Культ Белобога, таким образом, связанный с его противоположностью Цернобогом Иллирийцев и Славян является тем же Культом Армузда и Аримана (или Ормузд-Аримана). Позже отголосок того же Культа мы находим в рассуждениях Достоевского: «Бог и Дьявол борются между собой, и душа человеческая — арена этой борьбы». Ницше отчасти намекал, что Добро и Зло — это «человеческие понятия» и что есть область «по ту сторону Добра и Зла», считая, таким образом, что Добро и Зло — лишь некоторый вид антропоморфизма в области морали. Но Культ борьбы Индры со Злом, Культ борьбы Добра проходит красной нитью через все религии. Отрицать Добро и Зло значит ликвидировать всякую религию и лишить таким образом человечство всякого стремления к совершенствованию. Никакая цивилизация без этого стремления невозможна. Значит, невозможна и эволюция общества.
Венды, как и все Язычники, искали предзнаменования в религии, считая, что Боги их могут послать, особенно в случаях войны или народных бедствий. Предполагая идти на войну, Венды приносили к Храму шесть копий, которые втыкали попарно в землю. После этого священник приводил священного Белого Коня и заставлял его перепрыгивать через пики (копья). Если Конь поднимал первой правую ногу, это считалось хорошим предзнаменованием, если же левую, то война откладывалась.
На том же Рюгене было другое Божество о семи главах, соединенных в одной, статуя имела семь мечей, висевших на поясе, и восьмой находился в руке. Этот Бог Семиглав, вероятно, был Богом Седьмицы, настоящего, текущей жизни, материальности, заботы о повседневном и был, вероятно, идентичен с русским Семиком. Будучи организующим началом материальности, это Божество несло в себе и Законы таковой, законы группы веществ, основанных на священной седьмице (семерке). Древние Славяне получили их верование в священный характер этой цифры от Ведийцев, измененное имя которых носили сами Венды.[192] Ведийцы же, вероятно, хранили это знание от еще более древнейших времен, восходящих к неизвестности, [к] Праведической Культуре, теряющейся во мраке тысячелетий прошлого.
Саксон Грамматик говорит еще об одном Божестве Рюгена, которое носило имя Поренута (вероятно, Перуна), имевшего четыре лица, а пятое находилось в его руках или на груди. Вероятно, количество лиц Божества соответствовало количеству Атрибутов или Функций. Каждому Божеству приписывались определенные Функции в жизни, а у некоторых из них, главнейших, было, как видим, до семи Функций, восьмой же являлось повторение первой.
Прошлое Вендов — Пастуший период, поэтому понятно, что рог или голова быка служили подножием Божества в Редарире (Родарь). Об этом священном граде Мекленбург-Стрелица мы еще расскажем ниже. Статуи Богов или идолов стояли там на множестве подпорок, имевших форму рогов. Мармье говорит так: «В провинции Редарир (Родарь), в настоящее время Княжество Мекленбург-Стрелицкое, в середине священного леса, где никто не мог касаться деревьев, можно было видеть странный город в виде треугольника, с широкими воротами с каждой стороны угла. Двое из этих ворот были открыты целый день, но третьи, бывшие самыми малыми, были почти все время закрыты. Это через них надо было пройти, чтобы добраться до морского берега. На этом грустном и пустынном берегу возвышался Храм с Идолами, на сваях, имевших форму рогов животных.
Стены этого Храма были увешаны большим количеством скульптур, представляющих Божества, Богов и Богинь. Внутри Храма виднелись те же Божества в виде статуй, одетых в доспехи и с шлемами[193] на голове. В этом Храме священники хранили знамя Вендского войска. Одни священники имели привилегию приносить жертву и садиться внутри Храма, тогда как верующие молились стоя.
В важных случаях жизни народа священники падали ниц, наземь, произнося непонятные слова, затем делали отверстие в земле и говорили что-то (сравни с «дырмоляями» Владимира Соловьева!), видимо, Божеству, находящемуся в земле, как бы Оракулу, который отвечал. Затем закрыв дырку куском газона (дерна), они выходили к народу и сообщали слышанное.»
