Через несколько часов, когда противник, накапливаясь в складках местности, готовился к очередной атаке, Утин подполз к пулеметной точке, двумя гранатами уничтожил ее, расстроив огневую систему врага. Стремительной контратакой пограничники захватили командную высоту, вся рота продвинулась вперед.

Ожесточенные схватки почти не стихали. Вечером бывший учитель из Чувашии Василий Утин, отражая атаку гитлеровцев, огнем из автомата прикрывал фланг роты. Наступил критический момент боя, а ему осколком мины перебило руку. Отбросив автомат, заместитель политрука вынул пистолет, поднялся во весь рост и с возгласом: «Держитесь, товарищи! Бей фашистов!» шагнул из окопа.

Он успел сделать несколько шагов и упал, сраженный пулеметной очередью. Но пример коммуниста поднял пограничников в решительную атаку…

За храбрость, мужество, отвагу и героизм, проявленные в борьбе с врагом, Указом Президиума Верховного Совета СССР от 27 марта 1942 года заместителю политрука Утину Василию Ильичу присвоено звание Героя Советского Союза (посмертно).

Таких бойцов среди воииов-чекистов было немало.

Из приказа командира 74-й Таманской стрелковой дивизии от 13 февраля 1942 года:

«Находясь в подчинении 74-й стрелковой дивизии, 95-й пограничный полк героически дрался с заклятыми врагами нашей великой социалистической Родины и за период с 5 декабря 1941 года по 13 февраля 1942 года уничтожил 2945 солдат и офицеров противника, ранил 1421 человека и взял 7 пленных.

95-й пограничный полк на протяжении восьми дней, несмотря на бешеный нажим превосходящих сил врага, держал рубеж обороны Еленовка — Софиевка — Убежище — Ольховатка. С 13 декабря по сегодняшний день стойко обороняет рубеж Вергелевка — Октябрьский.

В операции 22 декабря 1941 года по взятию Дебальцева 95-й пограничный полк сыграл решающую роль. Личный состав полка во главе с командиром майором Фадеевым и военкомом батальонным комиссаром Майсурадзе самоотверженно и блестяще выполнил свою задачу, в течение двух-трех часов город был очищен от немцев в полосе наступления полка. В течение трех дней и четырех ночей полк удерживал город, ведя непрерывные бои, и только после неоднократных атак превосходящими силами противника по приказу штадива 95-й полк вышел из окружения па прежний рубеж».

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 14 апреля 1943 года за выдающиеся боевые заслуги 95-й пограничный полк награжден орденом Ленина, в 1945 году — орденом Красной Звезды. Ему присвоено почетное наименование «Кепигсбергский».

Александр Ефимович Решетников в органах государственной безопасности служил с 1937 года по 1964t в Ворошиловградспом областном управлении КГБ — с 1957 года до ухода в отставку. Член КПСС с 1939 года. Полковник в отставке. Удостоен 3 орденов и 14 медалей. Председатель областного совета ветеранов-чекистов.

Война застала меня, недавнего выпускника Харьковской школы НКВД, в должности начальника Краснобоварского районного отделения управления Наркомата впутренних дел УССР по Харьковской области.

Узнав, что Гитлер вероломно папал на нашу страну, я, как и многие молодые чекисты, стал проситься на фронт. Писал рапорты, обращался по команде к вышестоящему начальству. Ответ один — отказ.

Сначала в душе кипела обида, мол, сижу в тылу, когда сотни тысяч советских людей с оружием в руках сражаются против фашистов. Постепенно горячность молодости уступила пониманию реальной обстановки, осознанию очевидного факта, что смертельные схватки разгорелись не только на линии фронта.

С первых дней войны гитлеровские разведывательные органы развернули, образно говоря, тотальное наступление на советский тыл. Происходила массированная заброска агентуры для сбора шпионских сведений о дислокации, составе, вооружении, передвижении и планах частей Красной Армии, оборонительных сооружениях, военных объектах, предприятиях, производящих для фронта оружие, боеприпасы и снаряжение. Агентура готовила и осуществляла диверсии па оборонных предприятиях, железнодорожном транспорте, путях сообщения, нарушала линии связи. Лазутчики распространяли слухи, чтобы посеять панику среди населения, внести смятение в ряды красноармейцев.

Перед чекистами стояла задача нейтрализовать вражескую агентуру в тылу и прифронтовой полосе. Разоблачать и обезвреживать шпионов и диверсантов, норовивших вонзить нож в спину Красной Армии, были призваны все чекисты, в том числе и сотрудники местных органов НКВД.

Неоценимую помощь сотрудникам госбезопасности оказывало население. Усилившаяся бдительность простых советских людей не раз разрушала хитроумные планы гитлеровских лазутчиков…

История, которую я хочу рассказать, происходила в Харькове 17 сентября 1941 года.

На окраине города с утра до вечера шумел базар, где беженцы и местные жители покупали, продавали, обменивали вещи и продукты.

В этот день бродил в толпе одетый в старую гимнастерку и стоптанные сапоги солдат. Внешне он ничем не выделялся среди множества людей, прибитых к городу волной отступления и эвакуации.

Николаев — старый рабочий машиностроительного завода — обратил внимание, что этот солдат покупками не интересуется, зато расспрашивает всех о том, какие воинские части есть в городе, где они расквартированы, чем вооружены.

Своими сомнениями Николаев поделился с милиционером, вместе они задержали подозрительного солдата и доставили в районное отделение НКВД.

И вот задержанный у меня в кабинете.

— Кто вы? — спрашиваю.

Помедлив секунду-другую, он ответил:

— Красноармеец Голоденко.

— Предъявите документы.

Он достал красноармейскую книжку, протянул слегка подрагивавшей рукой.

Перелистав странички документа — все записи сделаны правильно, подписи и печати на месте, — спрашиваю:

— Где ваша воинская часть, кто командир?

— Не знаю, где она сейчас. Я на марше случайно отстал от нее, теперь догоняю. Командует полком товарищ Константинов, а командир нашей роты — старший лейтенант Недосекин.

Отставших от воинских подразделений я встречал не раз, среди них были солдаты, потерявшие своих и в силу серьезных обстоятельств, и по собственной безалаберности, но попадались и норовившие таким путем отсрочить отправку на фронт, что по законам военного времени приравнивалось к дезертирству. И теми, и другими занимались соответствующие армейские службы, которые в каждом конкретном случае разбирались, кому нужно помочь догнать подразделение, кого целесообразней направить па формировку, а кого — проверить особо или передать армейским следственным органам.

Приглядываясь к солдату, продолжаю задавать вопросы:

— Ваша часть где находилась?

— Мы стояли в городе Люботин.

Город рядом с Харьковом, я его неплохо знаю и начинаю уточнять, на какой улице стояла часть, в каком помещении располагалась рота, что находилось поблизости. Ответы были поверхностные и путаные. Складывалось впечатление, что солдат говорит неправду.

Перевожу разговор на другую тему, интересуюсь:

— Зачем на базаре расспрашивали злодей о войсках расположенных в Харькове?

— Хотел найти свою часть, — сказал он без запинки.

— А почему не обратились в комендатуру или хотя бы в ближайший военкомат?

Невнятная скороговорка, мол, растерялся, не знал, куда идти, прозвучала неубедительно. Солдат, выясняющий в городе воинскую дислокацию через разговорчивых торговое все более вызывал подозрение.

Я решил, что называется, копнуть глубже и поинтересовался, где живут его родственники, из каких он мест.

— Отец и мать умерли после гражданской войны, — чуть замешкавшись, ответил Голоденко, — Я воспитывался в детском доме.