблена, там все еще идет кровопролитная война между приверженцами старой веры, последователями Тени и пустынниками Ардоны и Каттана. Прибрежные города Новой Ногары на закате вынуждены платить дань кадангам, а здесь берег непрерывно штурмуют мораги, которых направил Горронг в ответ на дерзость ваших жрецов. Поверь, бог моря чересчур мстителен и еще не раз ответит на брошенный ему вызов. Легионы распались, каждый ведет свою собственную войну. Просторы вашей бывшей империи опустошены, люди гибнут тысячами, повсюду голод и мор. Достаточно всего лишь одного нового врага сверх тех, что уже имеются, чтобы окончательно сокрушить империю. И враг этот скоро придет.

– Кого ты имеешь в виду? – насторожилась Ксаннея.

– Арамеев.

Императрица пренебрежительно фыркнула.

– Варвары с незапамятных времен вторгались к нам с полуночи. Кучка лесных разбойников не свалит империю, даже такую расшатавшуюся.

– А если эти разбойники придут в Ногару всем скопом?

– Чего ради?

– Ледяное дыхание Имира достигло полуночных лесов. Ледник неумолимо надвигается на земли Севера. Каждая новая зима там суровее предыдущей. Арамеям неизбежно придется искать новые земли, и они придут сюда. Арамейские племена объединятся, как некогда объединились мы, и ворвутся в Ногару всей своей силой. Империи просто не хватит сил сдержать их натиск.

– И что же ты хочешь предложить? – осторожно поинтересовалась Ксаннея.

– Ногаре нужен надежный заслон с полуночи. Я могу дать вам такой заслон.

– И кто же, по-твоему, может защитить полуночные рубежи Ногары? – продолжала спрашивать императрица.

– Мы, хишимеры, станем вашим щитом, – ответил жрец.

– Вы?! – удивилась Ксаннея.

– Да, мы, – спокойно подтвердил Идигер. – Сейчас, когда Ногара обескровлена, только наша армия может противостоять арамеям.

– Кто прислал тебя? – поинтересовалась Ксаннея. – Твой царь?

– Я действую по воле своего бога, – гордо ответил Идигер. – Он направил меня к тебе.

– Почему же именно ко мне? – с усмешкой спросила императрица. – Не я правлю этой страной.

Идигер рассмеялся.

– Этой страной вообще никто не правит, – ответил он. – Но твой супруг, хоть и не в полной мере, является императором. Ты должна убедить его отправить посольство к моему царю.

– Должна? – недоуменно и оскорбленно переспросила Ксаннея.

– Должна! – жестко повторил жрец. – Это и в твоих интересах.

– Хошимы ничего не делают задаром, – заметила Ксаннея.

– Хишимеры, – поправил ее жрец.

– Это не имеет значения. Вы могли поменять название, но не суть. Сотни лет твой народ жил одними грабежами. Твой царь не пошлет войска на защиту рубежей Ногары просто так, по просьбе императора.

– Разумеется, вам придется расплатиться, – согласился жрец. – Расплатиться золотом.

Императрица расхохоталась.

– Этого следовало ожидать. Считай, что сделка не состоялась. В казне Ногары нет столько золота, чтобы нанять армию царя Азгадера.

– В казне его, может быть, и нет, – невозмутимо кивнул жрец. – Зато полно в другом месте.

– Поясни, – потребовала императрица.

– Твой супруг знает, где скрыто золото Бельфеддора.

Ксаннея недоверчиво фыркнула.

– Золото Бельфеддора – это миф. Многие пытались отыскать этот клад, но никому еще не удавалось.

– Потому, что не знали, где искать. Твой император знает.

– Тебе-то откуда известно? Даже я никогда не слышала об этом.

– Ты очень недоверчива, – с усмешкой заметил жрец и погладил свою бородку. – Хочешь доказательств? Изволь. Наши воины перехватили небольшой отряд ногаров, пробиравшийся к побережью. При них нашли много золотых монет старинной чеканки. Один-единственный выживший в схватке ногар признался, что отряд был в подземелье Бельфеддора по заданию самого императора. Показать дорогу к затерянному городу он не успел, умер от ран.

– Или от пыток, – язвительно добавила Ксаннея. – Всем известно, как варвары допрашивают пленников.

– Не более жестоко, чем вы, – невозмутимо ответил Идигер. – Как бы то ни было, императору известен путь к золоту Бельфеддора. Ни Ногаре, ни ее правителю этого золота все равно не видать – затерянный город слишком далеко, и караван в любом случае достанется рунгуменам, пустынникам, нам или кому-то еще. Лучше использовать знание твоего мужа с пользой для всех.

– Если верить легенде, сокровища Бельфеддора столь велики, что на них можно купить целое царство, – заметила Ксаннея. – Не слишком ли жирный кусок ты хочешь получить?

Жрец пожал плечами.

– Выбор у вас не велик. Арамеи грабят ногарские земли почти до самого побережья, им известны все дороги и тропы бывшей империи. Если они объединятся и выйдут из своих лесов, их армия очень скоро окажется под стенами столицы. Так что либо император отдаст моему царю золото Бельфеддора, либо Ногара падет в обозримые сроки.

– Арамейская угроза существует только в твоих предположениях, – произнесла Ксаннея. – Может быть, все случится именно так, как ты говоришь, а может, не случится никогда. Пока я не вижу причин, чтобы озолотить царя Азгадера.

– Когда эти причины появятся, будет слишком поздно. Пророки же говорят, что в лесах арамеев уже появился человек, который станет их царем.

– Ну а какая выгода лично мне?

Идигер рассмеялся.

– Я ждал этого вопроса. Добродетель не твоя стезя, и алчность тебе совсем не чужда.

– Не более, чем тебе, – неприязненно заметила Ксаннея.

Идигер снова рассмеялся.

– Не беспокойся, мне есть что предложить лично тебе.

– И что же?

– Икестоса.

Ксаннея вздрогнула. Упомянутый хишимером Икестос был командиром одного из столичных легионов. Молодой воин напрочь лишил императрицу сна, каждую ночь женщина грезила о крепких руках и ласках широкоплечего красавца. В редкие моменты встреч на пирах Икестос также бросал неоднозначные взгляды в сторону супруги своего повелителя, однако демонстрировал предпочтение царевне Немее – падчерице Ксаннеи, дочери императора Нокатотоса от первого брака. Девушка явно отвечала Икестосу взаимностью, чего до сей поры еще никто не удостаивался. Неземная красота царевны сводила с ума молодых ногарских аристократов, но лишь Икестосу удалось добиться ее благосклонности. Наблюдая украдкой за молодыми людьми, гуляющими по тенистым дорожкам дворцового сада, Ксаннея терзалась муками ревности, а душу ее омрачала черная зависть. Более всего императрицу угнетала и бесила невозможность соперничества с царевной. Ксаннея была всего лишь на несколько лет старше падчерицы, и многие преклонялись перед красотой молодой супруги своего императора, однако даже она была вынуждена признать превосходство Немеи в этом отношении. А кроме того, Ксаннею связывали узы брака, что делало еще менее вероятной возможность отбить предмет своего обожания у соперницы, об этом даже и помыслить было нельзя. Император Нокатотос действительно был слаб как правитель развалившейся Ногарской империи, однако являлся могучим магом и довольно властным человеком, благодаря чему и совмещал императорский трон с креслом верховного жреца. Если бы Нокатотос вдруг узнал, во власти каких грез пребывает его супруга, наказание было бы незамедлительным и жестоким.