– Вряд ли это имеет значение, если у нас их лидер. Соединишь меня с Кройцмиллером. – Мейсон взял новый карандаш, сделал еще одну пометку. – Бесстрашный лидер, да?

– Да, сэр.

– Как его зовут?

– Сейчас посмотрим. – Шуршание. Скотт перетасовал бумажки. – Вот. Арестованы две женщины: Зоэ Р. Левин и Лорейн М. Хобарт. Не знаю, кто из них кто.

Мейсон слышал каждый удар сердца, будто его усиливала акустическая система офиса.

– Повтори.

Скотт повторил имена.

– Спасибо, я поговорю с тобой позже, – механически произнес Мейсон. Все правильно: Рейн и ее подруга Зоэ. Он выключил связь и повернулся к участникам встречи: – Я вынужден попросить вас перейти в конференц-зал. Грэг, вести будете вы. Вот мои замечания по темам, разберитесь. Отчет должен быть у меня на столе завтра утром.

– Да, сэр.

Обменявшись смущенными взглядами, присутствующие собрали бумаги, и вышли из офиса.

После их ухода Мейсон повернулся к окну. В такой же прекрасный, безоблачный день, как сегодня, адвокаты занимались документами по его разводу с Элизабет. Тогда, как и сегодня, тоже было предательство.

И сделал он почти то же самое, как в тот день, когда Рейн ушла от него после их занятий любовью: повернулся и стукнул кулаком по столу.

Дверь открылась, и в кабинет заглянула секретарша.

– Вы в порядке, мистер Александр?

– Снимите пять тысяч наличными с моего персонального счета, – сказал он, не отвечая на вопрос. – Потом соедините меня с Кройцмиллером.

– Да, сэр. Одну минуту. Мейсон закрыл глаза.

Стерва. Если уж говорить об использовании людей, то Элизабет сущий младенец по сравнению с Рейн Хобарт.

Услышав свое имя, она поглядела на Зоэ, потом встала:

– Здесь.

– Вы – со мной, – сказала женщина-полицейский. – Левин? Вы – с офицером Толли, вон туда.

Рейн пошла за офицером по коридору.

– Вы уже привлекались к суду?

– Нет, мэм. Обвинения были сняты.

Рейн оглянулась и увидела, как Зоэ сделала ей победный знак.

Ими занимались отдельно. Рейн выдали пронумерованный конверт с личными вещами и указали на дверь. По пути она заглянула в конверт, чтобы достать часы, а когда подняла глаза, то увидела за стеклом Мейсона.

Ей понадобилось время, чтобы прийти в себя, и, надевая часы, она повторяла, что их отношения были деловыми, а не любовными.

– Неужели это Кошелек? – спросила Зоэ, проходя мимо. У нее был такой же конверт. – Он великолепен.

Рейн кивнула.

Наконец ремешок был застегнут, она запечатала конверт и вышла за дверь. На лице Мейсона не дрогнул ни единый мускул, когда он увидел ее, зато у нее в глазах отразилась целая буря чувств.

– Мейсон, я очень сожалею.

– Я тоже, мисс Хобарт.

Вот, значит, как. Он стоял в четырех футах, но был словно на Марсе.

– Это по вашей просьбе с нас сняли обвинения? – спросила Зоэ.

– Да.

– Спасибо за заботу.

– Я это сделал не из добрых побуждений.

– Мейсон, я…

– Здесь не место для объяснений. Автомобиль ждет, можно поговорить там.

– Согласна, – кивнула Рейн. – А…

– Вашей подруге составит компанию Пол. Не возражаете, мисс Левин? Это мой шофер. Мы недолго.

– Конечно, нет.

Разумеется, недолго, подумала Рейн. Много ли надо времени, чтобы распрощаться навсегда.

Она пошла за Мейсоном к автомобилю, сжимая конверт, ставший уже мягким от потных рук.

– Пол, это мисс Левин. Пожалуйста, составь ей компанию на несколько минут.

– Да, сэр.

Пол увел Зоэ в тень эвкалипта, а Мейсон вежливо придержал дверцу, пока Рейн садилась в машину, затем сел рядом. Насколько было бы легче, если бы он просто злился, а не сидел бронзовой глыбой, холодный и упрямый.

– Скажи что-нибудь, – не выдержала Рейн.

– Я собирался прислать своего адвоката, но потом решил убедиться лично. Может, тебя арестовали по ошибке?

– Нет. Я лидер ФУЗЕ. Мы…

– Мне неинтересно, чем занимается ФУЗЕ. Ты согласилась на эту… договоренность между нами, зная, кто я?

