Следом выбежало с полдесятка слепых псов — более мелких существ, коричневых, чёрных и пятнистых, с гладкими мордами, отдалённо похожими на крысиные. Но в отличие от последних, на них не было даже намёка на глаза. Затем ещё пара псевдособак и снова около дюжины слепых.
— Слепых! Слепых бейте, мать-перемать! — проорал Эру, перекрикивая стрельбу. — Прицел собьют и хана!
В-В-ВТУНННН!
Неприятно ударил по ушам выстрел из подствольника Кота, и в самой гуще псов поднялся фонтан земли, присыпавшей тела одного псевдопса и полудесятка слепых.
Но оставшиеся успели ударить все разом. Их оскаленные пасти, как и весь мир, раздвоились в глазах сталкеров, остервенело замотавших головами, стараясь не прекращать огня.
Они рассыпались цепью, старательно оббегая едва заметные пыльные вихри и искажение воздуха и поливали мутантов свинцом.
Перун уже бросил разряженное ружьё и садил по приблизившимся псам из старого доброго Стечкина.
Фашист орал и в упор добивал вцепившегося ему в ногу врага.
Вепрь отвернулся и, быстро сменив магазин пистолета-пулемёта, стрелял по тварям, вздумавших оббежать его сбоку. Тупые, массивные пули разрывали плоть и выворачивали внутренности, когда сзади раздался истошный вопль Перуна:
— ВЕЕЕЕПРЬ!!!
Сталкер обернулся и успел увидеть летящую на него в прыжке огромную тварь, из раскрытой пасти которого уже доносилась вонь разложения. Затем почувствовал страшный удар и, отбросив оружие, выставил руки, защищая горло. От удара шестидесятикилограммовой туши он отлетел на несколько метров и упал. Нестерпимая боль обрушилась на каждую клетку кожи.
— Ве-е-епрь в Жа-а-а-а-арке-е! — услышал он чей-то далёкий голос. И только через мгновение понял ЧТО значат эти слова.
Зажимая глаза уже обгоревшими до кости ладонями, на четвереньках прополз длиннейшие два метра в своей жизни и рухнул, задыхаясь от боли в сожжённых лёгких, не способный даже стонать. Последних выстрелов он уже не слышал…
— Что делать? Эру, что делать будем??? Он же сдохнет сейчас! — приплясывал от ужаса вокруг обожженного тела Перун.
— Что делать, что делать, — прорычал Эрудит. — Ты его на себе до Бара дотащишь? Лично я и пробовать не стану. Это только если все вместе, да ещё и весь хабар, с лишними вещами бросим. Оно тебе надо? Мне нет. Так что помоги Фашисту ногу перебинтовать. Или Вепрю подсоби в последний раз.
— Как???
— У тебя что, патроны кончились? — взвился Москит, все ещё сжимающий Абакан.
— В смысле, вот так???
— Ну а в каком ещё смысле может быть? — спокойно ответил Эру, подбирая с земли оружие Вепря.
— Но… Нельзя ведь так!!!
— А оставить здесь для мутантов — можно? Нам через два часа максимум нужно быть в Баре. Потом — Выброс.
— Так он же только утром! — удивился Перун.
— Это по приборам у учёных. Они могут ошибаться. Часов на восемь в ту или другую сторону. Я предпочитаю перестраховаться и не задерживаться из-за ерунды.
Пройдя мимо ошалевшего сталкера, он направил Гадюку в обгоревший висок Вепря и коротко нажал на курок.
Обыскав тело Вепря и собрав его вещи, сталкеры длинной цепочкой по одному двинули вперёд.
Темнота уже сгущалась, когда они, обмениваясь редкими замечаниями и мыслями, дошли до Бара — небольшого помещения со стойкой из ржавой жести и дюжиной столиков из ящиков, за которыми ели и пили десятка два с половиной мужчин разного возраста и внешности.
— Здорово, Бармен, — приветствовал грузного мужика с двумя подбородками и жирной кожей Эру.
— Поздорову и тебе, Эрудит. Как с заданием?
— Всё как договорились. Три Капли, Фильтр, Удар и полкуста Соломы, — комментировал тот появление артефактов из рюкзаков сталкеров. — Теперь ты выкладывай сколько обещал.
— Я вам за всё это сорок семь обещал? — протирая мокрую шею тряпкой, которой до этого протирал стол, уточнил Бармен.
— Сорок семь.
— Так когда уходили вас десятеро было. Теперь поуменьшилось. Так что и денег вам дам тысяч тридцать пять.
— Бармен, мы шкурами рисковали. Меломана и Вепря Зона взяла, — Эру как-то незаметно повернулся боком, и его рука легла на уже расстёгнутую кобуру.
Остальная группа последовала его примеру.
— А вы тут сильно-то свои правила не устанавливайте, — рявкнул Бармен и полдесятка сидевших за столами развернулись, выдёргивая из-под столов и плащей короткие автоматы.
— Бармен, сорок семь и точка! — прорычал Эрудит.
— Хрен с тобой, сорок.
