Мел проснулся от того, что нежные пальчики легко порхали по низу его живота. Не шевелясь, он слегка приоткрыл веки. Его жена лежала на боку, лицом к нему, подперев правой рукой голову; ее левая рука бродила по его чреслам, легко сдавливая кожу. Глаза ее перебегали с его лица на плоть, она ждала, когда он проснется. Лицо Даши выражало явное нетерпение.

— Попалась, маленькая распутница, — неожиданно громко сказал Мел.

— Ой! — вскрикнула Даша и отдернула руку.

— Нет-нет, — запротестовал он, — не убирай руку, сожми кулачок…

Она тут же обхватила его член, вновь готовый к подвигам.

— Ух, какой кайф! — сказал он и шумно выдохнул воздух.

— Я опять хочу, Мел, — как бы извиняясь, сказала Даша.

— Мне нравится твоя жадность, малышка! Как видишь, "мы" готовы, выразительно скосив глаза вниз, он повернулся к жене и, посмотрев на нее, тихонько добавил: — Как ты хочешь, милая?

— Я хо-чу-у, как в первый раз, когда я к тебе пришла в твою хо-о-олостяцкую берлогу. — Голос Даши звенел, протяжно выводя гласные.

— О'кей! Давай только поднимем жалюзи! Хочу, чтобы солнце играло на твоей коже, чтобы она светилась, как спелое яблоко, — "завелся" Мел. — Ну, теперь становись посреди комнаты и покажи себя!

Он сел на кровати, скрестив ноги по-турецки и положив под спину подушки, устраиваясь поудобнее. Даша бесстрашно смотрела на его налитую, вздыбленную плоть.

— Какие чудесные, упругие и полные грудки, — стал вспоминать их первую встречу Мел, — они как раз поместятся в моей ладони; а теперь, детка, подними ножку и отведи ее в сторону. Вот так… Розовый перламутр в золотом руне! — воскликнул в восхищении Мел; голос его подсел от нахлынувшего желания.

— А теперь повернись спинкой, девочка. Боже, какая славная попка! Как удобно будет на ней лежать! Тебе кто-нибудь говорил, как ты соблазнительна, дорогая? — Он сделал паузу. — Ну хватит игры! Иди ко мне. Сейчас я обслужу тебя по высшему разряду!

Даша, приблизившись, потянула его за руку.

— Сядь на край кровати, — сказала она и, широко расставив ноги, медленно опустилась на его вздыбленный член.

— А-а-ах, — одновременно выдохнули оба, когда она вобрала его в себя целиком.

Мел осторожно запрокинул ее, поддерживая за спину, развел пошире ноги и посмотрел на место, где они соединились. Упругое кольцо женской плоти охватывало мощное основание его фаллоса, и казалось, это кольцо может лопнуть, если он сделает хоть одно лишнее движение. Высвободив одну руку, он провел чуткими пальцами по ее клитору. Даша забилась, закричала, раздувая живот и опираясь руками о пол. Вернув ее в вертикальное положение, он начал движение. Она вскоре достигла кульминации, но не отключилась, как вчера, а взглянув на мужа, просто сказала:

— Мне так хорошо!

Не теряя времени, Мел снял ее с себя, подхватил на руки и, приблизившись к креслу, стоящему у раскрытого окна, перекинул трепещущее тело животом через спинку кресла. Даша расслабленно повиновалась ему.

— Я хочу тебя, малышка, хочу, — шептал он, торопливо вводя член в истекающее соками влагалище. Теперь он хотел разрядиться одновременно с ней. Громкие стоны сотрясали стены спальни, пока он убыстрял темп. И вот наконец два страстных крика, мужской и женский, сливаясь воедино, вылетели в раскрытое окно… Шатаясь, Мел бережно перенес обессилевшую Дашу на кровать.

— Отдохни немного, любимая, — сказал он, нежно целуя жену.

…Он приканчивал в три укуса сэндвич с курицей, найденный в холодильнике, когда сверху послышался голос Даши.

— Где ты пропадал, милый? Я тебя уже заждалась.

Ну и женщина! Безмятежное лицо, невинные глаза, роскошное тело целомудренно прикрыто простыней — ни за что не скажешь, что десять минут назад здесь была неистовая вакханка, бесстыдно утолявшая любовный голод!

