– Где? – тут же напрягся Антар.

– Там, вон там! – Лумпи несколько раз ткнул рукой в глубину туннеля. – Вроде тень какая-то промелькнула… Нет, показалось, – он разочарованно вздохнул.

– Вы что, парни, сдурели? – в который раз завел свою волынку Бруно. Сидя в спидере, он, тем не менее, был уже полностью в курсе происходящего и настроен очень мрачно; вот кто не поверил ни единому слову старой паучихи. И все время приводил новые и новые доводы в доказательство своей точки зрения. Как будто у них был какой-то другой выход. – Так и будете торчком стоять посреди туннеля, чтобы этим тварям легче было с вами разделаться? Хоть бы спрятались куда-нибудь.

– Некуда тут прятаться, – буркнул Антар. Почему-то нытье Бруно раздражало его даже сильнее, чем совершенно неоправданный оптимизм Лумпи.

– Я не понял, что там Моок про Марту толковала? – спросил Мбау.

– Ну, она вроде как хочет, чтобы Марта обязательно участвовала в переговорах.

Антар произнес эти слова угрюмо и с явной неохотой; в таком тоне он разговаривал всякий раз, когда речь заходила о Марте. Мбау, однако, это не остановило.

– С какой стати?

– Моок знает, что Марта всегда была за мир с пауками.

– Ха! Ну, ладно, Марта. А ты? Ты тоже теперь будешь «за мир с пауками»? – продолжал допытываться Мбау. – Если все пойдет, как они обещали?

Антар не отвечал. Нет, черт возьми, он по-прежнему не верил ни в какой мир с пауками. Вообще не верил им. Не верил, что они отпустят пленников, которые уже были у них в лапах. Но даже если это произойдет, не верил, что пауки дадут им всем спокойно и без помех добраться до спидера. Но даже если и такое случится, не верил, что они затеяли всю эту катавасию безо всякой задней мысли. Несомненно, тут был какой-то очень хитрый подвох, Антар просто нутром это чуял. И он еще с ними разберется, пусть не воображают, что его так легко обвести вокруг пальца. Но какой смысл сейчас ломать себе голову, размышляя о том, что он будет делать, если они и в самом деле выберутся отсюда?

Сначала нужно выбраться.

– Не пойму, зачем им понадобилось убивать Эрритена? – притопывая то одной ногой, то другой, пробормотал Лумпи. – С какой стати? Никакого смысла. Ну, подумаешь, приволок он Алена. Ну, пусть даже сам до этого додумался, не они ему велели. Но ведь, ясное дело, он хотел как лучше, старался им услужить. Откуда ему было знать, что они теперь настроены совсем по-другому? Что же, сразу убивать? Отругали бы и дело с концом, а пленника отпустили бы.

– Может, Эрритен с ними не согласился? Ну, был против мира с людьми, – предположил Мбау.

– А хоть бы и был против, все равно. Зачем убивать-то? – горячо возразил Лумпи. – Что он мог один против остальных? Да и вообще у них все решает главная Королева. Как она скажет, так и будет, неважно, кто там против, а кто нет.

– Просто так Алена они не могли отпустить, – задумчиво произнес Антар. – Моок сказала, что он плохо себя чувствует и нуждается в медицинской помощи.

– Скажите, какая забота, – тут же фыркнул в наушнике Бруно. – Вы что, в самом деле верите, будто эту гадину волнует, нуждается Ален в какой-то там помощи или нет?

– Нет, я не думаю, что Моок это на самом деле волнует, – медленно произнес Антар. – Но, может, она очень старалась показать нам, будто это ее волнует? Чтобы убедить в своих миролюбивых намерениях. И Эрритена ради того же самого шлепнули…

С каждым мгновением голос его звучал все менее и менее убежденно – он и сам не верил в то, что говорил. Да, Умник прав. Вопрос о том, как пауки обошлись с Эрритеном, был одним из тех, в котором следовало непременно и как следует разобраться. У Антара возникло как будто совершенно ни на чем не основанное, но в то же время отчетливое ощущение, что, возможно, именно Эрритен окажется в этой непонятной истории ключевой фигурой. Что же произошло перед тем, как пауки его убили? И как это повлияло на дальнейший ход событий?

