Какая-то расплывчатая колонна поднималась по астродрому — это был поток машин и пешеходов, окруженных короткими вспышками. Пешеходы были, конечно, гуманоидами. У тех, что сидели на платформах транспортеров, руки были скованы. Другие, привязанные по четыре к какой-то решетке, так глубоко утопали в снегу, что, казалось, должны были грудью прокладывать себе дорогу. Виллис захотелось заткнуть уши — ей показалось, что она слышит, как хрустят кости. Некоторые пленники шли босиком, их ноги совершенно оледенели. Когда они подошли совсем близко, молодая жительница Земли с ужасом различила: то тут, то там двое живых двигались, волоча меж собой два трупа… или двое в центре были сжаты мертвецами, которых они тащили за собой…
Какая-то непреодолимая сила тянула Виллис к ужасной процессии. Она чуть было не бросилась туда. Рекс-арктурианец схватил ее за руку.
— Стойте! — прошептал он застывшими губами. — Или вы не видите, что это мираж?
— Что?!
— …Как только они спускаются с плато, они исчезают. И не оставляют следов на снегу…
— Но они страдают! — воскликнула Виллис. — Я это чувствую!
— Я не утверждаю, что они не существуют, что они не страдают. Но они не здесь, а где-то в пространстве или во времени — неведомо где, вот в чем дело.
Конвой прошел так близко от пассажиров, что несколько женщин упали в обморок. Мужчинам казалось, что они чувствуют тяжелый запах грязи, пота и крови, даже запах человеческого страха. В то же время, эта процессия привидений была странно молчалива: не слышно было ни криков, ни стонов, хотя казалось, что распахнутые черные рты оглашали пространство безмолвными завываниями. И другие тени, сумрачные и проворные, бегали по краям колонны и хлестали ее огненными бичами… Одна из этих теней бросила какой-то клейкий черный кусок, что-то совсем не похожее на хлеб, но все же бывшее хлебом, и тотчас же двое ребятишек, похожие на маленьких медвежат, отделились от общей массы, бросились к куску, чтобы тотчас исчезнуть в длинном языке пламени. С грузовика упала очень красивая женщина и сразу же была растоптана черными сапогами. На повороте вдруг открылась бездонная шахта, и безмолвный огненный, залп пронесся по равнине. Гроздья живых тел посыпались в бездну. Юноша, похожий на крылатого духа, еще сжимал в объятьях мертвую девушку…
Потом все исчезло.
Виллис повернулась к ошарашенным мужчинам. Рекс был мертвенно бледен. Юпитерианец истекал потом в своем скафандре.
— Я никогда не думал, что такое возможно… — сказал он. — Призраки!
— Даже не призраки, — поправил его Рекс. — Это отражения. Оптические феномены, обязанные своим происхождением различной плотности атмосферы…
А кто-то другой добавил:
— Но они идут с Земли! Я видел те самые знаменитые свастики!
А другие видели денебские стрелы или капелланские факелы!
— На этой планете не может получиться ничего путного! — сделал вывод юпитерианец. — Разве может быть так, чтобы события, происшедшие когда-то на других планетах, пересекали бесконечность?.. Я хочу сказать, отражение этих событий?
Никто не ответил.
После ожидания, казавшегося бесконечным, наконец вернулся Крис-космонавт, и тоже едва не был принят за привидение. Он сказал, что обошел вокруг астродрома. При этом он принужденно улыбался.
— Ну и…? — спросил Слам.
— Ну что ж, это уже не астродром. Раньше это, действительно, был космический порт… может быть, много веков назад. Несколько контрольных вышек и площадка содержались в порядке до недавнего времени, а все остальное — превратилось в руины. Мне не хочется вас пугать, но все это похоже на заброшенное убежище пиратов, которые оставили все это для того, чтобы заманивать сюда корабли.
— Должно быть, вы правы, — сказал Рекс. — В этом случае…
— В этом случае, незачем здесь оставаться. Никто больше не появится, разве только затем, чтобы ограбить нас или уничтожить. Поищем какое-нибудь убежище. Мне кажется, на востоке есть город.
— А если это опять мираж?
— А! Вы уже видели здесь мираж? Во всяком случае, они безопасны.
— Что ж, пойдем, посмотрим.