– Нет. Я знала лишь твое имя, но понятия не имела, что ты владелец ММТ.

– Когда ты выяснила?

– На следующий день. Когда прочла в газете.

– И ничего мне не сказала.

– Конечно, это выглядит ужасно, но…

– Да, выглядит ужасно, – эхом отозвался Мейсон. – По-моему, то же самое я говорил в понедельник, когда просил прощения за то, что занимался с тобой любовью. Теперь я понимаю, сколь дурацкими выглядели мои извинения.

– Не будь ублюдком, Мейсон. Я уйду и без твоих оскорблений. – Рейн взялась за дверную ручку.

– Подожди.

Крошечная надежда вспыхнула, но тут же погасла, когда он вытащил из кармана толстый конверт и подал ей.

– Здесь письмо, заявляющее о том, что никакие обвинения против тебя или кого-то из твоих людей не выдвигаются, если ФУЗЕ прекратит любые действия в отношении строительства. Здесь также пять тысяч долларов, которые я должен тебе. Наличными.

– Я не закончила работу.

– Для жителей Фримонта, а возможно, и для всего Сиэтла, если пресса расстарается, я теперь маньяк с ножом. Поэтому я бы сказал, что ты выполнила свою задачу. Говорят, сходство просто необыкновенное.

– Фред – отличный художник. Жаль, что я узнала о плакате только сегодня утром, когда было поздно. Я заставила их все разобрать, но тут появился ваш полицейский.

– Если это правда, в чем я сомневаюсь, то лидер из тебя паршивый.

– К сожалению, не могу с тобой не согласиться. – Рейн уже открыла дверцу, а потом вдруг повернулась к нему. – Ты настоящий лицемер. Говоришь о рациональности, о разумности, о том, насколько они важны, но сам руководствуешься эмоциями, как и все остальные. Твои чувства задеты, ты не желаешь ничего слушать ни о сегодняшнем происшествии, ни о здании, вообще ни о чем.

– Я мог бы послушать, если бы ты обратилась ко мне как взрослый человек.

– Обратилась к тебе? Да я не могла даже выяснять, кто ты.

– Владелец ММТ.

– Ага. Укрывшийся за многочисленными корпорациями и предприятиями. Я пробовала идти этим путем, Мейсон. Рассылала письма, ездила на встречи прошлой зимой, пробовала быть рациональной и разумной. Но твои марионетки отмахивались от меня, как от… – Рейн подыскивала сравнение, – как от ребенка вроде Саманты.

– Я не видел никаких писем.

– Неудивительно. У тебя столько вице-президентов, адвокатов и персональных помощников и людей по связям с общественностью, что даже странно, откуда ты вообще знаешь, где находится Фримонт. Ты настолько оторван от жизни, что брак для тебя – это выбор между акциями и наличными. Сколько адвокатов потрудилось, чтобы сделать тебя таким ограниченным и самодовольным, Мейсон?

Она вышла из лимузина и встала у открытой двери.

– Забирай свои деньги и письмо. Твое здание – бедствие для Фримонта, я не могу позволить тебе построить его без борьбы.

Мейсон открыл было рот, но она уже с силой захлопнула дверцу.

– Пошли, Зоэ. Давай побыстрее найдем телефон, я хочу проверить, есть у меня еще работа. – Подруга, видимо, флиртовала с Полом, и ее пришлось тянуть за руку. – Идем же, ты срываешь мой великий уход со сцены.

– Прости. – Сделав пару шагов, Зоэ оглянулась: – Ты очень симпатичный парень. Наверняка занят?

– Боюсь, что да, мисс.

– О, тогда ладно, – вздохнула Зоэ. – Идем, Рейн. Великий уход. Хорошо исполнено.

Ангус наблюдал за тем, как Лил Такер с восемнадцати футов загоняет мяч в лунку.

– Красивый удар, напрасно я ругал твою задницу. Ты мне должен.

Лил со смехом достал чековую книжку и тут же на траве выписал чек на три тысячи долларов.

– Не понимаю. Но лучше дам я, чем ты. Ангус опустил чек в карман.

– Позволь мне восполнить твою утрату выпивкой. Через полчаса оба сидели в клубном баре, заканчивая разговор, начатый раньше, о перспективах сотрудничества «Вик текнолоджиз» с одним из филиалов Такера.

Ангус расслабился и потягивал бурбон, когда увидел газету в руках проходившего мимо человека. С черно-красного рисунка смотрел некто, похожий на Мейсона Александра, эта фигура и привлекла внимание Ангуса.