Амели Нотомб

Косметика врага

Он пригладил волосы ладонью. Правила игры требовали, чтобы он предстал перед своей жертвой в приличном виде.

Жером Ангюст очень нервничал, а тут еще женский голос объявил, что его рейс по техническим причинам задерживается на неопределенное время.

«Только этого не хватало!» – подумал он.

Он ненавидел аэропорты, и его пугала перспектива бесконечного ожидания. Он достал из сумки книгу и погрузился в чтение. И в этот миг услышал вежливое приветствие:

– Здравствуйте, месье.

Он едва приподнял голову от книги и машинально ответил. Обратившийся к нему человек уселся рядом с ним.

– Обидно терять время, верно?

– Да, – буркнул Жером Ангюст.

– Если бы по крайней мере объявили, насколько задерживается рейс, можно было бы сделать что-то полезное.

Жером Ангюст в ответ лишь кивнул.

– Интересная книга? – спросил незнакомец.

«Теперь еще этот зануда привязался!» – подумал Жером и хмыкнул вместо ответа, давая всем видом понять, чтобы его оставили в покое.

– Вы счастливый, что можете читать в общественных местах. А я вот не могу.

«Поэтому он надоедает своей болтовней тем, кто может», – вздохнул про себя Ангюст.

– Не люблю аэропорты, – продолжал незнакомец. («Я тоже, и с каждой минутой все больше», – подумал Жером). – Некоторые по наивности полагают, что видят здесь настоящих путешественников. Какое заблуждение! Знаете, что за люди толкутся в аэропортах?

– Приставалы? – буркнул Жером, делая вид, что продолжает читать.

– Нет, – ответил незнакомец, который не понял намека. – Здесь толкутся так называемые деловые люди, курсирующие по своим делам. Разве это путешественники? Подобные передвижения по миру следовало бы называть «коммерческими поездками». Вы согласны, что так было бы точнее?

– Я лечу по делам, – произнес Ангюст с нажимом, ожидая, что незнакомец извинится за свою бестактность.

– Можно было не уточнять, это и так видно.

«Еще и хам!» – подумал Жером, которого начал злить этот надоеда.

Поскольку тот не утруждал себя вежливостью, он тоже решил не церемониться:

– Месье, поймите же, наконец: я не желаю с вами разговаривать.

– Почему? – с наивным видом спросил незнакомец.

– Я читаю.

– Нет, месье.

– Простите?

– Вы не читаете. Вам, может, кажется, что вы читаете. Но так не читают.

– Послушайте, у меня нет никакого желания выслушивать ваши глубокомысленные рассуждения о том, что такое чтение. Вы действуете мне на нервы. Читаю я или не читаю, это мое дело, и я не хочу с вами разговаривать.

– Когда человек читает, это сразу видно. Настоящим читателям здесь делать нечего. А вы находитесь здесь, месье.

– Если бы вы только знали, как я об этом сожалею! Особенно после вашего появления.

– Да, всех нас на каждом шагу подстерегают мелкие неприятности, которые превращают жизнь в абсурд. Да и метафизические проблемы – это тоже всего лишь незначительные противоречия, подтверждающие абсурдность бытия.

– На что мне ваша дурацкая философия! Идите вы с ней…

– Соблюдайте, пожалуйста, приличия.

– Но вы-то их не соблюдаете!

– Тексель. Текстор Тексель.

– Что-что?

– Согласитесь, что проще разговаривать с человеком, если знаешь его имя.

– Но я же сказал, что не хочу разговаривать с вами!

– Почему вы так агрессивны, месье Жером Ангюст?

– Откуда вы знаете мое имя?

– Прочитал на этикетке вашей дорожной сумки. Здесь указан и ваш адрес.

Ангюст вздохнул:

– Ну хорошо. Что вам от меня надо?

– Ничего. Только поговорить.

– Терпеть не могу людей, которым хочется поговорить.

– Жаль. Но вы не можете мне помешать: это не запрещено.

Спасаясь от приставалы, Ангюст встал и перебрался на пятьдесят метров подальше. Напрасный труд: тот последовал за ним и уселся по соседству. Жером вскочил и втиснулся на свободное место между двумя пассажирами, надеясь, что уж теперь избавится от своего эскорта. Не тут-то было! Тот встал перед ним и снова принялся донимать его вопросами:

– У вас неприятности на работе?