— Ты все еще валяешься в постели, мерзкая девчонка! — шутливо нахмурив брови, "зарычал" он. — Сколько можно заниматься е…ей, пора подумать и о других радостях жизни. Если ты и дальше поскачешь в таком резвом темпе, ты выжмешь из меня все соки! Угомонись!

Даша охотно включилась в игру. Пока он произносил "суровую" отповедь, она встала на колени, молитвенно сложила руки на груди и, склонив в знак покорности голову, произнесла:

— Виновата, мой повелитель… Подавив смех, он продолжал:

— Нет, вы только подумайте! Я сам, сам (указательный палец взметнулся вверх) делаю себе бутерброды, а ты в это время лежишь, глядя в потолок! Неужели твои блудливые ручонки созданы только для того, чтобы бесстыдно возбуждать мою плоть?!

— Прости меня, мой господин, — горестно донеслось с кровати.

— Прикрой свою наготу, перестань меня соблазнять! Вставай и одевайся! Позавтракаем и на пляж…

— Да, мой господин…

— Надень ту прозрачную хламидку, что я купил тебе на "блошином" рынке ("хламидка" была от Версаче и стоила соответственно). Купальник можешь бросить в чемодан, мы с тобой здесь одни, как Адам и Ева в раю; твои прелести скрывать не от кого…

— Сделаю, мой повелитель…

— Да поторопись, если хочешь остаться в моем гареме!

— О-о, мой владыка…

Мел зашел в ванную и вышел оттуда в коротком не по его росту халате, полы которого при ходьбе раздвигались, открывая то, что принято обычно скрывать.

Даша прыснула.

— Смеешься, женщина?! — Его суровость была безмерна. — Видно, мне придется лишить тебя звания первой жены и изгнать на кухню!

— О, премилостивейший господин, не гневись на меня! — С кровати послышалось нечто вроде рыдания.

— А пока не забудь: хламидка и ничего больше! Мне интересно следить, как наливаются бесстыдной похотью твои полные груди, как раздувается в нетерпении твой мягкий живот, как извивается соблазнительная попка. Если будет на то моя воля, я трахну тебя в синих волнах!

Завершив эту величественную фразу, он вышел.

— Ты очень добр ко мне, мой господин! — донеслось ему вслед.

Ничего не поделаешь, женщина нежится после сеанса любви… Придется самому позаботиться о себе. Ах, как хочется кофе! Но придется подождать: от кофейного ритуала они привыкли получать удовольствие вместе.

Открыв холодильник, Мел выставил на стол початую банку зернистой икры, три больших сэндвича с курицей и ветчиной (два себе, один Даше), достал порционные сливки. Все! Его миссия окончена, остальное приготовит жена. А вот и она!

В кухню вошла Даша, облаченная в шифоновую накидку телесного цвета. Невесомая ткань окружала ее легким облачком, создавая волнообразные колебания там, где колыхались полные груди и округлые бедра… "Фигушки вам, всякие синьоры тосканини, не ваше, не отдам!", — с гордостью подумал Мел.

— Дашенька, жрать охота, сил моих нет! — вслух сказал он. — Свари, деточка, свой знаменитый кофе по-турецки, здесь и зерна, и кофемолка, и песочница маленькая есть. Порадуй мужа! А ты какой будешь?

— Я, пожалуй, выпью растворимый со сливками. Что здесь есть? Nescafe gold? Слабовато… Ладно, пойдет.

Он сидел расслабившись и следил за женой: как она двигается, как склоняется над туркой, как ставит перед ним кофейную чашечку и стакан с ледяной водой. Счастливое умиротворение царило между ними, когда они поглощали вкусный завтрак.

…Отфыркиваясь, как морж, Мел поплавал минут десять, вышел на берег и подошел к разомлевшей от солнца жене.

— Тебе не стоит купаться, малышка. Вода холоднее, чем вчера; теплая только у самого берега.

Даша сняла с лица шляпу и, сощурившись от яркого света, оценивающе посмотрела на мужа. Великолепный мужской экземпляр ей достался!

— Иди ко мне, — позвала она.

Мел, растянувшись рядом, положил холодную мокрую руку на ее теплый живот:

— Какая ты жаркая, малышка…

Руки его начали скользить по обнаженному телу жены.

— О Мел, я хочу тебя, Мел… — простонала она.

…Лежа на влажном песке, они ласкали друг друга нежно и спокойно, что было по-особому приятно после предшествующих ночных безумств…