Горечь в его голосе тронула ее.

– Кто тебе рассказал об отце?

– Тетя Мод.

– Не твоя собственная мать? – спросила она прежде, чем поняла, как обвиняюще это звучит.

– Может, она и сказала бы мне когда-нибудь, если бы не умерла при родах.

Пораженная, Фрэн смотрела на него, не в силах отвести взгляда. Она ничего не знала о его матери.

Мать умерла при родах, он потерял ее в младенчестве, а отца нашел только за две недели до его смерти. Она могла представить, каким потрясением это было для него.

– Мне кажется ужасным, что твоя тетя молчала так долго.

Тогда бы они провели больше времени вместе и узнали бы друг друга. Андре гордился бы таким отцом.

– Она никогда не была замужем, и у нее не было детей. Мне кажется, в глубине души она боялась, что, если я узнаю о существовании отца, я не буду больше любить ее. Это ерунда, конечно. Я очень любил ее. Я посылал ей деньги и приезжал в Луизиану навестить. Но только на смертном одре она смогла перебороть себя и открыть мне правду.

Еще одна потеря в его жизни. Фрэн поразило то, что он рассказал.

– Теперь ты понимаешь, что моя жизнь была не такой, как у всех. До последнего времени море прекрасно подходило мне. Это хорошая, трудная, честная работа, которая приносила неплохой доход и которая мне нравилась. Но я знаю, что немногие женщины могут оценить ее, особенно такие, как ты.

Его проницательный взгляд сказал ей больше, чем он хотел сказать, но она не желала продолжать эту опасную тему.

– Теперь, когда мы обсудили мою жизнь, давай закончим и поговорим о том, что происходит с тобой, Франческа. Почему ты вдруг выбрала именно этот момент, чтобы принести себя в жертву, как ягненка, на мой алтарь?

Отчаянно пытаясь не накалить ситуацию еще больше, она выдохнула:

– Я приехала сюда утром, потому что один человек убедил меня, что со мной все в порядке.

– Мужчина?

– Да, – прошептала она.

– Ну что ж…

– Послушай, Андре, – попыталась она объяснить, – я убежала от тебя в воскресенье. Это было по-детски. Думала, что, если приеду утром, мы сможем поговорить нормально, как взрослые цивилизованные люди, а потом…

– А потом я уйду, как милый маленький мальчик, и оставлю тебя жить в твоей раковине вместе с мужчиной, который прекрасно подходит на роль мужа. Если так, то позволь мне разрушить эту иллюзию раз и навсегда. Я желаю тебя всю так, как только мужчина может желать женщину. Если бы ты была честной, то признала бы, что твое присутствие здесь этим утром доказывает: ты чувствуешь то же самое ко мне. Хотя наши отношения нельзя назвать нормальными. Думаю, ты понимаешь, что нам необходимо быть честными друг с другом. – Его темные глаза изучали Фрэн, он подвинулся ближе, положив руку на спинку ее кресла. – Почему бы тебе не начать с рассказа о человеке, который заставил тебя бояться мужчин?

Слишком много эмоций и воспоминаний. У нее на глаза навернулись слезы. Она призналась, что это был ее отец.

– Что он сделал?

– А как большинство мужчин поступают со своими женами? – отозвалась она, всхлипывая.

Помолчав, он закончил ее фразу:

– Другими словами, он изменял твоей матери.

– Да.

– И когда ты узнала об этом?

– Мне было семь. Однажды я пришла домой и увидела мать плачущей в гостиной. Когда я спросила, что случилось, она ответила, что отец ушел. Поскольку он отсутствовал большую часть времени, я не сразу поняла, что она имела в виду. Тогда она объяснила мне, что некоторые мужчины слишком беспокойные и не могут долго оставаться на одном месте. Никто не знает почему. Они просто не любят чувствовать себя связанными. Она сказала, что у него было много подружек все эти годы, и в конце концов он уехал с одной из них. Все это время я была слишком юной, чтобы понять все, что она сказала. Я любила отца и все ждала, когда он придет домой. Но мама сказала, что он не вернется. – Фрэн остановилась и закашлялась. – И это было правдой. Я никогда больше не видела его.

Гримаса исказила его лицо, он убрал руку и сел прямо.