– Вы будете приставать ко мне на людях?

– А что тут такого?

Ангюст пересел на прежнее место: еще не хватало терпеть это унижение при посторонних!

– Так у вас неприятности на работе? – повторил свой вопрос Тексель.

– Зря стараетесь. Я не буду отвечать.

– Почему?

– Я не могу помешать вам говорить, потому что это не запрещено. Но отвечать на ваши вопросы я не обязан.

– Но вы только что мне ответили.

– А теперь буду молчать.

– Тогда я расскажу вам о себе.

– Ну, конечно!

– Как я уже сказал, меня зовут Тексель. Текстор Тексель.

– Искренне сожалею.

– Вам не нравится моя фамилия?

– Я искренне сожалею, что встретил вас, месье.

– Но у меня фамилия как фамилия. И она выдает мое голландское происхождение. По-моему, она звучит совсем неплохо: Тексель. Что вы на это скажете?

– Ничего.

– Мое имя Текстор произносится немного труднее. Но и в нем есть свое благородство. Вы знаете, что это было одно из имён Гете?

– Бедняга!

– Да нет, оно звучит не так уж плохо: Текстор.

– Ужасно иметь хоть что-то общее с вами, даже имя.

– Имя Текстор может казаться неблагозвучным, но если вдуматься, оно сродни слову «текст», которое всем нравится. Как вы думаете, какова этимология имени Текстор?

– Наказание? Возмездие?

– Может, за вами числится какой-нибудь тайный грешок? – спросил незнакомец, загадочно улыбаясь.

– Нет никакого грешка. Но мир так устроен, что страдают всегда невиновные.

– Все это из области фантазий. А Текстор происходит от текста.

– Если бы вы только знали, как мне это безразлично!

– Слово «текст» образовано от латинского textum, что означает «ткань». Ведь можно сказать, что текст ткут из слов. Интересно, верно?

– То есть ваше имя означает «ткач»?

– Я бы предпочел другое значение: редактор. Он ведь тоже ткет текст. Обидно, что с таким именем я не стал писателем.

– Да, обидно. Лучше бы вы марали бумагу, чем докучать незнакомым людям своей болтовней.

– До чего же красивое у меня имя! Правда, оно не очень удачно сочетается с моей фамилией: я готов признать, что Текстор Тексель звучит плохо.

– Для вас и так сойдет.

– Текстор Тексель – трудно произносится из-за сочетания кс и те, – посетовал приставала. – И о чем только думали мои родители, когда давали мне такое имя!

– Нужно их об этом спросить.

– Мои родители умерли, когда мне было четыре года, и оставили мне эту загадку в наследство как послание, которое я должен разгадать.

– Разгадывайте ее без меня.

– Текстор Тексель… К моему имени нужно привыкнуть, и тогда оно уже не царапает слух. Со временем в нем даже находишь своеобразную красоту: Текстор Тексель, Текстор Тексель, Текстор…

– И сколько вы будете это повторять?

– Во всяком случае, как писал лингвист Гюстав Гийом: «То, что услаждает наш слух, услаждает и дух».

– Есть ли спасение от таких людей, как вы? Может, спрятаться в туалете?

– У вас ничего не выйдет, дорогой месье. Мы ведь в аэропорту, и в туалетах нет звукоизоляции. Я пойду за вами в туалет и буду разговаривать с вами через дверь.

– Почему?

– Потому что мне так хочется. Я всегда делаю то, что мне хочется.

– А мне хочется набить вам морду.

– Опять ничего не выйдет! Это будет противозаконно. А я обожаю доставлять неприятности, не запрещенные законом. Сам я при этом веселюсь от души, а мои жертвы совершенно бессильны против меня.

– У вас нет более высоких устремлений в жизни?

– Нет.

– А у меня есть.

– Неправда.

– Откуда вы знаете?

– Вы деловой человек. И ваши устремления исчисляются деньгами. А деньги – это самое низменное, что только есть.

– Я по крайней мере никому не надоедаю.

– Но своей деятельностью вы все равно наносите кому-то вред.