Крокер, широкоплечий, лысый, как гриб, с длинными густыми бровями, выглядевший раздражённым и усталым, вытирал о фартук огромные руки. Но тут он увидел Мэдлин и замер.

На его лице одновременно можно было увидеть удовольствие и облегчение, ужас, удивление и замешательство, причем непонятно, чего было больше.

Наконец он справился с собой, и на лице его застыла приятная нейтральная маска.

– Иди, – обратился он к мальчишке, – помоги миссис Крокер убрать со столов. – Мальчишка мгновенно исчез. – Мисс Гринуэй, – подобострастно начал он и осекся, заметив взгляд «большого сердитого типа», стоявшего в тени коридора.

Кончиками пальцев Колин приподнял шляпу и торжествующе улыбнулся. Крокер уставился на него широко раскрытыми глазами, приоткрыв рот. Потом, к удивлению Колина, на его крупном лице появилось выражение необыкновенного удовольствия.

Мгновение спустя радость сменилась выражением неподдельного ужаса. Крокер развернулся, собираясь бежать.

Колин выбросил вперед руку, схватил Крокера за воротник и завел ему одну руку за спину. Этому приему он научился у Маркуса, который не раз проделывал такое с ним самим. Мэдлин достала пистолет и ткнула им в живот Крекеру.

– Где мы можем спокойно поговорить, мистер Крокер? – вежливо поинтересовался Колин.

– В кладовой, – пробормотал Крокер и мотнул: головой в сторону тяжелой деревянной двери, которая виднелась за углом.

Они повели Крекера мимо длинного деревянного стола и двух огромных плит, мимо висевших на стене кастрюль и сковородок, груды тарелок на буфете гигантских размеров, на котором лежали горы порезанного лука и картошки. Они вошли в узкую, с землистым запахом, комнату и плотно закрыли за собой дверь.

Колин огляделся в поисках чего-нибудь, чем можно заблокировать дверь. Здесь находились небольшой деревянный стол и стул, и он аккуратно засунул под ручку спинку стула.

Землистый запах исходил от закромов с луком и картошкой. В конце комнаты стояли мешки, видимо, с мукой, а рядом с ними – мешки поменьше, скорее всего с кофейными зернами и специями.

Колин отпустил воротник Крокера, Мэдлин отступила назад, опустив пистолет. Крокер встряхнулся, как будто почувствовал себя скомканным листом бумаги, и помахал рукой, проверяя ее работоспособность. Потом хозяин постоялого двора перевел взгляд с Мэдлин на Колина и обратно, пытаясь решить, что сказать.

– Миссис Гринуэй, – начал он, противно улыбаясь, – я… вы… вы живы.

– Почему вас это удивляет, мистер Крокер? – Голос Мэдлин звучал холодно, выразительно и властно.

Но Крокер, очевидно, пока не был готов ответить на этот вопрос, потому что другой вопрос казался ему намного серьезнее.

– Простите, что задаю этот вопрос, сэр… Вы мистер Колин Эверси? Правда?

Колин снял шляпу и поклонился, не сказав ни слова.

На мгновение показалось, что Крокер потерял дар речи. Его руки теребили фартук, губы дрожали, глаза округлились, мысок огромного ботинка ковырял землю. Потом он пришел в себя и со скромным достоинством произнес:

– Могу начать с того, что я вами… восхищаюсь, сэр, я ваш большой поклонник. Большой поклонник, мистер Эверси.

– Спасибо, мистер Крокер. – Колин не собирался оспаривать моральные аспекты восхищения осужденным убийцей. Восхищение могло оказаться полезной штукой.

– Мистер Крокер, мы бы хотели задать вам несколько вопросов, если не возражаете. – В голосе Мэдлин слышались металлические нотки. Видимо, она тоже не собиралась вступать в длинную дискуссию.

Хозяин постоялого двора переключил внимание на нее.

– О, миссис Гринуэй, я так рад, что вы живы. Вы знаете, что я и вашей работой восхищаюсь…

Ее работой? Колин обернулся к Мэдлин. У нее есть реальная основная работа?

Но все внимание Мэдлин было приковано к Крокеру.

– Мистер Крокер, – перебила она его, – оставим комплименты.

