Сорок восемь часов спустя Алан Грант приступил к расследованию.

Грант только что вернулся из Хэмпшира. Случай, которым он занимался, закончился самоубийством, и он все еще мысленно возвращался к нему и раздумывал, можно ли было, действуя по-другому, привести дело к иному исходу. Поэтому он лишь вполуха слушал то, что говорил его начальник. Вдруг знакомое название привлекло внимание Гранта.

— Сэлкотт-Сент-Мэри? — переспросил Грант.

— А что? — ответил вопросом на вопрос Брюс, прерывая свой рассказ. — Вы знаете это место?

— Я никогда там не был, но слышал о нем, конечно.

— Почему «конечно»?

— Это что-то вроде богемного притона. В это место произошла миграция интеллигенции. Сайлас Уикли живет там, и Марта Халлард, и Лавиния Фитч. У Тоби Таллиса тоже есть там дом. Кстати, это не Тоби Таллис пропал? — спросил Грант с надеждой в голосе.

— Увы, нет. Это парень по имени Сирл. Лесли Сирл. Молодой американец, кажется.

На мгновение Грант снова оказался в дверях набитой людьми комнаты Кормака Росса и услышал голос, говоривший: «Я забыл свой мегафон». Значит, этот красивый юноша исчез.

— Орфордшир говорит, что они хотели бы передать это дело в наши руки не потому, что считают загадку неразрешимой, а потому, что дело это крайне деликатное. Они думают, что нам легче провести расследование среди местных шишек, и если надо будет кого-то арестовать, они предпочтут, чтобы это сделали мы.

— Арестовать? Они что, подозревают убийство?

— Они сильно склоняются к этой версии, так я понял. Однако, как сказал мне местный инспектор, когда произносишь все вслух, это звучит так абсурдно, что у них не хватает духу даже выговорить имя.

— Чье имя?

— Уолтера Уитмора.

— Уолтер Уитмор! — Грант беззвучно присвистнул. — Не удивительно, что они не хотят произнести это имя вслух. И что, как они предполагают, он сделал с Сирлом?

— Они не знают. Все, что у них есть, это намек на ссору перед исчезновением. Кажется, Уолтер Уитмор и Сирл спускались по Рашмер на каноэ и…

— На каноэ…

— Да, такой вот номер. Уолтер Уитмор должен был описать это, а этот парень Сирл — сделать иллюстрации.

— Значит, он художник?

— Нет. Фотограф. Они каждый вечер разбивали лагерь и в ночь со вторника на среду собирались ночевать на берегу реки примерно в миле от Сэлкотта. В тот вечер они оба пришли в паб в Сэлкотте выпить пива. Уитмор ушел рано — вроде бы в дурном настроении, как утверждают. Сирл оставался до самого закрытия, и все видели, как он пошел по дорожке, ведущей к реке. После этого его никто больше не видел.

— Кто заявил об ичезновении?

— Уитмор — на следующее утро. Когда он проснулся и обнаружил, что Сирла нет в его спальном мешке.

— Он вообще не видел Сирла вечером во вторник, после того как ушел из паба?

— Не видел. Он говорит, что сразу заснул, и хотя просыпался ночью, считал, что Сирл вернулся и спит. Только когда рассвело, он понял, что Сирла нет.

— Я полагаю, версия такова, что Сирл упал в реку.

— Да. Люди из Уикхема взялись и протралили ее в поисках тела. Но между Кейплом и Сэлкотг-Сент-Мэри дно очень вязкое, так что они ничуть не удивились, не найдя ничего.

— Понятно, почему они не хотят связываться с этим делом, — произнес Грант сухо.

— Да. Оно слишком деликатное. Никаких намеков, только происшествие. И — большой вопросительный знак.

— Но… но… Уолтер Уитмор! — воскликнул Грант. — Знаете, в этом с самого начала есть что-то абсурдное. Что общего у этого любителя крольчат с убийством?

— Вы достаточно давно в полиции, чтобы знать, что именно такие любители крольчат и совершают убийства, — огрызнулся шеф. — Во всяком случае, это ваше дело — просеять этот ваш богемный притон сквозь самое мелкое сито и посмотреть, что останется. Вам лучше взять машину. Уикхем говорит, что оттуда до станции четыре мили и, кроме того, в Кроуме пересадка.

— Очень хорошо. Вы не против, если я возьму с собой сержанта Вильямса?

