Итак, казалось, что Фидель Кастро еще раз потерпел поражение в своем стремлении свергнуть тирана Батисту. Маловеры и недоброжелатели потирали руки от удоволь­ствия: как же, разве этот провал не доказал лишний раз бесплодность и несерьезность такого рода заговоров — мальчишеской игры в революцию. Тем более что незадол­го до ареста Фиделя и его друзей, 29 апреля, на Кубе группа юношей попыталась, следуя примеру героев «Монкады», захватить казарму «Гойкурия» в городе Матансас, и все участники этой операции погибли от рук палачей Батисты.

Но Фидель мыслил другими категориями по сравне­нию с его критиками. Неудачи он воспринимал как неиз­бежные издержки революционной борьбы. Поражения еще более его ожесточали, еще более укрепляли его ве­ру в конечную победу дела, которому он посвятил свою жизнь. Его одержимость, его оптимизм передавались его последователям. «Мы никогда не теряли своей веры в Фи­деля Кастро», — писал Че, вспоминая свое заключение в мексиканской тюрьме.

Арест кубинских революционеров вызвал возмущение прогрессивной мексиканской общественности. За них стали ходатайствовать бывший президент Ласаро Карденас, его бывший морской министр Эриберто Хара, рабо­чий лидер Ломбарде Толедано, знаменитые художники Давид Альфаро Сикейрос и Диего Ривера, известные пи­сатели, ученые, университетские деятели. Батиста был к тому же слишком одиозной фигурой даже для мекси­канских властей. Решив, что аресты и газетные разобла­чения похоронили планы Фиделя Кастро, мексиканские власти проявили свой «гуманизм» и после месячного за­ключения выпустили на свободу всех задержанных, за исключением двух: Эрнесто Гевары и кубинца Каликсто Гарсии. Их обвиняли в том, что они нелегально проник­ли в Мексику.

По выходе из тюрьмы Фидель с прежней энергией стал готовить свой отряд к переброске на Кубу. Он вновь собирал деньги, покупал оружие, организовывал конспи­ративные квартиры, устанавливал явки и пароли. Бой­цы, разбитые на мелкие группы, проводили военные за­нятия в отдаленных и глухих местах страны. У шведа Вернера Грина, известного этнографа, была куплена за 12 тысяч долларов яхта «Гранма», на которой предпола­галось осуществить переброску отряда на Кубу. «Гранма» была рассчитана на 8, максимум на 12 человек, а должна была уместить более 80 бойцов. Но это не сму­щало Фиделя, к тому же другого выхода не было.

Фидель использовал все свои связи для того, чтобы до­биться скорейшего освобождения Че и Гарсии. Че угова­ривал Фиделя не терять на него времени и средств, опа­саясь, как бы это не задержало отплытие «Гранмы». Фи­дель решительно ему сказал: «Я тебя не брошу!»

В тюрьме у Че во время сна украли одежду. «Тог­да, — вспоминает Ильда Гадеа, — мы решили купить ему в складчину новую, но боялись, что он не примет подар­ка. К нашему удивлению, он даже захотел сам выбрать костюм. Он выбрал костюм темно-коричневого цвета, но тут же, не прошло и получаса, подарил его Каликсто Гарсии, своему товарищу по тюремному заключению».

Мексиканская полиция арестовала и Ильду Гадеа. Но все кончилось относительно благополучно. Некоторое время спустя Ильда и Че обрели свободу. Че просидел за решеткой 57 дней. Теперь он вновь на своем посту, рядом с Фиделем и Раулем.

Полицейские ищейки продолжали следить за кубин­цами. Время от времени полиция врывалась в конспира­тивные квартиры. Газеты писали, что Фидель не угомо­нился и вновь готовит своих людей к отплытию на Кубу.

Следовало спешить с приготовлениями, иначе все пред­приятие могло действительно сорваться. Но еще столько недоделок, неувязок, не хватает оружия, боеприпасов, нет денег. На помощь приходит Франк Паис. Он приво­зит из Сантьяго 8 тысяч долларов, докладывает, что его люди готовы поднять в городе восстание.