– Мне жаль, что тебе пришлось пережить такую боль. Но между твоим отцом и мной есть одна разница. Путешествуя по всему миру, я никогда не интересовался ни одной женщиной настолько, чтобы жениться на ней и иметь детей. Тебе потребовалось большое мужество, чтобы прийти сюда сегодня. После всего, что ты пережила, и после той истории, которую я поведал тебе, можно сказать, что ты перенесла два больших потрясения по вине мужчин. Теперь, когда нормальный разговор двух взрослых людей подошел к концу, возвращайся к тому важному для тебя мужчине и заверь его, что ему не о чем беспокоиться.

Фрэн застыла в кресле. После того, как она узнала то, что хотела, получила ответы на все вопросы, она поняла, что не готова к тому, чтобы все закончилось так резко.

– Андре…

– Ради Бога… Человек не может столько выдержать. Ты знаешь так же хорошо, как я, что случится, если мы сейчас не расстанемся. Кроме всего прочего, я догадываюсь, что ты никогда не была близка с мужчиной.

Фрэн вздрогнула, пряча от него взгляд.

– Я так и думал, – выдохнул он. – Тебе лучше вернуться в свою машину – или я не отвечаю за последствия.

Она взялась за ручку дверцы, но не могла заставить себя открыть ее. Слишком много чувств вызвали в ней его признания, в ее голове царил настоящий хаос.

– Куда ты поедешь, когда покинешь монастырь? – В этом вопросе прозвучала настоящая паника.

Он резко втянул в себя воздух. Она обернулась. Но он спокойно посмотрел на нее.

– Почему тебя это интересует? А главное – зачем?

В ту ночь, когда они случайно встретились на заправке, он сказал, что единственная причина его возвращения в Солт-Лейк – это она. А теперь? Неужели она никогда больше не увидит его? Ее рука сжалась в кулак.

– Пожалуйста, Андре…

– Пожалуйста – что? – требовательно спросил он.

Она с трудом сглотнула.

– Ты когда-нибудь вернешься в монастырь?

Возникла пауза. Ее сердце пропустило не сколько ударов, прежде чем он ответил:

– Ненадолго. Иногда я буду навещать могилу отца. Если случайно наши пути опять пересекутся, ты можешь быть уверена, что это просто случайность, каприз судьбы, не больше. Прощай, Франческа!

Это означало, что он не будет открывать для нее дверцу, ей нужно сделать это самой.

Неуклюже, словно механическая кукла, она в конце концов выбралась из машины. «Мерседес» тронулся с места, прежде чем она услышала хлопок закрывающейся дверцы.

Она смотрела ему вслед, пока он не исчез за поворотом. И в этот момент ее сердце пронзило ощущение невозвратной потери.

Она бросилась к машине и завела мотор. Когда она подъехала к каньону Парли, она услышала вой сирены. Взглянув в зеркало заднего вида, она поняла, что ее преследует полицейская машина. Она даже не заметила, что несколько раз ей приказывали остановиться.

Это был ее первый штраф за превышение скорости со времен выпускного класса. В другой раз этот инцидент расстроил бы ее. Но боль от расставания с Андре была такой сильной, что выговор, штраф и предупреждение ничего не значили для нее. Когда она проехала еще около тридцати миль и достигла Хебера, она поняла, что ее боль не утихает. Поездка не помогла ей. Она чувствовала опустошение и тоску. Может быть, ей лучше вернуться в офис и работать до изнеможения? На время это отвлечет ее.

Но, как она обнаружила в последующие дни, ни безумное количество работы, ни встречи с друзьями, ни День благодарения, проведенный с семьей, не могли избавить ее от мучительной, ни на минуту не прекращающейся боли в сердце. Она намеренно не посещала церковь, потому что знала: Говард будет там. Пока боль не ушла, она не хотела усугублять ее еще и чувством вины перед Говардом. Говард был прав, утверждая, что не обязательно видеть человека, чтобы чувствовать себя влюбленным в него.

У нее никогда не было свиданий с Андре. Кроме их единственного интервью для журнала, все остальные их встречи были случайными. Только раз ощутила она на своих губах обжигающее пламя его поцелуя, на который она ответила со страстью, граничащей с безумием. И это все…