— В качестве шофера или как?

— Нет, — добродушно ответил Грант. — Просто, чтобы он знал план действий. Тогда, если вы отзовете меня оттуда для чего-нибудь более важного — а вы можете сделать это в любой момент, — Вильямс продолжит дело.

— Вы выдумываете самые убедительные оправдания, чтобы вздремнуть в машине.

Грант совершенно справедливо счел это капитуляцией и пошел искать Вильямса. Он любил Вильямса и любил работать с ним. Вильямс был и противоположностью Гранта, и его дополнением. Он был большой, румяный, двигался медленно и редко читал что-нибудь, кроме вечерней газеты, но у него были качества терьера, незаменимые на охоте. Никакой терьер у крысиной норы не проявлял больше терпения и упорства, чем Вильямс, когда он собирал факты. «Не хотел бы я иметь вас у себя на хвосте», — много раз говорил ему Грант за годы их совместной работы.

Для Вильямса же Грант был олицетворением всего блестящего и импульсивного. Он страстно восхищался Грантом и по-доброму завидовал ему. У Вильямса не было амбиций, и он не домогался чужого места. «Вы не знаете, какой вы счастливчик, сэр, что не похожи на полицейского, — говорил Вильямс. — Я… я войду в паб, они только взглянут на меня и сразу думают: коп! А с вами — они взглянут на вас и делают вывод: военный в штатском платье. И ничего другого про вас не думают. Это большое преимущество в такой работе, как наша, сэр».

— Но у вас есть преимущества, которых нет у меня, — заметил однажды Грант.

— Какие, например? — недоверчиво спросил Вильямс.

— Вам стоит только сказать: «Разбегайсь!» — и люди как будто растворяются в воздухе. А когда я говорю где-нибудь: «Разбегайсь!» — все только что не отвечают: «К кому, как вы полагаете, вы обращаетесь?»

— Храни вас Бог, сэр, — произнес Вильямс. — Вам даже не нужно говорить «Разбегайсь!». Вы просто посмотрите на них, и они тут же вспоминают, что у них назначено свидание.

Грант рассмеялся:

— Надо будет как-нибудь попробовать!

Но ему нравилось вежливое преклонение Вильямса, а еще больше нравились надежность и упорство своего верного подчиненного.

— Вы слушаете Уолтера Уитмора, Вильямс? — спросил Грант, когда Вильямс уже вел машину по прямой как стрела дороге, проложенной легионами еще две тысячи лет назад.

— Не могу этого сказать, сэр. Я не очень-то люблю деревню. Родиться и вырасти в деревне — это помеха.

— Помеха?

— Да. Знаешь, как она действительно выглядит в будни.

— Больше Сайлас Уикли, чем Уолтер Уитмор?

— Я не знаю про этого малого, Сайласа, но деревня абсолютно не похожа на то, как ее изображает Уолтер Уитмор. — Вильямс немного подумал. — Он как аристократ-костюмер. Посмотрите на это путешествие по Рашмер.

— Смотрю.

— Я хочу сказать: что мешало ему жить дома у тетки и проехать по долине реки, как доброму христианину, на машине? Рашмер не такая уж длинная. Так нет, ему потребовались эти ужимки с каноэ и всем прочим.

Упоминание тетки Уитмора подсказало Гранту следующий вопрос:

— Полагаю, вы не читаете романы Лавинии Фитч?

— Я — нет, но Нора читает.

Нора — это миссис Вильямс, мать Анджелы и Леонарда.

— Ей нравится?

— Она их обожает. Говорит, что только три вещи позволяют ей почувствовать себя уютно: бутылка с горячей водой, четверть фунта шоколада и новый роман Лавинии Фитч.

— Если бы мисс Фитч не существовало, ее следовало бы выдумать, — проговорил Грант.

— Наверное, сколотила целое состояние, — отозвался Вильямс. — Уитмор — ее наследник?

— Во всяком случае предполагаемый наследник. Но исчезла-то не Лавиния.

— Угу. А что мог Уолтер иметь против этого парня — Сирла?

— Может быть, он в принципе не переносит фавнов.

— Кого, сэр?

— Я один раз видел Сирла.

— Да ну!

— Я говорил с ним на ходу — на вечеринке с месяц назад.

— Как он выглядит, сэр?

— Очень красивый молодой человек.