– Я никогда не видел ничего подобного. – Крокер с благоговейным трепетом потряс головой. Очевидно, ему было просто необходимо выплеснуть свое восхищение. – Я всегда говорил, что вы гениальны, всегда. Осветительные бомбы? Черный порох? Блестяще! Насколько я знаю, никто даже не ранен, кроме нескольких случаев апоплексических ударов и покалеченных лодыжек. Я горжусь, что на эту работу рекомендовал именно вас. И потом, посмотрите, мистер Эверси здесь, целый и невредимый! Я мечтать не мог, что именно с ним будет связано ваше задание! Я думал, что вы блестяще проявили себя, когда в прошлом году вернули ожерелье от любовницы лорда Гарретта. Или когда остановили банду Бридла из…

– Мистер Крокер, – раздраженно произнесла Мэдлин, – пожалуйста. Возможно, мой план был действительно блестящим, но его успех зависел от множества других условий, выполненных должным образом. И как вы знаете, одно условие не выполнено. Где мои деньги? Кто в меня стрелял? И почему вы предали меня?

Крокер вздохнул и опустил голову. Потом снова поднял глаза.

– Вы же знаете, миссис Гринуэй, у меня есть цена практически на все.

– Конечно, мистер Крокер. – Учитывая все обстоятельства, Мэдлин вела себя очень спокойно.

– Мне угрожали и обещали двадцать пять фунтов, миссис Гринуэй. Двадцать пять фунтов! За эти деньги мне надо было сказать, где вы будете с мистером Эверси в полдень, то есть раньше, чем вы этого хотели. Я не могу сказать, кто отправился на ваши поиски. И других денег тоже не будет, поэтому мне нечем с вами расплатиться. И поскольку я испытывав некоторые угрызения совести, поскольку мы так долго работали вместе… Но двадцать пять фунтов… Только безумец может их не взять.

Мэдлин подняла руку, ту, в которой не было пистолета, чтобы прекратить этот поток преступной откровенности.

– Я понимаю, мистер Крокер. Правда. За двадцать пять фунтов я и сама, возможно, сделала бы то же самое.

Колин медленно повернул к ней голову. Неужели она могла бы так поступить?

– Кто приходил к вам? – потребовала ответа Мэдлин. – Мужчина? Женщина? Кто?

– Видите ли, – помолчав, сказал Крокер, – говорят, вся английская армия будет брошена на ваши поиски, мистер Эверси. Говорят, за вашу поимку будет обещано вознаграждение, но неизвестно, что это будет за вознаграждение. Миссис Гринуэй, на вашем месте, я бы не возвращался в вашу квартиру, если бы хотел остаться в живых.

Крокер поджал губы, скрестил руки на груди и ждал. Мэдлин, видимо, точно знала, что он имел в виду и чего ждал.

– Мне нечем расплатиться с вами, мистер Крокер.

Колин знал, что это не совсем так. После того как она расплатилась с извозчиком деньгами, вырученными за его пуговицу, у нее оставалось по крайней мере три шиллинга.

Крокер вздохнул. Он явно сравнивал опасность разглашения информации со своим величайшим восхищением миссис Гринуэй, мистером Колином Эверси и собственным глубоким убеждением: никогда ничего не отдавать просто так, если на этом можно заработать.

Колина осенило.

– Мистер Крокер, могу я внести предложение…

Мистер Крокер щелкнул пальцами, на лице появилось радостное оживление.

– У меня есть предложение! Но мне нужно сначала выйти из этой комнаты. Если позволите мне уйти прямо сейчас, я клянусь, что вернусь с решением для всех нас.

Мэдлин и Колин бросили на него взгляд, полный скептицизма, и промолчали.

– Я клянусь, что вернусь к вам, – обиженно повторил Крокер, прижав руку к сердцу. – И ни одной живой душе не скажу о том, что вы здесь.

– Даже за двадцать пять фунтов? – поинтересовалась Мэдлин, но в голосе ее почти не было злобы.

– Даже за двадцать пять фунтов: Клянусь вам.

– Чем клянетесь, мистер Крокер? – устало спросила, Мэдлин.

– Головой собственной жены.

Брови Мэдлин цинично поползли вверх.

– Землей, на которой построен постоялый двор, – оправился Крокер.

Молчание. Мэдлин не опускала пистолет, направленный на мистера Крокера, который понятия не имел, что оружие безопасно. Колин тоже не произносил ни слова.

Крокер бросил тревожный взгляд в сторону двери. Как раз сейчас толпа тех, кто хочет выпить и пообедать, увеличится. Они готовы потратить деньги, дать волю чувствам и придумать какое-нибудь мерзкое дельце, в котором Крокеру тоже хотелось поучаствовать; работники будут увиливать of своих обязанностей, мальчишка будет периодически утирать нос, тыкать пальцем мясо и поворачивать вертел.