Грант осознал, что госпожа Тинкер проводит в комнату Каллена и что она уже, должно быть, перед этим незаметно сюда входила, ибо на столе перед ним лежал конверт из Ярда.

— Ну? — спросил Тэд, с лицом, все еще пылающим. — Что мы теперь будем делать?

Грант подвинул к нему листы письма Ллойда.

— Что это?

— Прочитай.

Тэд с колебаниями взял их, взглянул на подпись и углубился в текст. Грант воткнул большой палец в конверт, присланный от Картрайта, и разорвал его.

Тэд кончил читать, поднял голову и оцепенело смотрел на Гранта.

— Это все липко от грязи, — наконец выдавил он из себя.

— Да. Омерзительно.

— Ходячее тщеславие.

— Да.

— Во вчерашних дневных газетах писали о катастрофе. Охваченный пламенем самолет на Монблане. Это он.

— Да.

— Он бы как-нибудь выкрутился, несмотря ни на что.

— Нет.

— Нет? Он предусмотрел все, разве не так?

— Они никогда не могут предусмотреть всего.

— Они?

— Убийцы. Ллойд забыл о такой очевидной вещи, как отпечатки пальцев.

— Что вы имеете в виду? Что он действовал без перчаток? Я в это не верю!

— Разумеется, он делал это в перчатках. Ни на чем из того, до чего он дотрагивался в купе, не было его отпечатков пальцев. Он забыл о том, что в купе было кое-что такое, с чем он имел дело раньше.

— Что это было?

— Документы Шарля Мартэна. — Грант ткнул пальцами в документы, лежащие на столе. — Они покрыты отпечатками Ллойда. Они никогда не могут предусмотреть всего.

— Совсем как жених, — с удовольствием сказал сержант Вильямс, торжественно и помпезно приветствуя Гранта в понедельник утром.

— Ага, сейчас меня, наверное, забросают рисом. Как сегодня ревматизм старика?

— О, кажется, совсем неплохо.

— Что он курит? Трубку? Или сигареты?

— Трубку.

— Ну, так я сейчас войду, пока барометр указывает хорошую погоду.

В коридоре он встретил Теда Ханну.

— Как ты наткнулся на Арчи Броуна? — спросил Ханна, когда Грант поздоровался с ним.

— Я наткнулся на него в той округе, где я жил. Он писал эпос по-гэльски. А эти его «вороны», кстати говоря, это иностранные рыбацкие катера.

— Неужто? — сказал Ханна, замерев под впечатлением от услышанного. — Откуда ты это знаешь?

— Они встречаются на праздниках. Это старый метод: «хочешь — сигарету — нет — нет — возьми — всю — пачку».

— Ты уверен, что это были не сигареты?

— Совершенно уверен. Я обчистил его карман во время одной Большой Цепи и наполнил этим же во время следующей.

— Ты еще скажешь, что ты плясал на деревенском празднике!

— Да чего я там только не делал! Ты бы удивился. Я и сам несколько ошарашен.

— Что это был за товар?

— Комплект замечательнейших картинок из серии «особо вульгарных».

— Да? — сказал Ханна, задумавшись. — Кто-то переводит ужасно много денег.

— Да. Овечка в волчьей шкуре. И взглянуть бы тебе на эту шкуру! — сказал Грант, направляясь в сторону двери Шефа.

— Должно быть, отпуск хорошо на тебя подействовал, — сказал Ханна. — Ты смотришь свысока на весь мир. Просто-таки мурлычешь от удовольствия.

— Как говорят на далеком севере, я не поменялся бы даже с королем, — сказал Грант и действительно думал так.

Он был счастлив не потому, что собирался вручить Брайсу рапорт, даже не потому, что он опять был собой. Он был счастлив из-за того, что молодой Каллен сказал ему сегодня утром в аэропорту.

— Господин Грант, — сказал Тэд, прямой и торжественный, произнося небольшую официальную прощальную речь, как хорошо воспитанный американец. — Я хочу, чтобы вы знали, что я никогда не забуду того, что вы сделали для меня и для Билла. Вы не можете вернуть мне Билла, но вы сделали нечто намного более замечательное: вы сделали его бессмертным.

По существу, он сделал именно это. Пока будут писаться книги, пока будут читать историю — Билл Кенрик будет жить. И это именно он, Алан Грант, совершил это. Кенрика похоронили на глубине шести футов, в забвении, но он, Алан Грант, выкопал его обратно и поставил его на причитающееся ему место первооткрывателя Вабара.

Он заплатил свой долг мертвому парню из «Би-семь».

Брайс встретил его любезно, сказал, что он хорошо выглядит (что не имело значения, ибо это он уже говорил во время их последней встречи), и предложил Гранту поехать в Хэмпшир по вызову тамошней полиции, который как раз пришел.

— Если для вас это не имеет разницы, то я сперва хотел бы избавиться от убийцы Кенрика.

— Избавиться от чего?

— Вот мой письменный рапорт по этому делу, — сказал он, кладя перед Брайсом порядочную пачку листов большого формата, которые были продуктом воскресенья, проведенного дома.

И в этот момент он вспомнил, туманно и с изумлением, что перед этим он собирался положить перед Брайсом рапорт о своей отставке.

Какие странные мысли приходят человеку в голову, когда он в отпуске!

Он собирался уйти на пенсию, заняться разведением овец или чем-то таким и жениться.

Что за нелепая идея! Совершенно нелепая идея!