Среди Южно-Русских крестьян в случае безнадежной любви, например, практиковался такой обычай: надо было провертеть в дверях дырку, приготовить такой же величины «чоп», нечто в виде пробки, произнести в дырку имя возлюбленной или жениха и быстро забить дырку «чопом», так чтобы дыхание не успело выветриться из дыры. Этот пережиток прошлого имел большое значение. Родители, противившиеся выдаче замуж девицы из их семьи, узнав стороной, что жених «законопатил имя» их дочери, бывали охвачены суеверным страхом и соглашались на брак. Они знали, что в случае дальнейшего отказа они рискуют навлечь на себя бедствия — пожар или наводнение, гибель урожая, а главное, девица обречена на «тающую смерть», т. е. она истает, как воск, и умрет. Ее силу «вопьет Земляной через дыру», говорили они. Таким образом, мы видим древнюю связь между этим поверьем и магией, применяющейся влюбленными на юге Руси (Юрьевка на Днепре), и оракулом Вендов. Несомненно, что эта практика идет из общего источника. Оракул, «говоривший через Землю», был средством не только воздействия на воображение Язычников-Вендов, но он доказывал прямое общение Жрецов с Божествами. Об этом говорит «Хроника Дитмара из Мерсебурга[194]», цитируемая Мармье.
Другая традиция говорит, что столицей Родаря была Ретра. Этот город имел девять дверей (сопоставить с выражением русских народных сказок: «за двадцатью дверями, за сорока замками»). В середине города был красивый Храм, где находилась статуя Радигарда (Радогощи?) из золота, крытая кожей буйвола, и в руке Божества была алебарда. Это был Бог Силы и Чести. Сива была Богиней Плодовитости и Дюбви (вероятно, Лада). Ее изображали в виде обнаженной девушки, закрытой лишь наполовину длинными волосами до колен. В правой руке она держала яблоко, а в левой — виноградную кисть.
Прове (Прав), Бог правосудия, находился среди обсаженной большими деревьями (вероятно, дубами) площади. Царь приходил туда восседать, как Людовик Французский, под дубом, чтобы судить своих подданных. Лишь один священник мог войти туда, а если туда забегал преступник, то он был вне власти судей и мог оставаться там, сколько ему было угодно. Наказать его не могли. Это то же, что и персидский «бест»,[195] куда преступник мог спрятаться от руки Немезиды.
Венды поклонялись еще Подаге, Богу времен года[196] (Дажбо[197]), дающему все, что человеку необходимо для жизни, и Флину, Богу смерти (Мор-Мара). Последнего изображали в виде скелета, несущего на своем плече льва. Это изображение имело символическое значение, указывающее на смерть, побеждающую всякую силу. К этому культу определенных Божеств Венды присоединяли еще обожествление сил природы. Они приближались со священным уважением к источникам, лесам, в водах озер они видели Русалок, в лесах они слышали, как древние Греки, Голоса Пророчества. Дуб был для них эмблемой творческих сил природы и Принципа, ими управляющего. Дуб в Русско-Славянском мире был образом Сварога, так что в этом отношении Венды оказываются в прямой связи с нами. Старый пень, почерневший от времени, лишенный листвы и заросший мхом, был для них седалищем Лесобога.
Всякий предмет у Вендов кроме его прямого значения обладал еще скрытым элементом, который имел мистическое значение и, вероятно, был той монадой, которой Русские Славяне придавали значение и сущность Прави. Явью же было то, что мы видим в предмете. Ту же идею мы находим в Индии, Китае, Японии и в учении Святого Фомы Аквинского.
В Ольденбурге дубы были в ограде Храма. В Штетине приносили подарки прорицателю, который гадал по поверхности ключевой воды. Если такой источник вытекал из-под дуба, он имел особенно священное значение. Проходя в разных местах, верующие вешали на деревьях изображения Божеств или символические фигурки, ленты или клали цветы. Храмы обычно строили Венды на островах, туда можно было пройти по мосту, и верующие, хотевшие принести жертву, пропускались к нему. Остальным вход был запрещен. Жертва состояла из быков или овец.