В начале ноября полиция вновь нагрянула на не­сколько конспиративных квартир. Фидель узнал, что че­ловек, на имя которого куплена «Гранма» и на хране­нии у которого находится радиопередатчик, — его соб­ственный телохранитель, некий Рафаель дель Пино, согласился за 15 тысяч долларов выдать все группу кубин­скому посольству в Мехико. Теперь действительно про­медление смерти подобно. Фидель отдает приказ: прово­катора изолировать и всем бойцам со снаряжением и ору­жием немедленно сосредоточиться в Туспане, неболь­шом рыбацком порту в Мексиканском заливе, где у при­чала стоит на якоре «Гранма».

Под большим секретом Фидель приказывает припря­тать в Мексике в надежном месте несколько ружей. В ответ на недоуменные вопросы своих товарищей Фи­дель объяснял:

— Если нас вновь постигнет неудача, я вернусь в Мек­сику, снова соберу надежных людей и снова вернусь на Кубу — на самолете. Мы спустимся на парашютах в го­ры. И так буду делать до тех пор, пока меня не убьют или мы не освободим нашу родину от тиранов и эксплуа­таторов.

Фидель отдает последнее распоряжение: направить в Сантьяго Франку Паису условленную телеграмму со словами: «Книга распродана». Теперь Паис сможет в на­значенный срок поднять восстание в столице Ориенте.

Че с саквояжем, в котором медицинские принадлеж­ности — он ведь, кроме всего прочего, еще и врач от­ряда! — забегает домой, к Ильде, целует спящую дочь, наспех пишет прощальное письмо родителям. Оно, как и все его письма к родным, проникнуто мрачным юмором. Смысл письма следующий: дело, на которое иду, стоит того, чтобы за него погибнуть, хотя похоже, что это все равно что стучать лбом об стенку. «Не забудь твой инга­лятор, не потеряй его», — говорит ему Ильда… Но Че забывает именно ингалятор! Чего только не случается с необстрелянными партизанами…

2 часа утра 25 ноября 1956 года. В Туспане идет по­садка отряда на «Гранму». На пристани стоит шум, смех, беспорядок. Местная полиция, получившая «мордиду» — «кусок», или попросту взятку, блистает своим отсутствием. Проходит некоторое время, и 82 человека с ружьями, амуницией и прочим боевым хозяйством по­гружаются на игрушечную яхту, которая сейчас похожа на консервную банку, плотно набитую сардинами. Идет дождь, на море шторм, но отступления быть не может. Только вперед!

Че, Каликсто Гарсия и еще трое будущих повстанцев прибыли к месту посадки на «Гранму» последними.

В Туспан можно было добраться только на автомо­биле. Сойдя на одной из железнодорожных станций, Че и его друзья стали ловить попутный транспорт. «Найти ма­шину оказалось очень трудно, — вспоминает Каликсто. — Мы долго ждали на улице. Наконец остановили одну сво­бодную машину и попросили водителя довезти нас до порта. Тот запросил сто восемьдесят песо. Мы согласи­лись, но на полпути водитель, очевидно, струсил и отказался ехать дальше. Наше положение было тяжелым: и так уже было потеряно много времени, а тут еще непред­виденное осложнение…

Тогда Че сказал мне: «Наблюдай за дорогой, а шофе­ра я беру на себя». С трудом уговорил он его довезти нас до Роса-Рика, что составляло немногим более поло­вины пути, а оттуда, пересев на другую машину, мы по­ехали дальше к месту назначения. Наконец впереди по­казался маленький городок Туспан. При въезде нас встретил Хуан Мануэль Маркес и повел к реке, где у бе­рега стояла яхта «Гранма».

Опоздавшие спешат на палубу «Гранмы».

Фидель приказывает:

— Отдать концы и запустить мотор!

Перегруженная донельзя «Гранма» с потухшими ог­нями с трудом отчаливает от берега и ложится курсом на Кубу.

Бойцы поют кубинский гимн и гимн «Движения 26 июля».

Фидель сдержал свое слово: в 1956 году им пред­стоит стать героями или мучениками…