– Скажи мне, почему такой бравый пожарный, как ты, ни с кем не встречается? – спросила Саванна, беря его за руку. – Сколько живу в этом доме, ни разу тебя не видела с девушкой. Я знаю, что ты постоянно где-то торчишь.

– Да, в пожарном депо вместе с жирными итальяшками, портящими воздух ночи напролет, – ответил Клинтон, качая головой. – Ну а если серьезно, последний раз я встречался с девушкой два года назад. Мы расстались, потому что я ее обманул. Она была не для меня, а я не для нее, – признался Клинтон, когда они остановились у самой воды, чтобы полюбоваться на мерцающую воду.

– Ты обманул? – удивилась Саванна. Она знала, что не вправе судить его, поскольку сама много обманывала в прошлом. Но Клинтон не был похож на человека, которого ей следовало бояться.

– У нас были непостоянные отношения. Иногда я не знал, есть ли еще что-то между нами или нет. А она… Ну, скажем, она тоже была не святая. После нее мне понадобилось какое-то время, чтобы снова научиться доверять женщинам.

– Значит, она тоже обманула тебя?

– Да уж, на самом деле она обманула первой. Я просто не хочу быть на вторых ролях, – сказал Клинтон, поворачиваясь к Саванне. – Я хочу быть здесь с тобой столько, сколько ты того захочешь. – Он улыбнулся.

Внутри у Саванны все замерло. Она запечатлела на его губах долгий страстный поцелуй. Мимо прошло несколько гуляющих парочек. Саванна чувствовала себя героиней мелодрамы.

– Пойдем, – позвал Клинтон, беря ее за руку. – Давай найдем местечко только для нас.

Пройдя по набережной до конца, они обнаружили несколько лавочек, поставленных полукругом. За фонтаном был небольшой парк. Саванне не терпелось узнать, что задумал Клинтон.

Слева, на одной из лавочек, устроилась какая-то парочка.

Когда они зашли за фонтан, Саванна нагнулась, уперев руки в спинку лавочки. Когда она задрала юбку, прохладный ночной ветерок заставил ее вздрогнуть. Клинтон подошел сзади и аккуратно стянул с нее трусики.

– Выгни спинку, детка, – прошептал он ей на ухо. Саванна отставила задницу, став коленями на лавку. Клинтон нежно обнял ее и начал осторожно массировать рай, пока его пальцы не увлажнились.

– Иди ко мне, – простонала Саванна, ощущая внутри всепожирающий жар.

Клинтон раздвинул ее ягодицы и мастерски вошел в нее. Саванна прикусила язык, пытаясь сдержать крик вожделения. Клинтон входил в нее все глубже и глубже, нежно покусывая девушку за шею.

– 'Гебе нравится, детка? Скажи мне, что тебе нравится, – шептал он, убыстряя ритм.

– Да, нравится. Сильнее, пожалуйста, сделай мне больно. – Саванна закатила глаза от удовольствия. Клинтон двигался все быстрее и быстрее. Саванна исцарапала пальцы в кровь, но не замечала этого. Через несколько минут они вместе достигли верха блаженства. Одевшись, они повалились на лавку.

На следующее утро Клинтон предложил пойти в один ресторанчик в Мэдисон-сквер. Она думала, что они будут обсуждать прошлую ночь, но потом спохватилась. Просто так Клинтон хотел заставить ее почувствовать себя особенной, увидеть, как он воспринимает ее. «С таким мужчиной, как Клинтон, – подумала она, – дни Банки Мужчин, похоже, сочтены. Но стоит подождать».

Они стояли в очереди за жареной грудинкой, греясь под лучами яркого летнего солнца. Саванна игриво массировала плечи Клинтона. Она посмотрела на поваров, нарезавших аппетитные куски мяса. Ей не терпелось попробовать его.

Клинтон заказал мясо и пиво, и они направились к дереву, тень от которого манила к себе. Клинтон достал скатерть, разрисованную в зеленую и белую клетку.

– Держу пари, ты даже представить себе не могла, что мужчина может быть готов к такому повороту событий, – сказал он.

Саванна подхватила другой конец скатерти и помогла ее расстелить.

– Да. Я знаю немногих мужчин, которые носят в рюкзаках скатерти. Но мне это нравится. Тебе больше не надо пытаться меня соблазнить, Клинтон. Я уже твоя.

– Почему ты так цинично ко всему относишься? Почему я не могу делать это просто потому, что хочу быть милым и полезным? Или, может, ты хочешь усесться на то, что здесь оставили собачки? – Он опустился на скатерть и похлопал рукой возле себя.

– Действительно. Ну, это очень мило, – сказала Саванна, прижимаясь к Клинтону.

Они ели мясо, время от времени кормя друг друга. У Клинтона на губе осталось немного соуса. Тогда Саванна повалила его на спину и слизала соус. Казалось, никто не замечал, как они катались по траве. Саванна чувствовала себя настолько свободно, словно, кроме них, никого вокруг не было. Она подумала, что если это и есть любовь, то она вовсе не прочь пустить это чувство себе в сердце.

По парку гуляли парочки, слушая, как оркестр играет джаз на другом конце парка. Клинтон щелкал пальцами, пытаясь попасть в ритм. У Саванны было несколько дисков с такой музыкой – она ее очень любила. Ускорение и замедление темпа напоминало ей ее жизнь, тоже полную подъемов и падений, похожую на качели. Дети резвились на траве. Один мальчуган чуть не споткнулся об их еду. Это расстроило Саванну, тем более что родители ребенка даже не удосужились извиниться. К счастью, Клинтону удалось разрядить обстановку.

– Я должен задать тебе один вопрос, – сказал Клинтон, ложась на спину и устремляя свой взгляд в чистое бирюзовое небо.

Саванна тоже лежала на спине, наблюдая за двумя серыми птичками, которые спокойно сидели на ветке и смотрели на царящую кругом суматоху.

– Ты пойдешь завтра со мной на день рождения к сестре? Не на весь день. – Он вытер соус с губ Саванны.

Саванна задумалась. Снова неожиданность.

– Думаю, пойду.

Клинтон допил пиво, и они вместе захлопали музыкантам.

Каким-то шестым чувством Саванна ощущала, что они плывут по течению. Но она к этому не привыкла. Как бы там ни было, то, что он пригласил ее, говорило, что они двигаются по течению вверх, а не вниз. Ей просто нужно оставить все как есть – пока.

Когда они поели, то решили заглянуть в маленькое кафе в Гринич-виллидж, чтобы полакомиться десертом и домашним печеньем. Они просидели до закрытия, разговаривая и шутя по поводу проведенного дня и их зверского аппетита в еде и сексе. Саванне так понравилось проводить время с Клинтоном, что она решила просто общаться с ним, а не пытаться определиться с их отношениями.

Саванна и Клинтон занимались любовью до поздней ночи. Когда она проснулась в его постели, то почувствовала запах жарящегося бекона и кофе. Ей захотелось снова заснуть, чтобы не пропало это прекрасное ощущение покоя. Прежде чем она успела всерьез задуматься над этим, в комнату вошел Клинтон. В руках он держал два подноса с поджаренными хлебцами, яичницей и сочным беконом.

Пока они молча наслаждались завтраком, предвкушая наступающий день, Саванна начала вспоминать все, что случилось вчера. Так много времени она не проводила ни с одним парнем. Приглашение посетить семейный праздник тоже было в новинку. Ей хотелось познакомиться с родственниками Клинтона. Интересно, какие они? Заносчивые или простодушные, толстые или худые, высокие или низенькие? Саванна надеялась, что они похожи на него. Ей было необходимо, чтобы они приняли ее. К тому же у нее сейчас была только одна подруга – Жизель. Поэтому Саванна была не прочь завести еще друзей, пусть даже не таких надежных.

Клинтон надел просторные джинсы и белую рубашку. Саванна любовалась тем, как он неспешно застегивает каждую пуговицу. Она подумала, что у Клинтона есть чувство стиля. Он был внимателен не только к ее телу, но и к себе. Саванна это уважала.

– Ты все утро будешь пялиться на меня? – поинтересовался Клинтон. Саванна сидела на кровати, поэтому он стал перед ней на колени и запечатлел на ее губах жаркий поцелуй.

Она потянулась к нему:

– Твоя сестра ждет первого ребенка?

– Нет, второго. От какого-то парня, которого никто никогда в глаза не видел. Сколько я ни рассказываю сестрам о мужчинах, живущих в этих местах, они все равно верят им. Потом залетают и остаются у разбитого корыта. Мне так их жаль, – сознался он, на секунду закрыв глаза.