– Вон, вон, смотрите! – внезапно закричал Лумпи. Совсем рядом, на расстоянии примерно трех метров, часть стены бесшумно заскользила в сторону. – Ух ты, потайная дверь!

Он рванулся было в сторону все расширяющегося темного проема, но Антар удержал его, крепко схватив за руку.

– Стоять! – негромко, но грозно рявкнул он. – Отчислю к чертовой матери!

Из отверстия кто-то показался. Герк! Он протискивался боком, спиной к ним. Его шею обхватывала рука, принадлежащая, несомненно, белому человеку. Спустя несколько мгновений стало ясно, что это Ален. Мбау вопросительно взглянул на Антара, но тот покачал головой – дескать, рано, подожди еще. Как только оба пленника оказались в туннеле, из отверстия к их ногам упали брошенные кем-то шлем и бластер Герка, и плита медленно заскользила на свое место. Ну, Моок, подумал Антар. Ну, старуха. Сдержала-таки слово, не обманула, это надо же.

– Где это мы? – прогудел Ален, озираясь. Покачиваясь, они с Герком начали разворачиваться.

– Отпустила! Она их отпустила! – ликующе закричал Лумпи.

Как только плита полностью слилась со стеной, все трое бросились к товарищам, окружили их, затормошили, забросали вопросами.

Может, я зря не доверяю Моок, подумал Антар? Чем черт не шутит? Может, и дальше все пройдет так же гладко?

Но тут же в глубине сознания мелькнула мысль: не слишком ли гладко?

Мелькнула – и погасла.

Черт, Герк с Аленом живы и на свободе, сейчас это было главное.

Ощущение было такое, будто он лежит в лодке, которая легонько покачивается то туда, то обратно. Что это? Его несет по реке, которая доставляет мертвых к месту их последнего успокоения? Да, наверно. Вон и Брат встречает его.

Из мутной полутьмы вынырнуло и склонилось над ним знакомое, отороченное мехом костистое лицо с большими выпуклыми глазами и рядом других под ними, поменьше. Эрритен плохо различал детали, но он всегда надеялся и верил, что первым увидит именно Хива. Если, конечно, Богиня услышит его молитвы, и по ту сторону земного бытия они будут вместе. Значит, услышала. Теперь они с Братом неразлучны; теперь и навсегда…

– Очнись, сын мой, – прозвучало у него в голове, но еле слышно, как будто издалека.

Сын мой? Значит, это не Хив? Ну, тогда, наверно, его приветствует Лия – та, которую он всегда считал своей подлинной матерью. Почему бы и нет? Ведь они все здесь, его дорогие покойники. И Хив, конечно, среди них. Не беда, если он увидит его чуть позже.

Покачивание прекратилось, стало заметно светлее. Что это, лодка причалила к берегу? К тому берегу, откуда нет возврата и где он обретет вечный покой. Эрритена подняли, понесли куда-то и бережно, осторожно положили на нежесткую ровную поверхность. Снова зазвучал тот же голос, но уже отчетливее. Такой ласковый, такой родной.

– Очнись, сын мой.

Нет, это не Лия. В поле зрения Эрритена снова оказалось то же самое лицо, но теперь в глазах у него прояснилось, и он смог разглядеть его намного лучше. Это… Это же Королева Моок!

Неужели она тоже умерла?

И тут он все вспомнил, все. В том числе, и свою последнюю мысль, мелькнувшую перед тем, как чье-то истекающее кровью тело рухнуло прямо на него. Неужели Антар сумел прорваться внутрь Каменного Города и напал на охрану? Королеве угрожает опасность? Тогда спасительная тьма поглотила его прежде, чем он успел додумать эту мысль до конца, но теперь его охватил невыразимый ужас.

Значит, Королева и в самом деле погибла?

– Нет, сын мой, нет. Успокойся, я жива. И ты пока тоже, слава Богине.

Эрритен с трудом приподнял тяжелую голову и огляделся. Он лежал на постели в той самой комнате, которую покинул всего несколько часов назад. Королева Моок, во плоти и крови, стояла рядом и внимательно смотрела на него. Нет, это что угодно, только не загробный мир. Вон и занавеска, из-за которой выглядывает испуганное, смазливое личико Рари. Значит, он и вправду жив.