— Мы что жратву, что патроны последние потратили, пока для тебя выродка эту дрянь искали! Сорок пять!
— Сорок две и я скажу своим убрать стволы.
— Сорок четыре и твои мозги сегодня не украсят стену, что за тобой!
— Отбой, мальчики, настоящие джентльмены всегда договорятся между собой, — Бармен одарил сталкеров неприятным оскалом кривых жёлтых зубов и принялся складывать отвоёванные артефакты.
— Водки дай. И пожрать горячего, — получив несколько солидных пачек мятых купюр, Эру лягнул обиженно лязгнувшую стойку и направился в угол, к столикам.
Усевшись, он молча поделил деньги на восемь равных кучек и подвинул семь из них к рассевшимся вокруг соратникам. Затем также молча вытряхнул из рюкзака вещи Вепря. Без слов разделили и это.
К этому времени принесли три бутылки водки, неровно нарезанный хлеб и восемь помятых армейских тарелок, с грудами разваренной мешанины из макарон и тушёнки.
Не поднимая глаз на Бармена, Эру сунул ему в качестве платы Гадюку Вепря и четыре магазина к ней, первым разлил водку по кружкам и пробормотав: «За тех, кого Зона взяла», — опрокинул самопальную смесь спирта и не особо чистой воды в рот.
Ели быстро, запихивая в рот огромные куски и торопливо их глотая. Время от времени заливали еду водкой, по традиции выводя радиацию, даже если на самом деле не заходили в места, где счётчики противно скрипели.
Тосты произносили короткие: «Чтобы вернуться», " Чтобы ждали», «Чтобы затвор не заклинило».
Наконец Эру разлил остатки водки из последней бутылки и пробормотал: «Чтобы ещё здесь собраться». Все выплеснули водку в глотки, закусили остатками еды и расслабленно растеклись по сиденьям.
— Б-б-бармен — с-с-скот-т-тина, — выдавил быстро захмелевший Каль. — За д-две копейки уд-давится. На крови наш-шего брата наживается, уж-ж скока наших отп-правил Зон-не в п-пасть. Х-хуже Т-торгаш-ша, — и уткнувшись лицом в разложенные на столе руки, неровно засопел.
— Штык-ком бы ему в б-брюхо, — Штык вытянул непослушными пальцами подарок деда и осоловело искал цель. Затем махнул рукой, прижал клинок к груди и, нахохлившись, то ли уснул, то ли очень глубоко задумался.
— Да, та ещё скотина этот Бармен, — угрюмо согласился Эру, на которого водка, казалось, совсем не подействовала. — Из-за трёх кусков готов положить нас всех. И ведь не за деньги спор был. Ему важнее показать было нам и всем вокруг, что он главный и остается им при любом раскладе.
— А он чего, всегда такой? Чуть что людей своих поднимает, — ровным, трезвым голосом поинтересовался Фашист.
— Сколько его знаю, а это уж три года, не изменился, падла, чтоб его Зона взяла… — процедил сквозь зубы Эру.
— Аг-га, — радостно и громко подтвердил Москит, — сталкера, брата нашего, перевел уж без счёту. То сопляка как-к-кого-нибудь за Янтарь пош-шлёт, то в одиночку заставит в Долину Т-тёмную ползти. И ведь поползёшь, коль другого зад-дания не будет. У-у-уххх и с-с-сука этот Бармен.
— Так, чуваки, сидите тут, я пойду с народом пообщаюсь, — на лице Эру медленно расползлась какая-то детская улыбка, никак не вяжущаяся ни со шрамами на лице, ни с винчестером за спиной.
— Захмелел Эрудит наш. Ща бумажку свою достанет, — хмыкнул Игрок. — Пойду, тоже пообщаюсь. В карты переброшусь, опять же.
И точно. Эру перекинул рюкзак поудобнее, извлёк из нагрудного кармана аккуратно свёрнутый клочок бумаги и отправился к ближайшему занятому столику.
Тут они отвлеклись на топот в дверях. Вошёл невысокий сталкер, в потрёпанном камуфляже, берете и огромных солнечных очках, закрывающих пол лица. Непонятно зачем пришелец напялил их, когда за стенами и так кромешная тьма. Вторую часть лица закрывал серый шарф. С плеча свисал новенький АКМ с глушителем. Не обратив внимания на присутствующих, пришелец подошёл к стойке, сдёрнул с плеча рюкзак и вывалил на прилавок с десяток мелких артефактов, которые встречались практически везде, стоило только отойти немного вглубь Зоны и внимательно посмотреть под ноги — Батарейки, Слизь, Перья и Бритвы. Бармен без единого слова лениво сгрёб хабар в картонную коробку и выжидающе уставился на сталкера. Тот вытащил из кармана клочок бумаги и протянул Бармену. Пробежав глазами по списку, хозяин Бара пару раз кивнул, скрылся в подсобке и через пару минут вернулся, прижимая к груди ящик. Его содержимое, среди которого Фашист заметил консервы, галеты, по пакету крупы и макарон, четверть цинка патронов для АКМ, быстро перекочевало в рюкзак пришедшего, и он снова растворился в сумерках.