Это был одновременно и город и мираж.
Когда обессиленная группа добралась до пригородов. Виллис подумала — хорошо еще, что существование миражей здесь не вызывало сомнений. Черные руины рисовались на фоне багрового неба. Все оставалось таким, как будто на рассвете, на какой-то неизвестной планете, завоеватели только что покинули распятый ими город. Еще дымились и горели — холодным пламенем — развалины. На застывших тротуарах еще корчились похожие на гусениц тела с отрубленными руками и ногами. Девушки, сошедшие с ума от страха, выбросились, должно быть, из окон — они валялись, как изломанные куклы, а разбитые головы с длинными спутанными волосами заполняли сточные канавы. Посиневшие от холода старухи бродили по улицам и время от времени приподнимали трупы. Они подолгу разглядывали изуродованные лица, потом молча опускали и шли дальше искать своих близких… Виллис дрожала, воспринимая как близкого человека каждую такую фигуру с остекленевшими глазами.
Огромные черные собаки с длинными острыми мордами слизывали с мертвых лиц кровь и слезы.
Когда кто-нибудь из группы заговаривал с призраками, те не слышали их, а живые, в свою очередь, не слышали ни хрипения умирающих, ни воя собак. Призраки проходили мимо, повторяя все те же движения. «Может быть, это и есть ад, — подумала Виллис, — постоянно жить в том времени, когда жертвы и палачи перемешаны. А может быть, и мы для них тоже призраки — бледные тени, чуждые их страданиям…». Она уже не раз видела, как одна из старух проходила сквозь их группу. В первый раз она вскрикнула — но только в первый…
— Ах, как это неприятно! — жаловалась «прекрасная идиотка». Ее звали Синтия, она была помолвлена с Рексом, и они направлялись на Сигму, «чтобы узаконить перед всей вселенной их союз». Она буквально висела на правой руке у Виллис, поминутно спотыкаясь, плача и рассказывая попеременно о своих расчетах и сердечных делах: они с Рексом не могли пожениться на Нептуне, несмотря на то, что она была «наследницей завода по производству снов», процветающей отрасли, которая занималась продажей видений и наркотиков по почте, а Рекс был всего лишь… К несчастью, существовали эти дурацкие расовые законы, а у нее в шестнадцатом колене был какой-то газообразный с Шератана. Но все это теперь ничего не значило… Другая роскошная женщина, чья голова была похожа на хризантему, повисла у Виллис на другой руке. Она немного ушиблась при посадке и теперь всхлипывала. Эти женщины были так напуганы, что Виллис прямо-таки физически ощущала их ужас и старалась превозмочь его испытанными приемами: абсолютное спокойствие, ровный голос, логичные ответы на бредовые вопросы, ровное поведение. Неожиданно Синтия остановилась, ее тошнило.
— Мне кажется, я сейчас свалюсь, — объявила она.
— Вы ничего этим не добьетесь, — сказала Виллис. — Снег ледяной. Если упадете — останетесь одна среди призраков.
— Так этот город населен только призраками?! Рекс, мне страшно! Я устала, Рекс!
— Это важный вопрос, — рассеянно произнес молодой гражданин Арктура. Казалось, он не слышал ее воплей и все еще отражал далекий отблеск своей великолепной планеты. — Существует ли этот город? Или его нет?
— Я думаю, — отвечал космонавт, которого звали Кристофер, — что два города накладываются здесь друг на друга. Старый город — разграбленный, разоренный, полуразрушенный — тот, который мы видим. Современный город, состоящий из одних развалин, сливается с древним. Может быть и так, что это два разных города. Ведь мираж может прийти с другой планеты…
— Нет, вы правы! — воскликнул Сдам, который с трудом поспевал за молодыми людьми. — Здесь смешались два города. Я только что случайно уселся на одну из этих скамеек, прямо рядом с призраком. И представьте, это оказалась настоящая скамейка. Каменная!
В тот самый момент, когда он подчеркнул слово «каменная», откуда-то из-за угла появилась растрепанная женщина с безжизненным застывшим лицом и походкой лунатички. Она прошла прямо сквозь Слама. Юпитерианец отпрянул и поднес руку к оружию, спрятанному под скафандром. Кристофер схватил и сжал его запястье:
