Этот эпизод из жизни Генриха Гиммлера показывает, что тот в отличие от большинства нацистских вождей вырос в «добропорядочной» бюргерской среде. В отличие от Гитлера с его кошмарными воспоминаниями о бездомной, нищей жизни в Вене, в отличие от Геббельса60, в отличие от эмигранта Альфреда Розенберга второй сын тайного советника по ведомству просвещения Гебхарда Гиммлера был типичным представителем своего класса.
7 октября 1900 года на втором этаже дома № 3 по мюнхенской Хильдегардштрассе на свет появился мальчик. Гиммлеру-старшему не пришлось беспокоиться о будущем общественном положении сына: над новорожденным простиралась заботливая длань одного из влиятельнейших людей Баварского королевства – виттельсбахского принца Генриха, бывшего в свое время учеником Гиммлера-старшего. В честь принца и назвали ребенка. Его высочество милостиво согласился стать крестным отцом и опекуном своего маленького тезки, после того как тайный советник нижайше доложил о том, что продолжатель его рода весит 7 фунтов и 200 граммов. Таким образом, наличие коронованного опекуна уже с пеленок предопределило для будущего рейхсфюрера СС консервативный жизненный стиль и мировоззрение верного монархии чиновного сословия.
Никогда юному Гиммлеру не пришло бы поэтому в голову поставить под сомнение авторитет родителей, не говоря уже об общественном устройстве. Гиммлер-отец учил юношу, что их предки всегда были примерными бюргерами, чем заложил в душе сына основу вагнеровского исторического романтизма – мира, населенного мужественными германскими воителями и их величественными женщинами, которым в недалеком будущем суждено было превратиться в нордических господ, чтобы соответствовать потребностям нацистской диктатуры. Мальчик быстро научился отдавать должное почтение окружавшему его миру чиновничества. Даже в невинном личном дневнике гимназиста Генриха отмечается социальное прилежание: все сановники упоминаются в нем при полных чинах и титулах.
Если твой опекун – принц, ты, разумеется, должен стать офицером. Здесь и лежит ключ к пониманию натуры Гиммлера: с ранних лет в мечтах он видел себя во главе победоносного войска. Однако этим детским грезам так никогда и не было суждено полностью осуществиться. Близорукий сын учителя собирался служить в императорском военно-морском флоте, но туда очкариков не брали. Тогда Генрих решил попытать счастье в сухопутных войсках. 26 июня 1917 года тайный советник Гиммлер записал в дневнике: «Мой сын изъявил настойчивое желание стать профессиональным пехотным офицером». Юноша никак не мог дождаться, когда он сможет пойти воевать. Еще в феврале 1915 года, когда брата Гебхарда призвали в ополчение, в дневнике Генриха появилась запись: «Ах, как я хочу стать быстрее взрослым, чтобы тоже попасть на фронт!» Слово в слово он переписывал фронтовые сводки генерального штаба и поругивал жителей города Ландсхута, куда переехала на жительство семья, за недостаточный патриотизм.
Навязчивая идея Генриха о фронте стала приобретать маниакальный характер, и Гиммлер-отец вынужден был просить своих покровителей при дворе досрочно устроить сына на военную службу. Друзья обещали похлопотать. В то время молодой Гиммлер смог в последний раз воспользоваться помощью погибшего на фронте опекуна. Управление двора сообщило «его высокоблагородию г-ну тайному советнику и проректору Гебхарду Гиммлеру»: «Банкирский дом „И. Н. Оберндёрфер“, Сальваторштрассе, 18, уполномочен перечислить вам 1000 рейхсмарок из 5 % военного займа. Примите эту сумму в качестве дара вашему сыну Генриху от его крестного отца – скоропостижно ушедшего от нас его королевского высочества принца Генриха».
В конце 1917 года Генрих Гиммлер был зачислен в ряды 11-го пехотного полка «Фон дер танн». Однако его военная карьера закончилась, фактически так и не начавшись. Впрочем, незадолго до своей смерти рейхсфюрер СС рассказывал шведскому графу Бернадотту, как «вместе со своими солдатами бился на передовой», а в иных «источниках» вообще говорится о том, что Гиммлер участвовал в крупном сражении на Западном фронте.
Все это, однако, чистый вымысел – подпрапорщик Гиммлер никогда не был на передовой. Ему не была дана возможность проявить себя на поле брани. После полугодовой начальной военной подготовки в Регенсбурге он с 15 июня по 15 сентября 1918 года учился на курсах подпрапорщиков во Фрайзинге и с 15 сентября по 1 октября 1918 года – на пулеметных курсах в Байройте. А через два месяца был демобилизован.
Но, как ни странно, послевоенная неразбериха вроде бы предоставила Гиммлеру шанс сделать военную карьеру. В феврале 1919 года баварский левосоциалистический премьер-министр Курт Айснер погиб от пули офицера. Коммунисты воспользовались этим и провозгласили Баварскую советскую республику. Законное правительство социал-демократов бежало в Бамберг, где стало собирать фрайкор, добровольческий корпус, состоявший в основном из бывших фронтовиков. В апреле 1919 года прибывшие из Берлина регулярные войска рейхсвера и части фрайкора начали готовиться к штурму красного Мюнхена. В небольшой добровольческий отряд лейтенанта Лаутенбахера записался и подпрапорщик Гиммлер. И опять он опоздал: его часть так и не послали в Мюнхен. Однако мужества он все же набрался. 17 июня 1919 года Гиммлер отправил письмо в штаб 11-го пехотного полка с просьбой выдать ему его документы, как он выразился, «в связи с тем, что через несколько дней я поступаю на службу в рейхсвер».
Однако и с рейхсвером ничего не вышло. Дело в том, что утрата высокого покровителя при дворе и растущая инфляция подсказали прагматичному Гиммлеру-старшему единственно правильное решение относительно дальнейшей судьбы сына: Генриху следует выучиться какой-нибудь более солидной и стоящей профессии, например агронома. Несостоявшемуся полководцу пришлось согласиться с предложением отца, тем более что сельское хозяйство его также интересовало. Еще мальчиком он собрал огромный гербарий. В недалеком будущем навязчивую любовь Гиммлера к растениям и травам испытали на себе узники нацистских концентрационных лагерей: они должны были разводить грядки с травами, так как рейхсфюрер СС ценил их лечебные качества выше традиционной медицины.
Но и карьера агронома оказалась также рожденной под несчастливой звездой: не успел Генрих Гиммлер приступить к обучению в крупном крестьянском хозяйстве под Ингольштадтом, как его свалил тиф. Некий врач Грюнштадт, вынес приговор: «Занятия прекратить на год, затем – очное обучение в учебном заведении». После выздоровления, 18 октября 1919 года, Гиммлера зачислили на сельскохозяйственное отделение высшего технического училища при Мюнхенском университете.
Так смогли ли сломить Гиммлера пережитые неудачи? Превратился ли он в «одинокого волка», брошенного всеми на задворках общества, как говорят легенды?
Ни в коем случае! В Мюнхене начался самый светлый, безоблачный период его жизни, ставящий биографов перед загадкой…
Ничто не выдавало в приветливом, всегда готовом помочь, слегка занудливом юноше, жадном до кулинарных наслаждений и выступавшим на мюнхенских маскарадах в костюме турецкого султана Абдул-Хамида, безответно влюбленном в даму по имени Майя Лориц, будущего главного экзекутора массового террора.
Безусловно, политика и «игра в солдатики» еще какое-то время занимали его душу. Согласно членскому удостоверению от 16 мая 1920 года, он записался в пресловутый мюнхенский «айнвонервер», в связи с чем получил на складе 21-й стрелковой бригады «1 винтовку и 50 патронов к ней, 1 каску, 2 патронташа и 1 мешок для сухарей (старого образца)».
1 декабря 1921 года Гиммлер считал особым днем в своей жизни: пришло сообщение, что ему присвоено звание прапорщика запаса. Совместно с группой националистически настроенных студентов Генриху удалось поучаствовать в подготовке заговора с целью освобождения из тюрьмы некоего графа Антона фон Арко ауф Валлей – убийцы бывшего премьер-министра Баварии Айснера. Однако в связи с заменой смертного приговора графу пожизненным заключением заговорщики отказались от своего плана. По этому поводу Гиммлер особо расстраиваться не стал. Он невозмутимо записал в дневнике: «Что ж, как-нибудь в другой раз».
